Джулия Фэнтон - «Голубые Орхидеи»

• Название: «Голубые Орхидеи»
• Автор: Джулия Фэнтон
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7435-0032-0

Этот мюзикл с нетерпением ожидали: театралы, критики, исполнители — все запомнят премьеру «Доктора Живаго» с участием множества звезд.

Но для Валентины и Орхидеи Ледерер это будет нечто большее. Они выросли как сестры, две девочки-сироты. Их связали особые узы любви. Но когда они добились оглушительного успеха на эстраде и в грамзаписи, между ними возникла зависть. Орхидея всегда стремилась к положению звезды… Но всеобщее внимание привлекли экзотическая красота и хрустальный голос Валентины. Это развело сестер в стороны. Сегодня они объединятся, и снова глаза всего мира будут обращены к ним. Этот вечер премьеры — вечер, когда их мечты осуществятся или разобьются, и решится их судьба…

Подобные вечера случаются однажды в жизни. Но молва продолжается вечно.

---

«Что я наделал? — горестно думал Кит. — Я причинил боль двум хорошим женщинам».

Санитары, разинув рты, изумленным взглядом провожали Орхидею, плывущую по больничному коридору. На ней были черные сапожки из змеиной кожи, черные облегающие легинсы и твидовый пиджак на несколько размеров больше. Под пиджаком шелковая кофточка каштанового цвета открывала несколько дюймов ложбинки на груди. Со своей буйной гривой длинных рыжих волос она выглядела соблазнительно и дерзко, будто сошла с обложки журнала «Космо».

— Орхидея… Орхи!

Пичис бросилась навстречу своей экстравагантной дочери.

— Ну, вот я и здесь, — вызывающе объявила Орхидея. — У меня была назначена встреча с независимым продюсером. Он хотел посмотреть мой сценарий и, возможно, предоставил бы мне работу, но я отменила встречу и приехала сюда. По твоему требованию. Ты довольна?

— Ты даже не собираешься спросить, как она себя чувствует?

— Как она себя чувствует?

Пичис схватила Орхидею за рукав и затащила в ближайшую комнату отдыха.

— Я никогда не видела такого упрямого человека, как ты! — с раздражением сказала Пичис. — Если ты намерена злиться на Вэл, хорошо, злись, но только не тогда, когда она больна и нуждается в твоей любви.

— Но она…

— Черт побери, мы чуть не потеряли ее! Разве это ничего для тебя не значит? Еще немного, и ее бы парализовало. Неужели тебе нет до этого дела, Орхидея? Неужели это тебя нисколечки не беспокоит?

Вызывающее выражение сошло с лица Орхидеи, плечи ее поникли. Она опустила глаза.

— Я… мне есть дело, — прошептала она дрожащим голосом. — Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Но я все еще ненавижу ее.

— Это самое абсурдное утверждение, какое я когда-либо слышала, — сердито бросила Пичис. Обычная мягкость после напряжения двух последних дней оставила ее. — Ты очень любишь ее… чертовски любишь. Иначе не вела бы себя как совершенная дура. А теперь я хочу, чтобы ты спустилась в магазин подарков при больнице и купила цветы, книгу или еще что-нибудь. Я хочу, чтобы ты пришла туда не с пустыми руками, обняла, расцеловала ее и сказала, как ты любишь ее. Если ты не сделаешь этого и не заставишь ее поверить, то ты принесешь ей больше вреда, чем пользы. И я, черт побери, надеюсь, что ты действительно любишь ее!

— Я… — но тут Орхидея увидела неумолимый взгляд матери и проглотила готовые сорваться слова протеста. — Хорошо, — кротко согласилась она.

Орхидея пришла незадолго до того, как Валентине по расписанию должны были сделать обезболивающий укол, который позволит ей часа полтора побыть в состоянии эйфории.

— Вот, — сказала Орхидея, кинув букет цветов на тумбочку.

— Это мама велела тебе прийти? — Валентина облизала пересохшие губы.

— Ну так что? — пробормотала Орхидея. — Я же пришла, не так ли? Мне пришлось отказаться от важного дела в Нью-Йорке.

Внезапная боль, как выстрел, пронзила спину Валентины. Она оцепенела, как бы превратившись в жесткий столб боли и забыв о присутствии сестры до тех пор, пока не прошла болезненная вспышка. Капли пота появились у нее на лбу.

— Что-то не так? — с тревогой спросила Орхидея.

— Больно, — Валентина взглянула на стенные часы и потянулась к кнопке звонка.

— Не могли бы вы сделать мне обезболивающий укол? — спросила она медицинскую сестру, дежурившую на пульте управления.

— Как только сможем, Валентина, — ответила сестра.

— Обезболивающий укол? — потрясенно переспросила Орхидея. — Очень больно?

— Представь, что в тебя стреляют из огнемета, — пробормотала Валентина. Ее гнев на Орхидею постепенно исчез, на смену ему пришла волна отчаяния, которое теперь часто овладевало ею.

— Настолько плохо? О Боже, — тихо сказала Орхидея.

После ухода Орхидеи Валентина еще несколько раз звонила и просила сделать ей поскорее укол, ее уверяли, что скоро сделают.

