Роман Злотников - Генерал-адмирал. Война

• Название: Генерал-адмирал. Война
• Автор: Роман Злотников
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-44863-8

1913 год. В армии Российской империи почти закончена переподготовка офицеров и унтер-офицеров. На заводах по всей стране разрабатываются и производятся новые типы оружия и боеприпасов. Правительство ведет тонкую международную политику. Великий князь Алексей Романов (бывший топ-менеджер из XXI века) уже сделал многое для того, чтобы неизбежная Первая мировая война не застала Россию врасплох. Но Россия только что прошла через жесточайший политический кризис, судьба монархии под угрозой, а война начнется очень скоро...

---

Впрочем, все это происходило без меня. Я безвылазно сидел в Магнитогорске — переводил свое производство на военные рельсы и вызвал туда инженеров и цеховых мастеров со всех казенных стрелковых и артиллерийских заводов от Тулы и Сестрорецка до Мотовилихи.

К началу июля мы полностью закончили накопление мобилизационных запасов для развертывания пятимиллионной армии. А недостаток некоторых видов нового вооружения в регулярных частях, составлявший от тридцати до сорока процентов, являлся всего лишь элементом нашего плана дезинформации. На самом деле это вооружение было изготовлено, но находилось на мобилизационных складах, и войска должны были получить его самое позднее через пять-шесть дней после объявления мобилизации. Так что сейчас у нас сложилась уникальная ситуация, при которой мы могли пойти на кратковременное снижение и даже полное прекращение производства вооружения и боеприпасов в целях ускоренной перенастройки производственного цикла на военный лад. Потому-то я и вызвал на свои заводы, уже полным ходом переводящие производство на военные рельсы, представителей казенных оружейных заводов, чтобы они, посмотрев весь процесс, сумели достаточно быстро повторить его у себя.

В это время Кац метался по Транссибу и югу страны, организуя массовые закупки шерсти, овчины, скота и кожи у кочевников, как российских подданных, так и жителей новообразованных государств — Восточного Туркестана, Монголии и Маньчжурии (ну да недаром туда железные дороги тянули), а также прилегающих к ним районов Китая. Все это копилось в полевых складах, ожидая окончания мобилизации и снижения загрузки железных дорог, после чего гигантские запасы шерсти, овчины и кожи, зерна с моих забитых под завязку элеваторов, мороженого мяса из моих холодильников и иного сырья должны были начать величественное, сродни горной лавине, движение в сторону Архангельска и Романова-на-Мур-мане, чтобы там заполнить трюмы сотен заранее переброшенных с Балтики и Черного моря судов и отправиться к английским и французским портам. С началом войны цены на все сырье резко взлетели — я надеялся не только очень неплохо заработать на этих поставках, но еще и придать могучий импульс развития обеим северным портам и вообще кораблестроению в том регионе.

В Санкт-Петербург я вернулся 19 августа. А на следующий день наши конные корпуса перешли-таки границу Германии. Ну да к тому моменту вопли французских союзников по поводу того, что Россия бросила их на произвол судьбы и пренебрегает союзническим долгом, достигли такого уровня, что их, казалось, можно было услышать и на Луне. Но в этот раз, в отличие от той истории, что здесь знал только я, мы не стали очертя голову бросаться спасать союзников, а сначала прилично подготовились, причем не только к разовому наступлению, но и вообще к войне.

Основное наше наступление развернулось, вопреки ожиданиям немцев, не в Восточной Пруссии, где у них были сосредоточены приличные силы, а на западе. Наступление шло Вторым конным корпусом из районов Сеценя и Божева на Торн, Граудениц и далее расходящимися направлениями на Штеттин и Данциг. И Первым — из района Калиша по расходящимся направлениям на Нейсе, Позен и Бреслау. А еще через два дня началось подобное же наступление Третьим и Четвертым конными корпусами и в Восточной Пруссии.

По всем современным воззрениям это было безумие! Наступать одной кавалерий, без пехоты, только при поддержке весьма небольшого числа бронепоездов и бронеавтомобилей, не слишком крупными силами, да еще часто и по расходящимся направлениям, то есть не кулаком, не клещами, а как бы растопыренными пальцами — это противоречило всем канонам современного военного искусства, да и просто здравому смыслу. Наше наступление становилось в принципе возможным только вследствие того, что немцы бросили против Франции все свои наличные силы, всё, что смогли собрать. И потому на огромной территории восточнее Одера у них была лишь одна полноценная армия — Восьмая, сосредоточенная в Восточный Пруссии для прикрытия «города королей» — Кенигсберга, а остальную восточную границу Германской империи защищали ландверный корпус генерала Ремуса фон Войрша, дислоцированный в немецкой части Силезии, и одна эрзац-дивизия плюс несколько ландверных бригад в Померании. Все эти силы вместе взятые были в разы слабее Восьмой армии фон Притвица, сосредоточенной в Восточной Пруссии, поэтому я продавил решение основной удар нанести именно в немецкой Силезии и Померании. Впрочем, не только поэтом)7. Перестраховался, если честно. Первую мировую на военной истории мы изучали довольно неплохо, так что я помнил, как немцы нам наподдали в Восточно-Прусской операции. И хотя армия у нас здесь была вроде бы другой, но ее подготовка проходила в мирное время, а как оно все повернется на войне — надо было еще посмотреть. Так что начать было решено строго на западе, а в Восточной Пруссии развернуть активные демонстративные действия, призванные удерживать немецкие силы в том районе как можно дольше, но быстро отойти, если нашим войскам будет грозить окружение. Недаром кавалерийские корпуса уделяли такое внимание при обучении маршам по пересеченной и лесной местности. Но все равно наступать одной кавалерией почти без поддержки пехоты с точки зрения классической военной науки было совершеннейшим безумием. А все дело в том, что смысл этой операции был отнюдь не в захвате и контроле над территорией, что являлось целью наступления согласно строгим канонам военной науки. Нет, смысл и задачи этой операции были совсем в другом…

