Джулия Фэнтон - «Голубые Орхидеи»

• Название: «Голубые Орхидеи»
• Автор: Джулия Фэнтон
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7435-0032-0

Этот мюзикл с нетерпением ожидали: театралы, критики, исполнители — все запомнят премьеру «Доктора Живаго» с участием множества звезд.

Но для Валентины и Орхидеи Ледерер это будет нечто большее. Они выросли как сестры, две девочки-сироты. Их связали особые узы любви. Но когда они добились оглушительного успеха на эстраде и в грамзаписи, между ними возникла зависть. Орхидея всегда стремилась к положению звезды… Но всеобщее внимание привлекли экзотическая красота и хрустальный голос Валентины. Это развело сестер в стороны. Сегодня они объединятся, и снова глаза всего мира будут обращены к ним. Этот вечер премьеры — вечер, когда их мечты осуществятся или разобьются, и решится их судьба…

Подобные вечера случаются однажды в жизни. Но молва продолжается вечно.

---

— И вполне возможно, что я — Питер Пэн, — сказал Эдгар, шурша газетными листами. — Полагаю, сейчас ты опять намерена стать миротворцем. Просто оставь их в покое, хорошо? Они сами уладят свои ссоры.

— Да, к тому времени, когда им исполнится по пятьдесят, — вспыхнула она. — Я не хочу, чтобы так продолжалось еще лет двадцать. Это было бы ужасно. — Она протянула руку к телефону и набрала номер Орхидеи.

— Я не стану мириться с ней, — огрызнулась Орхидея за ленчем в этот день.

— Я не прошу тебя помириться с ней. Просто… пойми, что у тебя есть собственные замечательные качества. — Пичис пустилась в двадцатиминутный диалог, перечисляя все достоинства Орхидеи, но, увидев холодные глаза дочери, поняла, что не достигла цели.

— Ты считаешь, что я просто завидую, не так ли? — побагровев, наконец спросила Орхидея. — Ты считаешь, что у меня принижено чувство собственного достоинства? — усмехнулась она. — У тебя такое мнение, Пичис?

— Я просто хочу, чтобы вы, девочки, покончили с этим смешным ребяческим конфликтом.

— И как, по твоему мнению, я должна закончить его? Лечь ниц перед звездой? Или поцеловать ей задницу? Я не собираюсь…

— Ладно, — сердито сказала Пичис, теряя терпение. — Магазин «Ван Клиф и Арнелис» неподалеку отсюда. Почему бы тебе не пойти и не купить ей что-нибудь красивое, выгравировав свои извинения? Валентина любит ювелирные украшения.

— Извинения? О конечно! О да, я сейчас же сделаю это. Прямо сейчас побегу и куплю булавку с голубыми орхидеями, чтобы увековечить ту низость, которую она совершила по отношению ко мне!

Несколько минут Орхидея смотрела с усмешкой, затем опустила голову и принялась быстро есть. Пичис вздохнула с облегчением. По крайней мере, Орхидея начала слушать.

— И еще одно, — добавила она, — Джул Стайн на следующей неделе дает небольшой званый обед, чтобы показать свою новую двухэтажную квартиру. Он хочет, чтобы и ты пришла вместе с папой Эдгаром и со мной. Мы пробудем в городе несколько недель.

— Обед? — пробормотала Орхидея, набивая рот спагетти. — Джул Стайн? Сто лет его не видела. Не знаю…

— Он пригласил очень интересных гостей, — твердо продолжала Пичис, — и когда ты будешь там, осмотрись повнимательнее. Я хочу, чтобы ты сосчитала все «Тони», «Грэмми» и другие награды, которые он получил. Может, и ты завоюешь одну из таких наград, Орхидея, если «Доктор Живаго» станет…

— Я не хочу говорить об этом сейчас, — сердито проворчала Орхидея. — И мне не с кем пойти.

— А если тебя будет сопровождать Михаил? — предложила Пичис.

— Но я едва его знаю. Он почти не разговаривает со мной.

— Я позвоню ему, — пообещала Пичис.

Орхидея несколько дней мучилась, размышляя, как нарядиться для встречи с Михаилом. Выглядеть ли ей суперсексуально и шикарно? Но он кажется таким консервативным и может счесть ее чрезмерно вульгарной.

Наконец она остановилась на простом серовато-бежевом шелковом платье. Оно облегало ее фигуру, обрисовывая изящные линии. Надела изумительную, золотую с бриллиантом брошь в форме лотоса, которую приобрела на аукционе, и несколько золотых браслетов на запястья.

Час спустя, когда раздался звонок, она бросилась к двери, затем остановилась и повернулась к зеркалу, в последнюю минуту с тревогой осматривая себя.

Снова зазвенел звонок.

— Иду! Иду! — закричала она, с волнением нажимая на кнопку.

— Я не знаю никого из этих людей, — сказал ей Михаил, когда они вышли из такси у Дакоты. Был восхитительный августовский вечер, желтый свет лениво струился между зданий.

— Ваши американские знаменитости. Вы все их знаете, а для нас в России они просто не существуют.

Орхидея испытывала легкое потрясение.

— Давайте… давайте… идем, — дрожащим голосом предложила она, снова ощущая приступ застенчивости. Она мечтала об этом мужчине все дни напролет, а в его присутствии не могла даже поддержать разговор.

