Александр Тюрин - «Если», 2003 № 07

• Название: «Если», 2003 № 07
• Автор: Александр Тюрин
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Александр Тюрин. ЗАПАДНЯ, рассказ

Виталий Каплан. СВОБОДА ВЫБРАТЬ ПОЕЗД, повесть

ВИДЕОДРОМ

*Тема

--- Николай Панков. С МОНИТОРА НА ЭКРАН. И ОБРАТНО, статья

*Рецензии

*Хит сезона

--- Дмитрий Байкалов. ВЫБОР ИЗБРАННОГО, статья

*Премьера

--- Дмитрий Байкалов. ГОД СИКВЕЛОВ, статья

Виталий Пищенко, Юрий Самусь. КОМПЬЮТЕРНАЯ ЛЕДИ, рассказ

Эдвард Лернер. ПРИСУТСТВИЕ РАЗУМА, повесть

Дэвид Брин. ПРОВЕРКА РЕАЛЬНОСТИ, рассказ

Иэн Маклауд. NEVERMORE, рассказ

Брайан Плант. «ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК», рассказ

Салли Макбрайд. ПОТОП, рассказ

«КРУГЛЫЙ СТОЛ»

«ПРОШУ РАССМОТРЕТЬ…» Материал подготовила Светлана Прокопчик

ВЕХИ

*Вл. Гаков. СКОЛЬКО БУДЕТ ДВАЖДЫ ДВА? статья

КРУПНЫЙ ПЛАН

*Владимир Борисов. ПОД МИКРОСКОПОМ, эссе

Рецензии

Крупный план

Сергей Питиримов. БОГ ИЗ МАШИНЫ, статья

Кир Булычёв. ПАДЧЕРИЦА ЭПОХИ (продолжение серии историко-литературных очерков

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Ольга Елисеева, Святослав Логинов, Валентин Шахов.

Статистика

*Дмитрий Ватолин. МЕЖ ДВУХ МИРОВ, статья

Курсор

Персоналии

 _{Обложка Игоря Тарачкова к повести Эдварда Лернера «Присутствие разума». Иллюстрации: Е. Капустянский, В. Овчинников, А. Филиппов, И. Тарачков, О. Дунаева, А. Балдин, С. Голосов.}

---

— Лиз, посмотри на ее основание. И скажи мне, что ты видишь.

— Вижу что-то такое… ну, что-то блестящее и движущееся в тени… Ох! — удивление заставило меня отступить на шаг.

— Говори же, что там! — резко прозвучал голос матери.

— Там «саперы». Гигантские. Их там, наверное, сотни.

Мать послала тактильный импульс, буквально развернувший меня за шкирку в направлении лагеря.

— Живо! — крикнула она, исчезая из моей головы. Сменивший ее Фриц принялся цапать мои лодыжки и подвывать, а я бежала вверх по пляжу, окаймлявшему море этого мира, точнее — океан, отделенный от равнин самым большим из существующих во Вселенной уступом. По песку бежать трудно, и края растительности я достигла уже задыхаясь. Остановившись в узкой полосе тени, я оглянулась. Передо мной раскинулась равнина — песчаная, залитая солнцем. Мы называли ее пляжем, но воды рядом не было. Она находилась в километрах отсюда и притом высоко над головой. Вдруг я ощутила себя муравьем, оказавшимся у основания готовой обрушиться плотины. Фриц, существующий лишь в моей голове, скакал рядом, подвывая.

— Живо… живо-оу-у!

Фриц был моим наставником, врачом и приятелем; однако, в первую очередь, он представлял собой персонифицированную, вживленную в мой мозг связь с Сетью, где все и происходило. То есть все, не имевшее физического характера. Например, легкие мои вдыхали настоящий воздух, а тело покрывал подлинный пот. Песок, вездесущий и докучливый, лип к пальцам рук и ног. Я была здесь единственным человеком на сотни километров.

Открыв свою фантомную пасть, Фриц хорошенько тяпнул меня за бедро.

Я мчалась к лагерю. И на бегу услыхала какой-то шепот в голове, потом в моем визуальном поле полыхнул статический разряд, да так, что я едва не упала.

— Ты в порядке? — пропыхтел кто-то мне в ухо, и пока я карабкалась вверх по склону, помогая себе руками, этот кто-то превратился в папу. Он бежал возле меня, смешным движением вытирая лоб. Но мне было не до смеха.

— Где мама?

— Пилотирует шаттл. Не волнуйся, мы заберем тебя, Лиззи, до того как вода достанет тебя.

Сокрушительный поток сенсорных подробностей хлынул на меня, прежде чем отец успел подавить его: черный поток, кишащий животными, раздирающими мою плоть.

Однако он немедленно взял себя в руки.

— Детка, беги, только беги, и все будет в порядке.

Хорошо. Значит, из орбитального роя опускается шаттл, и он доставит меня в безопасное место.

— Будь со мной, когда я окажусь там, ладно? И расскажи, что случилось.

— Конечно, Лиззи.

