Григорий Рожков - Американец

• Название: Американец
• Автор: Григорий Рожков
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1149-8

Его никто не спрашивал, хочет ли он оказаться в излюбленном историческом периоде — во Второй мировой. Но он оказался там. Никто не дал ему выбора — с кем быть. И русский стал американцем. Никто не делал его солдатом той войны. Он сам им стал…

Артур Арсентьев, вчерашний студент-юрист, сержант запаса и ярый поклонник военно-исторической реконструкции, оказывается 22 июня 1941 года на советско-польской границе за минуту до войны. Ему придется поверить в то, во что очень сложно поверить. Ему придется заглянуть в лицо смерти. Ведь он сражается ради Победы! Но делать все это он будет, неся рядом с ярко-красным Знаменем Победы звездно-полосатый флаг Соединенных Штатов Америки. Потому что здесь он — американец. И американцы — верные союзники.

---

Вот хаос! Немцы стреляют, поляки стреляют, наши стреляют… Все в порядке, шеф! Это война!

Только собирался поудобнее устроиться с автоматом, как меж деревьев впереди вырастает здоровый фонтан земли. В десятке метров от первого разрыва поднимается второй, а потом и третий. От такой неожиданной подлости враги начали завывать в голос.

— Panzer! Russische panzer![6] — Закричал кто-то из немецких артиллеристов.

Танки, значит, идут? Славненько, ой как славненько!

У позиций пушек началось шевеление. От компании немцев, укрывавшихся справа за бугорком, отделилось четыре фигурки.

А вот к пушкам не надо бежать. Не надо… Очередь по спинам осмелевших артиллеристов остудила порыв других смельчаков. Пограничники тоже стали стрелять ожесточеннее, не давая противнику воспользоваться пушками. За считаные мгновения численное превосходство противника перестало быть таковым, и три советских танка совместно с полуротой пехоты захлестнули позиции немцев. Ощутив на себе неприятные впечатления от удара с двух сторон, поляки в первую очередь, пачками, так сказать, приступили к сдаче в плен. Бросая оружие на землю, они поднимались и тянули руки к небу. Я, быстро работая руками, развернулся в яме и пополз по направлению к стоянке. Выполз прямо к Боброву. Старшина тоже не особо рвался навстречу бойцам, пришедшим на помощь. Слишком рискованно: легко можно получить пулю от разгоряченного красноармейца, не разобравшего, кто ты есть такой.

— Старшина, отходим к стоянке. Нам надо подготовить машины. Возможно, удастся утащить немецкие ПТО. — В глазах Боброва я прочел немой вопрос: «А как же быть с подмогой?» — Думаю, старший лейтенант Аверьянов разберется, вы к нему пошлите бойца, чтобы сообщил о нашей готовности вывозить трофеи.

— Угу… — пробурчал старшина.

Через пару минут мы вышли к стоянке, нас встретили уставным: «Стой, кто идет! Пароль!» Ответом на вопрос послужила фраза: «Тимур и его команда».

— Товарищ старшина! В грузовики погружены все трофеи: боеприпасы, оружие, ЗИП, продовольствие и саперные приспособления. Машины готовы для буксирования орудий противотанковой артиллерии, — доложил один из бойцов, подошедший к нам.

— Хорошо. Кудряшов, беги к товарищу старшему лейтенанту, сообщи, что мы готовы выдвигаться к позициям для вывоза трофеев и орудий. — Пограничник козырнул и, придерживая одной рукой висящую на плече эскаэску, бесшумно скрылся в кустах, откуда вышли я и старшина. Бобров продолжил распоряжаться, постепенно стоянка приходила в движение. У машин я заметил тех солдат, что со мной атаковали позиции гаубиц.

— Сержант Васильков! — позвал я, надеясь, что наш новый связист отзовется. — Где сержант Васильков? — спрашиваю у бойцов.

— Он на рации сидит, там, за машинами. Хрен его теперь оттащишь! — дружно загоготали пограничники. Вот удивительна натура человеческая: мгновение тому назад ты можешь столкнуться со своими страхами, а уже сейчас — веселиться, забывая о том, через что ты прошел. А со мной что же случилось? Я так мало волнуюсь о том, что делаю. Убил уже с десяток людей, да, они враги всем нам, но они люди. И это меня уже не заботит… Как же легко сойти с ума…

Прислонившись спиной к колесу «опеля», сержант усердно крутил тумблеры на панели рации. Прикасаюсь к плечу боевого товарища. Он невольно вздрагивает и поднимает на меня взгляд.

— Ох, напугали вы меня, товарищ первый лейтенант… Дурная рация у фашистов — пока разобрался, что к чему… Еле связался с отрядом. — Оправдания Василькова были лишними.

— Брось, сержант. Просто спасибо тебе. Спасибо. — Глаза пограничника полезли на лоб. — Ты был самой важной деталью нашего плана. Не получись у тебя связаться с отрядом, — боюсь, большая часть бойцов так бы здесь и осталась…

— Э-э-э… — заклинило собеседника.

— Не напрягайся. Сворачивай свою шарманку и грузись. — Со стороны позиций гаубиц раздалось три негромких взрыва. Следом за ними грянул нестройный залп из винтовок. — Поторапливайся.

