Джулия Фэнтон - «Голубые Орхидеи»

• Название: «Голубые Орхидеи»
• Автор: Джулия Фэнтон
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7435-0032-0

Этот мюзикл с нетерпением ожидали: театралы, критики, исполнители — все запомнят премьеру «Доктора Живаго» с участием множества звезд.

Но для Валентины и Орхидеи Ледерер это будет нечто большее. Они выросли как сестры, две девочки-сироты. Их связали особые узы любви. Но когда они добились оглушительного успеха на эстраде и в грамзаписи, между ними возникла зависть. Орхидея всегда стремилась к положению звезды… Но всеобщее внимание привлекли экзотическая красота и хрустальный голос Валентины. Это развело сестер в стороны. Сегодня они объединятся, и снова глаза всего мира будут обращены к ним. Этот вечер премьеры — вечер, когда их мечты осуществятся или разобьются, и решится их судьба…

Подобные вечера случаются однажды в жизни. Но молва продолжается вечно.

---

— Детка… детка… — поцелуями разбудил ее Конн, покусывая кончики ее ушей.

Орхидея застонала и уткнулась лицом в подушку. Она всегда спала обнаженной, и теперь его руки блуждали между ее ног.

— Детка… Орхидея… У меня для тебя кое-что есть. Что-то по-настоящему хорошее…

— Спать хочу, — запротестовала она.

— Что-то по-настоящему хорошее. Но сначала я отлучусь на секунду в гостиную. Скоро вернусь. — Конн встал с постели и, обнаженный, побрел по квартире, вернувшись с одним из мешочков, зеркалом и прочими атрибутами.

— Так рано? — пробормотала Орхидея, пытаясь проснуться. — Ты собираешься нюхать кокаин так рано? — Она взглянула на часы. — Боже, еще только восемь часов!

— Всего пару понюшек, детка. Я не сплю уже два часа, и все жду, когда ты проснешься. — Он насыпал две порции на зеркало и стал ласкать себя, быстро проводя руками вверх и вниз до тех пор, пока не наступила эрекция.

— Можно я вставлю его в тебя, а потом вдохну?.. Тебе это понравится… — тяжело дыша, спросил он. — Я хочу «поймать кайф», когда буду уже в тебе. Это высококачественный октан, первосортное топливо, он по-настоящему заправит мой мотор.

Она не ощущала большого желания, так как предпочитала заниматься любовью ночью, но с готовностью раздвинула ноги, чтобы впустить его. Стоя на коленях, Конн принялся раскачиваться, постанывая от удовольствия. Затем он остановился, уравновесил зеркало, и стал манипулировать свернутым в трубочку стодолларовым банкнотом.

Она видела, что возбуждение тотчас же охватило его.

— Это величайшее… — начал он, с трудом вдыхая воздух, как обычно после наркотика. Но затем его дыхание стало странным, придушенным. Он начал задыхаться, ловить ртом воздух.

— Эй, — окликнула его Орхидея.

Конн смотрел на нее невидящими глазами, ставшими огромными и пустыми. Лицо его приобрело безобразный пепельно-красный оттенок. Капельки пота выступили на лбу, рот открылся, и в уголках губ показалась слюна.

— Конн?! — вскрикнула она. — Конн, Конн, с тобой все в порядке?

С ним все было не в порядке. Все двести десять фунтов его веса внезапно обрушились на нее.

— Конн! — пронзительно закричала она, пытаясь выбраться из-под него. — О, нет, — зарыдала она, — о Боже… Боже.

Орхидее наконец удалось сбросить неподвижное тело Конна, и она принялась неистово трясти его и бить по лицу. Затем схватила телефонную трубку, чтобы вызвать брентвудскую полицию.

В брентвудском отделении полиции с ней обращались вежливо, позаботились о том, чтобы дать ей холодного пепси и удобный стул в свободном кабинете.

— Расскажите мне, — попросил красивый детектив, зачитав Орхидее ее права и спросив, поняла ли она его, — расскажите мне все с самого начала. Откуда вы достали наркотики, которые мы обнаружили в вашей пудренице? Это вы снабжали Конна Дэнсона наркотиками?

Орхидея с изумлением смотрела на него. Она не прикоснулась к своему пепси, испытывая потрясение от смерти Конна. Тот принял смертельную дозу наркотика — так сказал ей служащий скорой помощи. В то время, когда он был на ней… в ней. Ужас случившегося все еще переполнял ее, и, когда полицейские привезли ее в отделение, она была чуть жива.

Наркотики нашли в ее сумочке. Они считают, что это она дала их Конну и отравила его наркотиками.

Ужас от услышанного совершенно выбил Орхидею из колеи.

— Это не я! — закричала она, отчаянно желая оправдаться. — Я никогда бы так не поступила. Я даже сама не принимаю наркотики! Я перестала. Мне он нравился! Конн был добр ко мне. Он хорошо со мной обращался. Он был мой… мой…

Она разразилась отчаянными рыданиями. Детектив бесстрастно смотрел на нее:

— Сколько вы продавали ему каждую неделю?

— Я же сказала вам… ничего! — проглотила слезы Орхидея, постепенно обретая контроль над собой. — Мне нужен адвокат, и я хочу позвонить, пожалуйста. Мне необходимо позвонить отцу, и вы должны разрешить.

На звонок ответила Пичис.

— Что-то случилась? — сразу же спросила она, уловив испуг в голосе Орхидеи.

— Да. Пожалуйста, папу Эдгара, — прохрипела Орхидея.

