Веда Корнилова - Эрбат. Пленники судьбы

• Название: Эрбат. Пленники судьбы
• Автор: Веда Корнилова
• Жанр: Фэнтези

Их было двое, тех отверженных, кого обычно сторонятся люди. У каждого из этих двоих в прошлом - безрадостная жизнь, жестоко искалеченная с раннего детства, а впереди - лишь надежда на собственные силы… И пусть судьба порой бывает безжалостна, но покорно сдаваться на ее милость не стоит. Что бы ни произошло - бороться надо до конца.

Может, тогда сумеешь вырвать у судьбы свой шанс на жизнь и счастье…

---

Женщина с трудом открыла глаза, глядя на меня. А ее лицо спокойно, хотя не сомневаюсь, что она искренне удивлена, а перед ее глазами все расплывается, в том числе даже я, стоящая перед ней - такая головная боль не позволяет сосредоточиться.

- Погодите немного… - тихо сказала я. - Скоро вам станет легче…

Я сняла только боль. С остальным… Даже не знаю, имеет ли смысл лечить. Пожалуй, это бесполезно…

Женщина вновь закрыла глаза, и посидела так какое-то время. Когда же она вновь посмотрела на меня, было заметно, что ней полегчало.

- Кто вы? А, впрочем, можете не отвечать… Мне говорили о вас… Глаза у вас действительно красивые. Синие, я таких еще не видела… А где же второй?

- И я здесь - рядом со мной появился Кисс. - Искренне рад вас видеть. Только говорите, пожалуйста, потише…

- Да, конечно… Надо же, у вас, и верно, почти прозрачные глаза… А…

- Если вы имеете в виду меня, то и я здесь - Марида тяжело встала с пола.

- Ваше Величество, прошу прощения за то, что не приветствую вас, как положено, стоя. Извинением мне может послужить лишь то, что сейчас я в таком состоянии, что боюсь упасть сразу же, как только поднимусь на ноги.

- Ваши извинения излишни. Сейчас нам всем не до пунктуального исполнения этикета.

- Благодарю… В свое время вы знали моего отца, барона Сенье.

- Барон Сенье… Да-да, припоминаю. Барон однажды был представлен к двору Харнлонгра. Значит, вы - Авита, его дочь?

- Совершенно верно, Авита. Вернее, то, что от нее осталось… Как видите, брак, заключенный по политическим интересам, не привел ни к чему хорошему…

- Как себя чувствует ваш достойный отец? - надо же: если кто со стороны послушает, то решит, что Марида ведет светскую беседу.

- Увы, он очень болен. Годы, знаете ли, берут свое…

- Мне искренне жаль слышать подобное…

- Благодарю… Сегодняшней ночью в нашем доме было настоящее собрание сторонников моего мужа. Ну, место у нас надежное, охраняемое, так что они особо не стесняются, и мне удалось услышать многое из их разговора. Я вообще часто слышу то, о чем они говорят, и знаю многое из того, что женщине знать не положено… Должна сказать вам всем, что вы - молодцы! - губы женщины тронула чуть заметная улыбка. - Надо же до такого додуматься - спрятаться в этом месте!.. Представляю, как завизжит кто-то, когда узнает, что вы отсиживались здесь, у них под носом!.. А они все равно узнают, рано или поздно… И я никак не ожидала увидеть вас тут… Хотя, нет, вру: кого-то я хотела здесь увидеть… Больше того: знала, что встречу в этом месте одного из тех, кто был с моим сыном в тот час, когда его убили…

- Знаешь, кто эта дама? - повернулась я к Киссу. - Это мать Стихоплета, того мальчишки-поэта, которого убили на рудниках. Помнишь, тогда погибли трое: Хранитель, Евнух и Стихоплет. Так вот, Стихоплет - сын этой женщины…

- Вот как? - Кисс был искренне удивлен. - Да, кажется, Гайлиндер говорил, что отец того юного поэта - один из членов конклава.

- Мой муж… - прошептала женщина. - Будь он проклят! Каждый день с того времени, как он своей властью услал сына на рудники, я молила его вернуть мальчика домой, но он… Сказал - нет! Такой сын ему не нужен. Или полное подчинение, или пусть там, на рудниках, и остается… Говорит, что всегда сможет обзавестись новыми сыновьями, если с этим что-то случится… Мой мальчик… Он был не похож на остальных, и это злило многих. Мальчик любил стихи и умел их сочинять. Еще мой сын не понимал занятий отца, и было чуждо все, чем тот занимался. А этот человек, тот, кого называют моим мужем… Всю жизнь диктовал свою волю мне и нашему сыну, и продолжает заниматься этим даже после смерти мальчика… Он даже не позволил мне похоронить сына, или хотя бы проститься с ним! Сказал, что нашему мальчику и так оказали большую честь: не сбросили в овраг, а закопали вместе с остальными погибшими на заброшенном деревенском кладбище. Муж прямо заявил: жалеет, что рядом со скверным мальчишкой нельзя закопать и меня… Он уже приглядел себе новую жену, и ему надо срочно избавиться от меня как от старой, поношенной одежды… Это заболевание, которым я мучаюсь - им страдают многие люди в моей семье, и с этой болезнью можно прожить долгие годы, но после того, как я узнала о смерти сына, то поняла, что жизни у меня почти не осталось. Болезнь обострилась… Это ведь мой муж постарался, верно?

