Оса Ларссон - Кровь среди лета

• Название: Кровь среди лета
• Автор: Оса Ларссон
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-54384-7

В ночь летнего солнцестояния в деревенской церкви обнаружен труп Мильдред Нильссон. Мало того что женщина-священник многих раздражала самим фактом своего существования, она вдобавок славилась непримиримым нравом и часто вмешивалась в чужие дела. Поэтому некоторые теперь даже перед полицейскими не скрывают радости от ее смерти и обещают пожать руку убийце, когда он будет найден.

Что и говорить, своими манерами, взглядами, интересами и тайными наклонностями Мильдред сильно отличалась от привычного типажа деревенского пастора, но разве за такое подвешивают цепями к органным трубам? И почему ключ от ее сейфа в течение трех месяцев коллеги-священнослужители утаивали от полиции?

Почти случайно этот ключ оказывается в руках адвоката Ребекки Мартинссон, и она начинает расследование…

Впервые на русском языке!

---

Но поскольку следствие не продвигалось, газетчики скоро оставили город. Теперь их занимали два человека, насмерть задавленные толпой на фестивале.

В течение всего лета разрабатывалась версия об убийце-подражателе. Расправа над Виктором Страндгордом могла вдохновить кого-то на преступление. Управление криминальной полицией поначалу сомневалось, стоит ли привлекать к работе психиатра, ведь предполагать, что действовал серийный убийца, не было никаких оснований, и даже версия о подражателе пока нуждалась в подтверждении. Однако бросающееся в глаза сходство между двумя случаями и шумиха в прессе заставили в конце концов сделать это: в Кируну направили психиатра, которому пришлось прервать свой отпуск.

Это была женщина лет сорока. Однажды утром в начале июля она прибыла в участок. В комнате для совещаний сидело около десятка изнывавших от жары полицейских. Они закрыли окна из опасения, что кто-то может подслушать их беседу с улицы.

Свена-Эрика поразило, с каким спокойствием, пониманием, почти с любовью приехавшая говорила о серийных убийцах, маньяках и прочих безумцах. «Этот несчастный человек», «совсем молоденький мальчик, который…» — такие выражения употребляла она, приводя примеры из своей практики. Или: «к счастью для него, он был схвачен и осужден». А один из ее подопечных, рассказывала она, после нескольких лет пребывания в закрытом лечебном учреждении освободился и зажил нормальной жизнью: устроился маляром на полставки и завел собаку.

— Я не совсем уверена, — говорила психиатр, — что дело полиции решать, какую версию им разрабатывать. Если убийца подражатель, я попробую нарисовать его более-менее правдоподобный психологический портрет.

Тут она в самых общих чертах описала преступника и предложила присутствующим задавать вопросы.

— Это мужчина. Возраст от пятнадцати до пятидесяти. Все. Извините, — добавила она, увидев на лицах полицейских улыбки.

— Конечно, нас больше бы устроило другое: «Двадцать семь лет и три месяца, работает разносчиком газет, живет со своей мамой и водит красную „вольво“», — пошутил кто-то.

— Да, и носит сорок второй размер обуви, — поддержала врач. — Специфика имитаторов в том, что они начинают сразу с серьезных преступлений. В этом случае нет необходимости искать того, кто уже был осужден за менее тяжкие деяния. Последнее согласовывается с тем, что обнаруженные на теле отпечатки пальцев вам так и не удалось найти в базе.

Полицейские закивали.

— Он может быть в списке подозреваемых или осужденных за мелкие правонарушения типа хулиганства, преследования или мелкой кражи, такое случается с подобными людьми. Но если он имитатор, то на протяжении полутора лет он сидел где-нибудь в своей комнате и читал статьи об убийстве Виктора Страндгорда. Они совершаются тихими людьми, эти особые преступления. До поры до времени этого было ему достаточно, но однажды он захотел, чтобы написали и о нем.

— Но все-таки есть существенные различия: Виктора Страндгорда избили и зарезали, ему выкололи глаза и отрезали руки.

Она кивнула.

— Это можно объяснить тем, что убийца все-таки новичок. Резать, колоть, наносить увечья — все это требует более тесного, так сказать, физического контакта с жертвой, чем удар длинным предметом типа лома, с которым, по-видимому, мы имеем дело в нашем случае. Здесь надо переступить более высокий порог. Очень может быть, что в следующий раз он использует нож. Может, он не выносит физической близости.

— Но ведь он внес женщину в церковь.

— Да, но тогда она была уже мертва. Он внес всего лишь кусок мяса. Итак, он живет один, или же у него есть какое-нибудь помещение, куда никто не имеет доступа, кроме него: мастерская, кабинет или еще что-нибудь. И там много газетных вырезок. Скорее всего, они лежат где-нибудь на виду. Он одинок, плохо ладит с людьми. Очень может быть, что в его облике или поведении есть нечто такое, что от него отталкивает. Например, проблемы с личной гигиеной. На это следует обратить внимание, если вы кого-то подозреваете. Друзей у него, скорее всего, нет. Однако, как я уже сказала, — продолжала психиатр, — совсем не обязательно мы имеем дело с подражателем. Кто-то мог совершить убийство, например, в приступе ярости. Если нечто подобное, не дай бог, повторится, мы вернемся к этому разговору.

