Юрий Горюхин - Воробьиная ночь, Крайний подъезд слева

• Название: Воробьиная ночь, Крайний подъезд слева
• Автор: Юрий Горюхин
• Жанр: Современная проза

Воробьиная ночь по славянской мифологии — ночь разгула нечистой силы. Но пугаться не надо, нечистая сила в этом сочинении, если и забавляется, то с самим автором, который пытается все растолковать в комментариях. Если и после комментариев будет что-то не ясно, нужно переходить к следующему сочинению — там все по-простому и без выкрутасов, хотя…

---

А что можно сказать о тинэйджерах пытливых умом и гибких телом? Только улыбнуться по— Доброму по-платоновски в бороду. А в случае, когда они не пытливы умом и не гибки телом, то стоит ли тратить на них воробьев?

Акт № 1

Сцена № 1

Не знать трех русских богатырей, воспетых народом и запечатленных на обширном полотне художником-передвижником Васнецовым Виктором Михайловичем невозможно. Отсутствие же на картине художника суженой одного из них, пусть не на коне, пусть хотя бы застенчиво держащейся за стремя, ничем кроме мужского шовинизма объяснить невозможно. Впрочем, оставим пока богатырей в покое, потому что на горизонте появился странный и экзотический персонаж Джирджис. Присутствующая в конце произведения самохарактеристика героя не все, на мой взгляд, разъясняет.

Кто же вы господин Джирджис? Погодите, погодите! Чуть не забыл: Агидель (Аг (Ак) — белый, Идель — река).

Вот теперь, кто же вы господин Джирджис? Или, как спросил бы читатель, любящий определенность, хороший или плохой, наш или не наш, так сказать? Ответить однозначно невозможно, потому что на лицо образ дуалистический. В мусульманских преданиях Джирджис — воин-мученник, борющийся с драконами, троекратно умирающий и троекратно оживающий во время пыток, он соответствует христианскому Георгию Победоносцу, часто изображаемому в Византийской иконографии стоящим на молитве с отрубленной головой в руках, что в контексте предложенной пьесы весьма символично. Еще более интересен русский фольклорный аналог Джирджиса — Егорий Храбрый. Народ решил, что является он сыном царицы Софии Премудрой, царствующей «во граде Иерусалиме, а от «царища Демьянища» (всем понятно, что речь идет о правящем в 284–305 годах римском императоре Диоклетиане) за веру посажен «во глубок погреб» на 30 лет, то есть на столько же сколько лежал на печи другой персонаж представленной пьесы Илья (не будем также забывать, что в русских народных преданиях часто происходит смешение обоих персонажей, а в мусульманской мифологии Джирджис смешивается еще и с «зеленым» Хадиром и бессмертным Илйасом, то есть с библейским Илией или в русской транскрипции с все тем же Ильей). Но станем еще ближе к народу и вспомним, что Георгий (Джирджис) есть олицетворение животворящей весны, в праздник которого (23 апреля), выгоняют скот и потому русские крестьяне называют нашего героя «загонщиком скота», что, возможно, объясняет порой маниакальное поведение Джирджиса в пьесе. Ну и все те же славянские народы перенесли черты своих весенних языческих божеств Ярилы, Яровита на христианского Георгия, образовав еще одни варианты его имени: Юрий, Юры, Юр, Еры, что превратило персонаж Джирджис — Георгий — Егорий — Юрий при внешней многозначности в достаточно прямую отсылку.

Будем считать, что эта корпускула дуализма Джирджиса была положительной. Что в отрицательном заряде? Во-первых, Джирджис в арабском фольклоре является ифритом, то есть джином, обладающим особенной силой, что нашло отражение в таком арабском литературном памятнике, как «Тысяча и одна ночь», прообразом которого в свою очередь многовероятно стал, сделанный в X в. перевод персидского литературного памятника «Хезар — Эфсане» (Тысяча сказок). Помните знаменитый рассказ второго календера в знаменитые двенадцатую и тринадцатую ночи, когда беспощадный Джафар и слабохарактерный халиф внимали сладким речам Шахразады? Приведем лишь интересующие нас отрывки:

«О госпожа моя, я не родился кривым, и со мной случилась удивительная история, которая, будь она написана иглами в уголках глаза, послужила бы назиданием для поучающихся».

«И она спросила: "А кто привел тебя в это место, где я провела уже двадцать пять лет и никогда не видала человека?"»

«Я тоже расскажу тебе свою историю. Знай, что я дочь царя Эфатамуса, владыки Эбеновых островов. Он выдал меня за сына моего дяди», — надо заметить, что инцест был в порядке вещей вплоть до 19 века, — «и в ночь, когда меня провожали к жениху, меня похитил ифрит по имени ДжирджисибнРаджмус, внук тетки Иблиса, и улетел со мною и опустился в этом месте и перенес сюда все, что мне было нужно из одежд, украшений, материй, утвари, кушаний и напитков и прочего. И каждые десять дней он приходит ко мне один раз и спит здесь одну ночь, а потом уходит своей дорогой, так как он взял меня без согласия своих родных». Бедная девушка прожила в зиндане четверть века, а так и не была представлена родственникам Джирджиса, удивительно еще, что она сохранила свою привлекательность к приходу календара («И, посмотрев на нее, я пал ниц перед ее творцом, создавшим ее столь красивой и прелестной»), потому что, даже учитывая, что в те далекие времена браки совершались чуть ли не после первой овуляции невесты, нашей юной красавице при встрече с юношей уже было крепко под сорок. В пользу ли нашего ифрита сей факт?