- Да, - кивнула я. - Тут есть стороннее вмешательство…

- Я в этом не сомневалась… Так вот, сегодня ночью ко мне приходил мой сын, сказал, что мы с ним вот-вот встретимся… Такое частенько происходит перед тем, как кто-то должен умереть: к тому человеку по ночам приходят те, кого он любил, и кто любил его… Кроме того, мой мальчик сказал, что сегодня я должна посетить этот храм. Знаю, что он направил меня сюда не просто так… Как погиб мой сын?

- Он пытался вырваться на свободу. Вернее, не он один…

- Расскажите, как это произошло… Вы же там были!

- Да, были… Но все произошло так быстро…

- Но ведь хоть что-то вы должны были видеть!

Я оглянулась на Кисса. Что там произошло? Все случилось так быстро… Не знаю, что и сказать, ведь я того парнишку-поэта совсем не рассмотрела. Прошлась по своей памяти, разматывая ее, словно свернутый в рулон кусок ткани. А если…

- Дайте вашу руку - сказала я женщине. - И закройте глаза. И запомните: что бы вы не увидели - молчите. Одно ваше слово - и все пропадет…

Не ожидала, но… Надо же, у меня получилось!

… И вновь перед моими глазами появились низкие своды подземных выработок, освещаемые лишь светом факелов, проходящие мимо нас скованные люди, схватка с охранниками, Гайлиндер, рассказывающий о погибших, и он же, читающий отходную молитву над павшими… Такое впечатление, будто я со стороны наблюдаю за происходящим…

Открыв глаза, я увидела, что женщина беззвучно плачет. Понимаю, я видела слишком мало, а погибшего парнишку совсем не рассмотрела… Ладно, попробуем по-другому…

- Кисс, присядь рядом, и дай мне свою руку. Постарайся хорошенько вспомнить ту схватку в рудниках, когда убили Стихоплета… Матери надо увидеть своего сына…

… Снова перед моими глазами замелькали картинки из прошлого, только вот в этот раз я увидела схватку глазами Кисса. Вот бежит один из охранников, Кисс вступает в бой… Закованные люди наседают на охранника - как видно, он был жестоким и безжалостным человеком, раз нападавшие настолько сильно хотят с ним посчитаться… А охранник, судя по всему, человек опытный, и оружием владеет умело. В одной руке у него - меч, в другой - короткий кинжал. Мелькает оружие - не подойдешь… Но такое впечатление, что закованным людям до его оружия нет никакого дела…

А вот и Стихоплет… Ясно увидела задорное юное лицо - совсем мальчишка! И еще внешне он очень похож на лицо той женщины, что сейчас сидит перед нами… Вот он схватил тяжелый камень с земли, поднял его над головой… Ну кто же так воюет, парень, ты весь открыт для удара! Охранник, отбивающийся от наседающих на него невольников… Парнишка с тяжелым камнем в руках кинулся на охранника… Молниеносный укол - и мальчишка сразу же мягко осел, выронив камень из рук - охранник ударил его кинжалом прямо в сердце… На мгновение передо мной вновь промелькнуло мальчишеское лицо, задорное выражение с которого не смогла стереть даже смерть… Лежащий на земле мальчишка чуть улыбался - он умер мгновенно, не мучаясь…

Чуть позже вокруг парнишки со склоненными головами стояли закованные люди… И вновь Гайлиндер читает отходную молитву над телами погибших, неподвижно лежащим на земле…

Как видно, уже перед тем, как мы ушли с места схватки, Кисс вновь обернулся: парнишка лежал со сложенными руками и задорно-мечтательной улыбкой на лице - очевидно, даже в момент своей гибели в его голове рождалось новое стихотворение… Что тут скажешь: поэты живут в своем мире, который многим из нас, не наделенным этим талантом, кажется странным, непривычным и непонятным. Это их кара, дар и наказание…

Открыв глаза, я увидела, что слезы по лицу женщины уже не катятся, а льются без остановки.

- Вот так это и произошло… Еще хочу сказать: вы с сыном были очень похожи внешне…

- Спасибо… А те люди, что все это время были с ним - они что-нибудь рассказывали о моем мальчике?

- Да… - это уже Кисс. Он опустился перед женщиной на колени, и стал повторять ей слова Гайлиндера, которые тот говорил о погибшем мальчике-поэте. Непонятным образом Кисс изменился: в его голосе появились теплые бархатные нотки, умиротворение, тепло, и в то же время нечто успокаивающее, в движениях - кошачья мягкость, да и сам он будто изменился внешне, стал загадочно-обольстительным… Он снова будто включил свое потрясающее обаяние. Вон, бедная женщина его слушает, и даже чуть улыбается - кажется, после слов Кисса у нее чуть отлегло от сердца…

Глянула на Мариду - та смотрела на Кисса с непонятным выражением на лице, так, будто она пыталась что-то вспомнить, и, без сомнений, сейчас это у нее получилось. Такое впечатление, что она растеряна… А, ладно, с этим разберемся потом.