Лоуренс Блок - Вор в роли Богарта

• Название: Вор в роли Богарта
• Автор: Лоуренс Блок
• Издательство: Иностранка, Азбука-Аттикус
• Жанр: Иронический детектив
• ISBN: 978-5-389-02778-7

Мастер остроумного и элегантного детектива, американец Лоуренс Блок на этот раз обращается к классике кинематографа. Берни Роденбарру, букинисту-интеллектуалу и одновременно вору-джентльмену, поступает заказ — похитить портфель с неизвестным содержимым. Но Берни не везет: мало того, что портфель успели похитить до него, мало того, что он забывает собственный кейс неизвестно где, — сам заказчик тоже бесследно пропадает, в его квартире лежит труп… а рядом обнаруживается кейс Берни с непонятной надписью, выведенной кровью… Затем появляется прекрасная незнакомка-иностранка, страстная поклонница Богарта. Словно в фильме «Касабланка», из всех лавок всех городов всего мира она выбирает именно букинистическую лавку Берни. И тут очарованный вор незаметно для себя входит в образ мужественного и благородного неудачника и в этом богартовском амплуа участвует в политической судьбе целого европейского государства…

---

— Да-а, подходящее местечко… — авторитетно заметил Маугли. — Там они попадаются. Трупы, я имею в виду. И заброшенные дома. Или и то и другое вместе.

— Как его убили? — поинтересовался Царнов.

— Застрелили, — ответил Рэй. — Из мелкокалиберного пистолета с близкого расстояния.

— Стало быть, убийц было двое, — высказал предположение Тиглат Расмолиан. — Этот Вудчак зарезал Барана, а Вудчака пристрелил кто-то еще.

— Случись такое в Анатрурии, — заметила Илона, — было бы совершенно ясно, что с Кэндлмасом расправился сын убитого. Или брат. Или даже племянник… — Она пожала плечами. — И никакого особенного следствия вести бы не пришлось, поскольку полиции это не касается. Кровная месть. Дело чести для родственников — отомстить за убитого.

— Честь здесь ни при чем, — сказал я. — И это упрощает дело. Убийца был один. Он следил за Хоберманом и, когда тот вышел из «Боккаччо», последовал за ним. До самого дома Кэндлмаса, где его и убил. Затем похитил самого Кэндлмаса и отвез его подальше, на Питт-стрит.

— Питт-стрит… — повторил Маугли. — Да стоит туда сунуться — и ты, считай, покойник!

— И убил его там после того, как вытянул из него все, что мог. А возможно, отвез куда-нибудь в другое место, где и прикончил после допроса, а уж потом отвез тело на Питт-стрит.

— А то их там не хватало, — заметил Маугли.

— Тогда получается, кто-то наблюдал за моим домом? — сказал Майкл.

— Нет.

— Но вы же сами только что сказали, что за этим Хоберманом следили…

Я покачал головой.

— Баран отправился навестить своего старого приятеля, Мышь. Они не виделись много лет. Но когда Чарли рассказывал мне об этой встрече, он упомянул, что Баран очень торопился и пробыл у него совсем недолго.

— Ага, — откликнулся Чарли Уикс.

— Так вы хотите сказать, он спешил потому, что по пути к дому Кэндлмаса у него била назначена еще одна встреча?

— Нет, — ответил я. — Я вовсе не это имел в виду.

— Нет?

— Нет, — сказал я. — Твоей целью, Чарли, было убедить меня, что Хоберман пробыл у тебя совсем недолго. Чтоб мне и в голову не могло прийти, что у тебя было время угостить его чашкой кофе и потом отлучиться из комнаты под каким-нибудь благовидным предлогом и позвонить кое-кому по телефону.

— Но к чему мне было это делать?

— Да к тому, что ты почуял: что-то готовится. Ты, конечно, не знал, что именно, но ведь ты Мышь, а потому учуял крысу. Сам ты за Хоберманом следить не мог, тот был начеку. Но ты вполне мог позвонить сообщнику и задержать у себя Хобермана на некоторое время, достаточное для того, чтоб сообщник этот успел приехать и занять наблюдательный пост где-нибудь неподалеку от входа в «Боккаччо». Причем не важно, знал он Хобермана в лицо или нет. Достаточно просто описать его.

— О Ласка! — воскликнул Чарли Уикс. — Я в тебе разочаровался. Совершенно дикая, бессмысленная версия…

— То есть ты ее отрицаешь.

— Конечно, отрицаю! Нет, я вполне допускаю, что кто-то действительно следил за Кэппи. На мой взгляд, это несколько притянуто за уши, но теоретически возможно… Суть в том, что я не совсем понимаю, как ты собираешься вычислить этого человека.

— Раз ты ему звонил, то почему я не смогу его вычислить?

— Да потому, что никому я не звонил, — ответил он. — И говорить тут больше не о чем. Просто ты меня на пушку хотел взять, да не вышло.

— Погодите минутку, — встряла Кэролайн. — А что же с тем предсмертным посланием?

— Ах да! — сказал я. — Конечно. Предсмертное послание… Не оставил ли тем самым Хоберман ключ к поиску убийцы? Мы уже знаем, что это было за послание. — И я наклонился и достал из-под прилавка маленькую грифельную доску, что хранилась там с незапамятных времен. Поставил ее так, чтобы всем было видно, и крупными печатными буквами написал на ней слово «Caphob». И дал всем как следует разглядеть его.