Все генеральные штабы, кроме русского, разрабатывали свои планы в расчете на быструю войну. Венцом подобной стратегии, конечно, можно было считать немецкий план, суть которого, по меткому выражению кайзера Вильгельма II, состояла в том, что немцы собирались «обедать в Париже, а ужинать в Санкт-Петербурге», но и все остальные тоже планировали победить быстро. Конечно, победить, а иначе зачем вообще встревать в войну? И только Россия, в первую очередь благодаря мне, готовилась к войне долгой. Я знал, что война затянется или как минимум может затянуться на четыре года и потребует чудовищных жертв — и людских, и финансовых, и прочих. Поэтому я, во-первых, хотел, чтобы она закончилась раньше, и во-вторых, чтобы из всех военных лет Россия выжала максимум полезного — технологически, финансово, политически и так далее. Исходя из этих предпосылок и была спланирована столь безумная операция. Она была не военной в основной своей части, хотя и проводилась армией. Она была экономической. Мы с первых же дней начали ставить Германию в такие условия, при которых ее ресурсы, в той истории, что здесь знал только я, позволившие ей протянуть до 1918 года, закончились бы гораздо раньше. В идеальном случае году в 1916-м. За эти два года я рассчитывал успеть совершить все необходимое, чтобы Россия вышла из войны в наиболее выгодной для нее конфигурации всего — границ, транспортных возможностей, экономики, финансов и т.п. А что делать? Хочешь мира — готовься к войне, а начал войну — принимайся интенсивно готовиться к тому, чтобы мир после нее оказался для тебя и твоей страны лучшим, чем был до нее. Иначе ты проиграл. Даже если именно твои войска взяли столицу вражеского государства.

После захвата первых же населенных пунктов вслед за боевыми частями вперед сразу двинулись трофейные команды, войсковую охрану которых осуществляли солдаты тех самых охранных батальонов, вооруженных пистолетами-пулеметами Баганского. Эти команды должны были как саранча «обглодать» захваченные территории и вывезти оттуда все, что представляло хоть какую-то ценность, — сельхозпродукцию, машины, станки, скот, рельсы, металлоконструкции и так далее. Впрочем, у частных лиц продукты, скот и все остальное не столько забирали, сколько выкупали, но не за русскую валюту, а за так называемые «оккупационные купоны», которые можно было в течение года свободно обменять на российские рубли. Для этого требовалось, опять же не позднее года со дня выписки купона, явиться в любое отделение Российского государственного банка и получить наличные. Местным жителям было сказано, что Министерство финансов Российской империи планирует открыть отделения Государственного банка на оккупированных территориях не позднее 1 января 1915 года. Кроме того, в дело пошли и запасы марок из отделений банков занятых нашими войсками городов и из финансовых служб захваченных гарнизонов. Так что потоками шедшие к фронту составы, которые перевозили войска, вооружение и боеприпасы, должны были хоть на какое-то время наполниться обратными грузами. В принципе, в зависимости от времени реакции немцев, на этот процесс отводилось на разных территориях от недели до месяца, после чего, как мы планировали, конные корпуса под ударами опомнившихся немцев покатятся назад, к границе, на которой все это время будут интенсивно окапываться наши пехотные и разворачиваться артиллерийские части. Но покатятся они не просто так, а огрызаясь и время от времени занимая оборону, но нигде не задерживаясь настолько, чтобы возникла опасность окружения. А входящие в состав конных корпусов саперные конно-вьючные бригады должны при отходе уничтожать всю инфраструктуру и материальные ценности, до которых только смогут дотянуться — мосты, водокачки, стрелки, семафоры, склады, депо, гаражи, ремонтные мастерские и так далее. В идеале мы замахнулись на уничтожение всех мостов через Вислу и Одер, что имело целью не только сильно затруднить переброску немецких войск с запада на Восточный фронт, но и перекрыть важную транспортную артерию. Речным судам сложно будет двигаться по реке, которую перегородили рухнувшие мостовые пролеты. Но как оно повернется на самом деле — пока сложно было загадывать.