Она стиснула зубы и попыталась считать от сотни назад. Но когда дошла до пятнадцати, слезы покатились по ее щекам. Она все еще не могла поверить в этот кошмар. Сильная боль едва смягчалась уколами морфия. Ее постоянно преследовал страх, что ей никогда не станет лучше и она останется полуинвалидом, не способным ни продолжить работу, ни иметь ребенка.

Стук в дверь отогнал приступ жалости к себе.

— Вэл? Вы не спите? Вы прекрасно выглядите.

Этого ординатора она не видела прежде. В своем зеленом больничном халате и с традиционной стрижкой он выглядел как молодой, очень привлекательный врач одной из телевизионных «мыльных опер». У него была ямочка на подбородке, а его рот показался Валентине очень знакомым. Она заставила себя улыбнуться и импульсивно сказала:

— Кажется, я жалею себя — новая плохая привычка.

Он, улыбаясь, вошел в комнату.

— Хотите поговорить?

И вдруг из нее выплеснулось:

— Я лежала здесь и размышляла, мне о многом надо подумать. Обезболивающего мне еще не принесли, а моя боль требует слишком много обезболивающих уколов, и я беспокоюсь, что никогда не смогу танцевать снова. Мне ненавистно просто так лежать здесь и… — голос ее задрожал. — Боже, услышь мои молитвы! — Она заставила себя замолчать. — Я все время говорю и говорю.

— Вы испытывает вполне естественную реакцию на потрясение, — уверил он, коснувшись ее руки, и она почувствовала, как тепло его кожи проникло в ее ладонь и заструилось вверх по руке. — Валентина, вы не помните меня?

Она покачала головой.

— А я-то думал, что вы единственная из всех, кто вспомнил бы меня. Вернитесь назад. Далеко назад. Вспомните день, когда троих детей заставили мыть самый старый, жалкий, ржавый микроавтобус в Мичигане. Там было отвратительное отродье — мальчишка, поливавший вас из садового шланга, он всю тебя облил водой… и на твою…

— Пол! — закричала она. — Пол! О Пол! Боже! — Она посмотрела на него с изумлением и радостью. — Не удивительно, что ты показался мне таким знакомым. Это действительно ты? Не могу поверить. Это так…

— Собственной персоной, — сказал он улыбаясь. — Хотя теперь я — Пол Дженсен. Я отказался от фамилии Баджио, когда меня усыновили. — Он добавил: — Вижу, тебе пора делать укол. Я, пожалуй, схожу потороплю.

Она, обмякнув, погрузилась в подушку, переполненная чувством благодарности.

Пол поведал ей историю своей жизни вплоть до настоящего времени, закончив словами: «Я случайно встретил Орхидею в Норт-Уэстерне. Она не рассказывала тебе?»

— Нет. В последнее время мы не очень близки.

— Ну, это была короткая встреча. Я располагал слишком ограниченным временем, когда был интерном. Мне приходилось часами подпирать веки зубочистками, чтобы они не закрывались, и, разумеется, я выглядел не слишком веселым собеседником. Я всегда пытался связаться с тобой, но однажды, когда дозвонился, мне сказали, что ты гастролируешь по Европе.

Через два дня они с Полом выглядели давними друзьями, когда-то потерявшими друг друга, а теперь вновь обретшими. Может, причиной тому было ее вынужденное заключение, но Пол ужасно привлекал ее. Вскоре ей стало казаться, будто Пол всегда был рядом. Он поддерживал ее, приносил маленькие подарки, поддразнивал, ободрял, следил за тем, чтобы медицинский персонал как следует заботился о ней.

Ей нравилось, что он делился с ней своими мыслями, особенно мечтой построить огромную клинику спортивной медицины в Беверли-Хиллз, в которой станут работать лучшие хирурги-ортопеды страны, куда будут съезжаться знаменитые спортсмены со всего мира, многие знаменитости, а также дети, которым необходимы специальные операции.

— Наверное, это слишком невероятные мечты, — сказал он, смехом прикрывая серьезность своих слов.

— Нет! — воскликнула Валентина, польщенная его доверием. — Это прекрасная мечта, Пол, и, я уверена, ты сможешь ее осуществить.

— Лет через двадцать, может быть. Но я не намерен забывать о ней.

Зазвонил телефон на тумбочке у кровати, Пол вскочил и ответил на звонок.

— Да, это ее комната. Скажите ему, пусть поднимется. Да, комната двести сорок четыре.

— Что происходит? — спросила Валентина, невольно рассмеявшись.

— Всего лишь маленький сюрприз от Спаго. Их особая пицца с огромным количеством луизианских креветок с перцем, высушенными на солнце помидорами и луком-пореем. А как насчет спагетти «волосы ангела» с жареными грибами, чесноком и луком-шалотом?

Валентина вскрикнула от удивления, а Пол засмеялся.

— Мне нравится баловать тебя, дорогая. Ты делаешь все таким забавным.

Он сел на край кровати и пристально посмотрел в глаза Валентине.

— Я понимаю, ты не слишком хорошо меня знаешь, мы не виделись очень давно с тех пор, как были детьми, а сейчас ты находишься в состоянии стресса. Но я хочу, чтобы ты кое-что узнала. Я…