Воспоминания Свена-Эрика прервал автомобилист с собакой. Через опущенное стекло тот протянул поводок, который держал в руке, заставляя таким образом пса бежать радом с машиной. Животное, в котором было что-то от емтландской лайки, мчалось рядом с высунутым языком.

— Проклятый садист! — пробурчал Свен-Эрик, наблюдая эту сцену в зеркале заднего вида.

Вероятно, какой-нибудь любитель лосиной охоты, озабоченный тем, чтобы его собака не теряла форму. Стольнакке задумался, не стоит ли ему остановиться и переговорить с хозяином животного. Таким людям нужно вообще запретить держать собак. Большую часть жизни она, вероятно, проводит где-нибудь на псарне, взаперти.

Однако Свен-Эрик не остановился. Он только что побывал у человека, который нарушил судебный запрет на посещения своей бывшей жены и не явился на допрос, хотя его вызвали повесткой. «И так весь день проходит в дрязгах, — подумал Стольнакке. — С утра и до вечера. Неудивительно, что и в выходной рычишь на людей, бросающих на улице обертки из-под мороженого».

Но образ бегущей за автомобилем собаки всю дорогу преследовал Стольнакке. Инспектор представлял себе ее до крови стертые лапы.

Через двадцать пять минут Свен-Эрик уже переступал порог кабинета главного прокурора Альфа Бьёрнфута. Мужчина шестидесяти с лишним лет сидел на своем рабочем месте с маленьким ребенком на руках. Малыш изучал подвешенную над столом люминесцентную лампу.

— Смотри-ка! — воскликнул прокурор, завидев Стольнакке. — Пришел дядя Свен-Эрик. Это Густав, — пояснил он, — мальчик Анны-Марии.

Бьёрнфут близоруко прищурился. Густав взял его очки и сейчас ударял ими по лампе так, что она раскачивалась из стороны в сторону.

Тут вошла инспектор Анна-Мария Мелла. Она подняла брови и улыбнулась, поприветствовав таким образом Свена-Эрика, как будто они только что вместе сидели на утреннем совещании. На самом деле последний раз такое было несколько месяцев назад.

Стольнакке в очередной раз удивился, какая она маленькая. Это поражало его всегда, когда они встречались после отпуска или праздников. В его воспоминаниях она казалась больше. Сразу было заметно, что она не работает. На вытянутом лице, покрытом сейчас почти незаметными веснушками, был тот стойкий загар, который не исчезает раньше середины зимы. Толстая коса на его фоне выглядела почти белой. Сзади на шее виднелись несколько расчесанных комариных укусов, покрытых коричневыми капельками засохшей крови.

Они сели. Главный прокурор устроился за своим заваленным бумагами столом, а Анна-Мария и Свен-Эрик на диване для посетителей. Бьёрнфут был краток. Расследование убийства Мильдред Нильссон зашло в тупик. Летом они задействовали почти все имеющиеся ресурсы, но дальше так продолжаться не может. Прокурор с сожалением взглянул на Свена-Эрика, что-то высматривающего в окне. Никто не позволит им заниматься этим делом за счет всего остального. Увы!

Он сделал паузу и повернулся к Густаву. Ребенок исследовал его мусорную корзину: выудил из нее пустую коробку из-под табака, кожуру банана, пачку бумаг, скрепленных степлером, и аккуратно разложил находки на полу. После чего снял ботинки и отбросил их в сторону. Прокурор улыбнулся и продолжил.

Ему удалось уговорить Анну-Марию поработать на полставки до Рождества, пока у нее не кончится отпуск и она не перейдет на полный рабочий день. Решили, что все это время Свен-Эрик будет выполнять обязанности руководителя группы.

Бьёрнфут поправил очки и внимательно оглядел стол. Наконец он нашел дело Мильдред Нильссон и протянул его Анне-Марии и Свену-Эрику.

Анна-Мария пролистала бумаги, в то время как Стольнакке косился в папку через ее плечо. Ему стало не по себе. Каждый раз, когда он видел эти страницы, у него портилось настроение.

Прокурор попросил его коротко изложить суть дела.

На некоторое время Свен-Эрик задумался, поглаживая пальцами пышные усы, а потом принялся рассказывать. Священник Мильдред Нильссон убита в ночь накануне праздника летнего солнцестояния 21 июня. На службе в церкви поселка Юккас-ярви, которая закончилась без пятнадцати двенадцать, присутствовали одиннадцать прихожан. Шестеро из них были туристы и жили в гостинице. Полиция допросила их в четыре часа утра. Оставшиеся пять оказались членами организованного Мильдред женского кружка по изучению Библии «Магдалина».

— Женского? — переспросила Анна-Мария, заглядывая в дело.

— Да, она собрала такую группу и назвала ее «Магдалина». Сейчас в моде подобные организации. Женщины посещали службы Мильдред Нильссон и своей деятельностью возмутили многих. Так говорили и их противники, и они сами.