А потом сказал:

— «Кэпхоб». Вот как можно прочитать это слово. Но только потому, что мы с вами находимся в Америке. Если б мы находились в Анатрурии, то было бы совсем другое дело.

— О чем это ты, Берни? — спросил Рэй. — У них что, в этой Анатрурии, головы иначе прикручены?

— Могу продемонстрировать вам каталог марок, — сказал я, — чтоб стало ясней. Анатрурийцы, как, впрочем, и сербы, и болгары, используют кириллический алфавит. И волею случая это обстоятельство играет в нашем расследовании ключевую роль. У хорватов и румын такой же алфавит, как и у нас, то есть латинский. У греков — греческий.

— Правильно, — подтвердил Маугли.

— Итак, кириллица. Этот алфавит был назван в честь святого Кирилла, который способствовал его распространению в Восточной Европе. Хотя, по всей вероятности, изобрел его все же не он. Сам он занимался миссионерской деятельностью в этом регионе вместе со своим братом, святым Мефодием, однако алфавит почему-то назвали не в честь Мефодия.

— Зато в честь этого, как его, Методия назвали школу актерского мастерства, — вставила Кэролайн. — В честь его и святого Станиславского.

— Кириллица во многом напоминает греческий алфавит, — продолжил я, — за тем исключением, что букв в нем больше. Кажется, около сорока, если мне не изменяет память, причем многие из них идентичны по написанию нашим английским буквам, а некоторые, на взгляд европейца, выглядят весьма экзотически. Так, у «N» перекладина наклонена в другую сторону, «V» перевернуто вверх ногами, еще парочка букв вообще напоминает следы куриной лапы. А некоторые хоть и выглядят точь-в-точь как наши, да значение у них совсем другое.

— Значение? — переспросила Кэролайн. — Какое у них может быть значение, Берн? Количество очков, которые они имеют в игре в скрэббл, что ли?

— Да нет, я о звуках, которые они передают. — Я указал на доску. — Пока до меня дошло, что предсмертное послание Кэппи написано кириллицей, я чуть голову не сломал. И тому есть две причины. Первая: он был американцем. И сначала я не знал, просто понятия не имел, что все это как-то связано с Анатрурией. И что ему доводилось бывать сильно восточнее Лонг-Айленда. Во-вторых, все шесть печатных заглавных букв, так отчетливо выведенные кровью, выглядят вполне по-американски. Но оказалось, что они вполне могли быть и кириллическими.

— Лично мне этот алфавит не знаком, — осторожно заметил Расмолиан. — Что они все же означают? И как прикажете их читать?

— «А» и «О» идентичны в обоих алфавитах, — принялся объяснять я, — «С» в кириллице соответствует нашему «S». «Р» эквивалентно нашему «R» или «ро» в греческом алфавите. «Н» напоминает греческую «эту», но в кириллице она эквивалентна нашей «N». Ну и, наконец, «В» — нашему «V».

Постукивая о доску мелом, я вывел транслитерацию слова на кириллице. И дал присутствующим несколько секунд осмыслить увиденное.

А потом сказал:

— Не знаю, мистер Царнов, каким алфавитом предпочитают пользоваться черкесы, однако вы прожили в бывшем Советском Союзе достаточно времени, чтобы знать, что в ходу у них там кириллица. Не будете ли вы столь любезны прочитать нам вслух послание, оставленное капитаном Хоберманом?

Царнов едва усидел в своем кресле. Лицо его налилось краской, а глаза едва не выкатились из орбит. Если б Чарли Уикс задался целью придумать для него звериную кличку, то лучше, чем Лягушка-Вол, вряд ли можно было подобрать.

— Это ложь!.. — прохрипел он.

— Но что там все же написано?

— «С-А-Р-Н-О-В», — ответил он, произнося каждую букву отдельно и очень отчетливо, словно забивая гвозди в гроб. — Вот что там написано, и это ложь! Это даже не моя фамилия! Моя фамилия Царнов, сэр. «Ц-А-Р-Н-О-В»!.. А что вы там написали на этой своей кириллице или как ее там, не имеет ко мне ни малейшего отношения!

— И все же, — сказал я, — не кажется ли вам это несколько необычным совпадением? Ведь вы только что вполне внятно произнесли «Сарнов» и…

— Это не мое имя!

— Однако, — заметил я, — не станете же вы отрицать, что оно очень его напоминает?

— Я никогда не встречался с капитаном Хоберманом! И до сегодняшнего дня вообще ни разу о нем не слышал!

— Не уверен, что последнее правда, — сказал я, — но пусть будет так. Вы пытаетесь доказать, что не убивали Хобермана. Можете не утруждаться, потому что я и так это знаю.

— Знаете?

— Конечно!

— Тогда почему Хоберман написал его имя? — спросил Рэй.

— Он и не писал, — ответил я. — Ничего он вообще не писал, ни единой буковки! Однако это предсмертное послание существует, как бы оно ни произносилось — «Кэпхоб», «Кэфоб» или «Сарнов», и Хоберман действительно умер, и именно его кровью были написаны эти буквы, и его пальцем, который был весь в крови. Не уверен, что Хоберман так уж хорошо помнил кириллицу спустя долгие годы после возвращения из Анатрурии. Но совершенно очевидно, что алфавит не стал для него родным, и вряд ли Кэппи машинально обратился к кириллице, спеша, пока жив, сообщить имя своего убийцы.