— Думаю, он сейчас пошел на ленч с Харолдом Безносом во «Франклин-Хилл». Я попытаюсь найти его.

Дрожа всем телом, Орхидея ждала несколько минут, когда наконец услышала голос отца.

— Дорогая? Орхидея? Что случилось, куколка? — в голосе отца звучали любовь и тревога, и это опять выбило Орхидею из колеи. Она снова заплакала, и ее всхлипывания переросли в стремительный поток отчаяния.

— Я… они… они считают, что я… он умер… — бормотала она сквозь слезы.

— Подожди, милая, я не могу понять, что ты говоришь.

— Я сказала… — она задохнулась. — Я сказала, что Конн Д-Дэнсон умер, он отравился наркотиками, и они говорят, что нашли кокаин и героин в моей с-сумочке, но я не клала их туда, папа Эдгар. Я клянусь, клянусь!

Две недели спустя, отрезвленная и несчастная, Орхидея сидела рядом с Эдгаром в самолете «Америкен эйрлайнс», возвращаясь в Детройт, и пыталась читать «Ярмарку тщеславия», купленную в киоске аэропорта.

Для сценария «Рок, леди, рок» настали тяжелые времена, теперь никто не хотел его продвигать. Она стала проклятием для Голливуда — девушка, которая была в постели с Конном Дэнсоном, когда он умер. Девушка, которую допрашивали в связи с его смертью. Разрушительная гласность была почти так же страшна, как вынесенный приговор.

— Вы возвращаетесь назад в Детройт, юная леди, — заявил ей Эдгар, когда узнал, что Рейвен арестована и ей предъявили обвинение. Первоклассная команда опытных юристов, специалистов по уголовным делам, которых нанял Эдгар, разыскали достаточно фактов, чтобы убедить суд в невинности Орхидеи. Судья Коуэн согласился прекратить дело, но только после того, как Эдгар потратил почти 25 тысяч на судебные издержки.

— Ты поедешь домой и забудешь обо всей этой «звездной» чепухе.

— Но… — начала она.

— Никаких но, — оборвал ее Эдгар. — Твои достоинства не тянут на звезду — это уже вполне убедительно доказано. Я говорил тебе, что в жизни рок-звезды много грязи, но ты отказывалась слушать, и теперь мы все расплачиваемся за это. Ты можешь только благодарить свою счастливую звезду за то, что у тебя есть семья, которая любит тебя, заботится о тебе и всегда поддержит тебя.

Служащий авиакомпании обходил пассажиров, раздавая наушники, — собирались показывать фильм с Сигурни Уивер «Убийцы в тумане». Орхидея покачала головой. Ей не хотелось смотреть кино. У нее возникло желание исчезнуть с лица земли.

Она с ужасом думала о том, как посмотрит в глаза Пичис, когда вернется в Детройт. Что она скажет ей? Что она была готова пойти на все, лишь бы прославиться? Орхидея начала ненавидеть себя, и это было неприятное чувство.

— Завтрак подан, — завлекающе сказала Пичис. — Бельгийские вафли с клубникой и свежеотжатый апельсиновый сок — то, что ты любишь.

Никакого ответа.

Пичис почувствовала, как сжалось ее сердце при виде Орхидеи. Девушка лежала, свернувшись в клубочек, под легким одеялом на своей большой кровати. Только спутанная копна ее каштановых волос торчала из-под покрывала — волос, которые уже больше недели не причесывали.

Пичис вошла в спальню, залитую августовским солнечным светом. Воздух здесь был тяжелым и спертым. Орхидея почти не выходила из комнаты эти две недели. Иногда она слушала старые записи «Голубых Орхидей» или радио, но в основном спала — часов по восемнадцать в сутки. Ужасное происшествие в Лос-Анджелесе, казалось, выжало из нее все жизненные соки.

Что-то необходимо предпринять — и срочно.

— Я не голодна, — пробормотала Орхидея, уткнувшись в подушку. — Уходи.

— Свежая клубника. Я приготовила ее сама, — попыталась соблазнить Пичис.

— Нет, — простонала Орхидея.

— Ты должна есть, милая! Ты едва прикасаешься к пище уже две недели. И не выходишь из своей комнаты. За стенами целый мир, Орхидея! Ты же не можешь просто лежать в постели целыми днями. Это вредно для здоровья.

— Плевать мне на здоровье.

— Милая, ты ужасно подавлена.

— Ого. Я так рада, что ты заметила. — Орхидея схватила подушку и положила себе на голову, чтобы не видеть и не слышать свою обеспокоенную мать.

— Черт побери! — произнесла Пичис, что было совершенно не типично для нее, сдернула подушку и бросила ее на пол. — Ты что же, собираешься так просто умереть? А значит — уступить, не так ли? Я не могу поверить, что это ты. В нашей семье ты единственный борец. Ты — человек, на которого я могла бы положиться, если бы мне понадобилась опора, даже несмотря на разногласия.

Орхидея устало провела рукой по глазам.

— Это не так просто. Я пыталась бороться. Много боролась. И что мне это дало?

— Это привело тебя домой, ко мне! — воскликнула Пичис. — Это даст тебе еще один шанс. Дорогая… я несколько раз звонила Джорджу Фоку. Он новый декан Школы ораторского мастерства при Университете Норт-Уэстерн. Они согласны отказаться от обычных вступительных процедур и принять тебя прямо сейчас. Единственное, что тебе нужно сделать, — это съездить на собеседование. — Она поколебалась, затем добавила: — Тебе назначено на завтра.