Долго останавливаться на вражде злодея ДжирджисаибнРаджмуса с добрейшим стариком Хоттабычем не будем, все это описал в своем бессмертном романе Лазарь Иосифович Гинзбург более известный как Лагин, якобы стянувший впоследствии у Александра Романовича Беляева фабулу для другого своего романа. Но нам ли до склок писателей развитого социализма? Мы же заметим, что ифриту Джирджису ибн Раджмусу воздастся, как и всякому джину, входящему в воинство Иблиса, и в день страшного суда, переходя по мосту «Ас сират ал-мустаким», протянутого над страшным джаханнамом, он непременно сорвется в этот огненный ад, потому что ширина моста всего в лезвие меча, а жертвенные животные своими спинами помогают только праведникам. И будут нашего Джирджиса — Георгия — Егория — Юрия в жгучем огне сторожить девятнадцать ангелов-малаика у жуткого дерева— Заккум, на ветвях которого вместо плодов растут головы шайтанов.

Но вернемся к православным.

Алеша — младший из троицы былинных богатырей, известен как Попович, отличавшийся двойственностью характера, хитростью и, как не странно, физической слабостью. Поговаривали, что богатырь даже прихрамывал, но как бы то ни было одолел в свое время Змея Тугарина, пытавшегося задушить Алешу дымом зловонючим и спалить огнем-пламенем.

Никитич, он же Добрыня — средний из троицы былинных богатырей, племянник Владимира Красное Солнышко, отданный в свое время матерью Амелфой Тимофеевной в учение, где «научился в хитру граммоту», искусно играет в шахматы и побеждает непобедимого знатока этой игры татарского хана, возможно предка нынешнего руководителя ФИДЕ президента Калмыкии Илюмжинова. Знаменита его победа над Змеем Горынычем, которого он сокрушил «шапкой земли греческой», после чего пожалел пресмыкающееся, а коварный Горыныч украл любимую племянницу князя Владимира Забаву Путятишну. Вдаваться в этимологию имени Забава не будем, хотя неутомимость князя однозначно прописана в летописях. Так вот, Никитич, конечно же, ее освобождает из «нор змеиных» вместе с «полонами русскими». Но взаимоотношения между Никитичем и Путятишной, как можно предположить, не развиваются, а вот с женщиной легкого поведения Маринкой Игнатьевной напротив, развиваются весьма бурно. Изменяя Никитичу со Змеем Тугариным, тем, кого одолеет Алеша Попович, она в тоже время околдовывает Добрыню и женит его на себе, венчаясь не у алтаря, а в поле, вокруг ракитового куста. Но кто, как не мать поможет Никитичу? Она освобождает сына, а зловредную Маринку превращает в «кобылу водовозную» и «суку долгохвостую». В общем, все как в мексиканском сериале про жизнь.

Илья — главный герой— Богатырь русского былинного эпоса, родившийся в городе Муроме в селе Карачарове «без рук, без ног», и поэтому просидевший на печи тридцать лет, его чудесно излечили «две калеки перехожи», дав ему силушку великую, но предостерегли его от боя со Святогором, Самсоном— Богатырем, с родом Микуловым и с Вольгой Сеславичем. Наиболее известен и популярен первый подвиг Ильи, когда он каленой стрелой выбил правый глаз Соловью-разбойнику, который не смог испугать богатыря ни змеиным щитом, ни звериным ревом. Когда же Илья удивляется, что все Соловьи «во единой лик» и узнает, что Соловей женит своих детей между собой, чтобы «Соловейкин род не переводился», то «прирубает у Соловья всех детушек». Но, по всей видимости, не всех детушек «прирубил» Илья, иначе, откуда взяться в пьесе персонажу с говорящей фамилией Соловейчик?

ОленушкаЗбродович — сестра братьев Збродовичей (Петровичей), откликалась так же и на Еленушку. В основных вариантах былин об Алеше Поповиче она становится его женой. Но был в этой истории и драматизм с трагизмом. Дело в том, что молодые находились во внебрачной связи, а времена тогда были не в пример нынешним, и консервативные братья Оленушки решили отрубить сестренке голову. Алеша долго не верил в такой исход и лишь, когда над шеей любимой занесли меч— Кладенец, сказал, что согласен взять ОленушкуЗбродович в жены — пущай, мол, будет Поповной, раз так настаиваете. Но существовали и более мрачные варианты той же былины, когда уже Алеше братья Петровичи — Збродовичи отсекали голову за позор сестры, и она в последующем куковала свой век в глубоком одиночестве.