В квартире на десятом этаже их приветствовал Джул Стайн у парадной двери. Пичис и Эдгар уже прибыли, у Валентины заболел ребенок, и она не смогла приехать.

Высокая актриса, похожая на Анжелику Хьюстон, отвела Михаила в сторону, предоставив Орхидею самой себе. Ее тотчас же вовлекли в обычную предобеденную болтовню. Она изо всех сил старалась непринужденно говорить о «Докторе Живаго» и планах на будущее, но ее взгляд повсюду следовал за Михаилом.

Орхидея забрела в затемненную музыкальную комнату, где в полумраке поблескивал огромный «Стенвей». На стенах разместились фотографии и сувениры.

Стиснув зубы, смотрела она на награды, увенчавшие удачную карьеру в шоу-бизнесе. Пришла пора посмотреть фактам в лицо. Она яростно пробиралась по жизни, используя мужчин как косметические салфетки и наконец нашла единственного стоящего, но так испугалась, что не в состоянии заставить себя приблизиться к нему, потому что боялась потерпеть неудачу. Может, ей стоит подождать Дня Сэйди Хокинс, когда женщина сама может сделать предложение мужчине.

— У вас очень печальные глаза, — раздался голос Михаила у нее за спиной.

— Вы всегда так пугаете людей?

— Извините. Мне тоже захотелось побыть одному. Поэтому я пришел сюда, но если вы предпочитаете остаться в одиночестве…

— Нет! — воскликнула она, так как он, казалось, уже был готов уйти. — Я только что думала о том, что построила всю свою жизнь на ошибках, а теперь, когда мне так хочется поступать правильно, я, кажется, не знаю, как. Посмотрите туда, — она показала на сверкавшие, словно драгоценные камне, огни Нью-Йорка, — все эти люди вовлечены в свои крошечные миры, и я тоже вовлечена в свой. Мне бы хотелось…

Она в ужасе замолкла. Зачем она говорит все это человеку, которого едва знает?

— Да? — мягко спросил он.

К своему полному замешательству она заплакала.

— Я всегда хотела чего-то. Только иногда не знала, чего именно. Иногда я думала, что должна стать рок-певицей, иногда — кинозвездой, иногда… — слезы грозили перерасти в рыдания. — Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Михаил бережно обхватил ее талию руками.

— Ты можешь говорить со мной, Орхидея. Если хочешь. Нет такой боли, которой я бы не испытал. Я принимал решения… делал ужасные ошибки, намного хуже, чем ты можешь себе представить.

— Дело в том… дело в том, что я такая… завистливая, — плакала Орхидея. — Я завидую собственной сестре и ничего не могу поделать с собой. Валентина принадлежит к числу самых редких, красивых и талантливых людей в мире. Мне бы так хотелось стать такой, как она. С самого первого дня, когда увидела ее, я хотела быть именно такой. И не могла! Это убивает меня! Просто убивает меня!

Она намеревалась продолжить, но к ним заглянул хозяин.

— Друзья мои, вот вы где? Мы подаем обед в столовой, не хотите ли к нам присоединиться?

Орхидея и Михаил посмотрели друг на друга. Затем Михаил поднял руку и указательным пальцем осторожно стер следы слез. Его прикосновение ошеломило ее.

— Мы поговорим позже, — тихо пообещал он.

Три стола, каждый из которых накрыт на десять персон, были застелены голубыми льняными скатертями, обшитыми кружевом; в низких вазах, в центре стола, стояли английские садовые цветы и чайные розы.

Орхидея во время обеда, казалось, пребывала в состоянии эйфории. Она поддразнивала, флиртовала, поддерживала умный разговор — она блистала.

Но все это время она продолжала думать о Михаиле, сидевшем за другим столом. Никто никогда не говорил с ней так мягко, никто не проявлял такой нежности. Она даже не представляла, что такое существует! Боже, чего она лишилась в жизни!

После того как в гостиной подали кофе экспрессо и капучино, Джул переглянулся с Пичис, затем взял Орхидею под руку, объявив, что его попросили провести для Орхидеи и некоторых других гостей экскурсию по квартире.

Орхидея вспыхнула, вспомнив слова Пичис о завоеванных Джулом наградах, произнесенные несколько дней назад за ленчем.

Джул включил свет в музыкальном салоне и завел небольшую группу внутрь. Орхидея пристально смотрела на большой шкаф у дальней стены, где стояли ряды «Тони», «Оскаров», «Грэмми» и других наград, которые она видела раньше. Это была блестящая бродвейская коллекция. Все, кроме Орхидеи, вскрикнули при виде ее.

— Я обычно не показываю их таким образом, — заметил Джул, — но сегодня сделал исключение по просьбе друга. — Он посмотрел на Пичис.

— Это ты устроила? — Орхидея отвела мать в сторону, как только они покинули музыкальную комнату. — Чтобы привести мне наглядный пример или что-то в этом роде?

— Дорогая, — нервно начала Пичис, — ты всегда слишком сосредоточена на исполнительской деятельности звезд, но, милая, посмотри на Джул Стайна или на Бетти Комден. Им нет необходимости появляться на сцене или экране, чтобы чувствовать себя уверенно, и ощущать, что добились желаемого.