Мир засуетился с удвоенной силой. От дороги примчались два командира. Одного из них я узнал — это Аверьянов, второй был в танковом комбинезоне и танковом шлемофоне. При приближении я смог разглядеть петлицы командира, черные, два кубика и небольшой танк. Точно — танкист. Чумазый как черт, круглыми глазами он смотрел на наши трофеи и согласно кивал на все, что говорил Леха. А старлей заливался, требуя от танкиста выставить минут на десять заслон у позиций разбитых гаубиц, чтобы дать нашей группе время собрать все трофеи и уйти в отряд.

— Сделаем, товарищ старший лейтенант. Будет заслон, — соглашается танкист и с удовольствием так добавляет: — Эх, прижучили вы врагов, любо-дорого смотреть… — Козырнув, чумазый командир умчался раздавать цэу своим подчиненным. Леха обернулся ко мне и кровожадно улыбнулся:

— Разбили фашистов. Всех их разобьем… Да, так и будет.

Стало страшно за боевого товарища. Не дай бог шифер треснул и потек. Э нет, сомневаюсь я в таком исходе. Уж слишком пограничники серьезный народ, ко всему готовый и всегда опасный. Бывших и сумасшедших офицеров не бывает! Так что нечего за старлея волноваться, он в норме. Наверное…

Потом стало резко не до лирики. Пшеки и немцы с севера подтянули силы и начали мстить. С неба посыпались мины, в лесу нарастала перестрелка. Я судорожно заметался после первых разрывов мин в поисках укрытия. Спрятаться мне не дали — кто-то из пограничников запихнул мою тушку в кузов грузовика с зениткой.

И понеслась вода по трубам…

Грузовики пришли в движение, и мир за считаные мгновения стал похож на добротный фильм. Ну, это исключительно для меня, человека, родившегося и жившего в эпоху кино и телевидения. Все происходит довольно быстро, идея картины есть, но ее почти не видно, она лишь для знатоков, а обывателям и так сойдет. Зато визуальный ряд очень красочный и эффектный.

Вот к машинам цепляют трофейные пушки, а в паре десятков метров падают мины. Красноармейцы и пограничники матерятся, кричат, кажется, вот-вот мины начнут падать прямо на их головы, — но нет, они успевают прицепить пушки к машинам и уйти из опасной зоны.

Еще мгновение — и колонна под прикрытием танков мчится по полю, поднимая тучи пыли, объезжая уничтоженные вражеские танки. Вслед беглецам стреляют, но есть ощущение, что удача на их стороне и они обязательно доберутся до цели — расположения отряда.

И вот кульминация сцены! Одна за другой грузовые машины проскакивают мимо порушенного КПП и влетают на территорию отряда. Ура, воскликнут зрители, а я лишь утру с лица пыль и вновь окунусь в реальность. Она у меня сейчас одна, и имя ей — война. Уже стихами говорю…

К грузовикам подбежало несколько командиров, по их приказу колонна разделилась: ПТО ушли в одну сторону, а мы в другую. Еще минута тряски — и после остановки поступает команда покинуть машины.

Спрыгиваю на землю и понимаю, что все же я пешее существо. Но впервые за много лет я не чувствовал себя разбитым, как это бывало раньше. Там, в моем времени, любая поездка на автотранспорте заканчивалась для меня плачевно, я синел, зеленел и вообще обращался в радугу, а желудок мой мечтал вывернуться наизнанку в знак протеста. Сейчас же — ничего, ни в одном глазу! И мнение мое же о судьбе моей, пешеходной, сейчас основывалось лишь на полном отсутствии удобств в кузове грузовика и на отбитых во время поездки частях тела. Вот так дела… Интересно, мой вестибулярный аппарат здесь работать стал как надо или что-то другое случилось? Да что же этих вопросов так много?

Мысли в голове роились и гудели с такой силой, что я выпал из реального мира и существовал какие-то минуты на полном автомате. Ко мне кто-то прибежал и повел к каким-то зданиям. По пути мне что-то говорили, но я ничего не понимал. Я все пытался переварить окружающую действительность. Она была неправильной. Не знаю почему, но у меня была полная уверенность, что все должно быть не так. Ну, например, не должен так легко меня воспринимать советский пограничник. Он хотя бы должен меня контролировать, наблюдать за мной, а не прислушиваться к моим советам по тактике и отдавать в подчинение группу своих людей для атаки на вражеские позиции. Не может старшина с легкостью доверять иностранному офицеру, кстати, очень сомнительному офицеру, оружие для охраны раненых бойцов. Все со мной так быстро входят в контакт, понимают меня, слушают. Нет, это все бредятина!.. Я, наверное, лежу с разбитой башкой у танков на полигоне в Кубинке. Хорошо так приложился и отдыхаю тихонечко. И головная боль якобы от удара по голове деревцем.

Ха-ха-ха!

Деревом по голове получил во время минометного обстрела! Видали? Ой, смешно! Сначала-то я поверил во все это… Эх, голова два уха… Ну, кто же теперь мне скажет, что значит это мое видение войны? Тут задумаешься о всяких историях, когда человек, выйдя из комы, рассказывал о своих странствиях по неведомым мирам, где, решив свои проблемы там, он смог очнуться и вернуться в реальность. Может, мне тоже надо здесь как-то найти свой путь? Тогда шалить не стоит, надо думать головой. Вдруг, если меня здесь убьют, я никогда не очнусь? Да, блин! Куда ни кинь — всюду клин…