Папа — новичок в Фулнете. Он женился на матери, когда обоим было пятнадцать — через два года после достижения разрешенного законом брачного возраста. Потом родилась я, и мама сразу же ушла в Сеть. Отец остался, вновь женился через несколько лет, но других детей не завел, и когда развалился и этот брак (Сандра мне никогда не нравилась), перешел в Фулнет. Мне тогда исполнилось десять. Отец был редким человеком из плоти и крови, которых мне довелось знать, во всяком случае, столько времени. Остальные приходили и вскоре уходили — обычно это были другие дети. И я не встречала в физическом мире человека, который бы дольше, чем папа, оставался вне Сети.

Я еще помнила связанные с ним ощущения: запах и то, как краснели его глаза, когда он не спал всю ночь, слушая старинную музыку или размышляя о чем-то. Виртуальные глаза никогда не краснеют, если только вы не делаете этого специально, а папа не любил подобного рода эффекты.

В отличие от матери. Внезапно она оказалась рядом с нами — легкая, несущаяся вперед волчица, похожая на Фрица, но только ослепительно белого цвета. Блеснули ее серебристые глаза. У Фрица глаза светились голубыми огоньками, и шкура у него золотисто-бурая с серыми щетинками над глазами, похожими на брови. Почему мать все время является в виде зверя? Почему она грузится во Фрица и отключает его, когда хочет привлечь к себе мое внимание? Я ведь не люблю этого, что ей прекрасно известно. Фриц тоже оставался рядом, он мчался неподалеку, однако она отключила его голос. Ну ее к черту!

Мать и папа секунду переговорили о чем-то между собой, отключившись от меня. Мне пришлось на мгновение остановиться и перевести дыхание. Фриц ткнулся носом в ладонь моей правой руки, виртуальная морда его казалась теплой и влажной. Я любила, когда он так делал. Сейчас он что-нибудь говорил бы мне, если бы она это позволила. Конечно, настоящие волки говорить не умеют, их трудно приручить и удержать в своей власти. Поэтому Фриц лучше любого подлинного волка.

Хотя мне уже двенадцать, существует много такого, чего я еще не умею делать в отведенных детям участках Сети, хотя Фриц постоянно пропускает меня все глубже и глубже. Там есть темные области, куда я не могу войти, запретные темы, о которых мне не дают информации, соблазны, которых я не способна испытать. Быть человеком из плоти и крови иногда неприятно и нередко унизительно.

Но ведь я живая, верно? И разве не такими должны быть люди? И волки?

Ладно, пусть. Я разговаривала с врачами-психологами и уверила их в том, что простила мать и папу за то, как они поступили со мной — ведь так сейчас делает практически каждый. Фулнетовскому врачу легко врать: он лопает все, если блюдо подавать с умом, а я не дура.

Мать сбросила волчье обличье — явно чтобы перейти к более важным делам — и обратилась в один лишь голос. Хорошо, что ее голос всегда остается одинаковым, хотя облик меняется.

— Лизбет, не волнуйся. Шаттл скоро спустится и заберет тебя. И оборудование тоже, если это удастся сделать.

Я вновь побежала.

— Может быть, кто-нибудь все-таки расскажет мне, что здесь происходит? Если это не слишком вас затруднит?

Папа и мать вновь обменялись импульсами информации, но не удостоили меня ответа.

Я уже почти достигла лагеря, состоявшего из кучи автоматического оборудования, занимавшегося самыми разнообразными делами: вращающейся станции, вспомогательной силовой установки, жилого блока для меня и разных дистилляционных установок, антенн, насосов, локаторов и так далее. Со всем этим железом и местным ответвлением Сети меня связывала батарея под правым легким, процессор в черепе и сеть сенсоров и антенн, раскинутая едва ли не по всему телу.

Иногда я чувствовала эту механику внутри себя. Живой металл, провода, паразитами-лианами пронзавшие мою плоть, особенно когда темно, особенно когда я лежала под звездами и глядела ввысь. Стараясь представить, что ждет меня там.

Люди — реальные и сетевые — обитают в рое поселений и компьютерных блоков, который в данный момент висит на орбите над планетой «саперов». С нами соединены и другие группы, иногда не очень надежно, с помощью потока данных, базирующегося на каких-то полуспинорных перепутанных парах, мультиплетных и электронных разом. Когда перемещается сам рой, он производит это с релятивистскими скоростями. Время для всех нас, живых и неживых, идет странным образом.

Земля, родина людей, волков и всех прочих рожденных ею существ, осталась далеко позади. Насколько далеко? Да кому это интересно! Во всяком случае, не мне.

Виртуальные люди плевать хотели на время.

Однажды я спросила у папочки, зачем людям вообще нужно жить в телесном облике. Чтобы произвести детей? Почему нельзя всем уйти в Сеть? Ведь на это потребуется всего одно поколение, и человечество будет в Сети.

Это было еще до того, как он ушел туда сам. Тогда мой вопрос поставил его в тупик. Дело закончилось тем, что он посулил мне хорошую взбучку.

После, осознав, что погорячился, он крепко прижал меня к себе и проговорил: «Дело в том, что Вселенная требует перемен. И есть ли лучший способ, нежели случайное смешение генетического материала?»

Потом он напился, насколько я помню.

На следующее утро я обнаружила его спящим на полу возле кушетки, а на другой день он ушел в Сеть. Ему как раз исполнилось двадцать пять. А мне было десять.

Иногда мне бывает жутко одиноко, несмотря на кучу народа в моей голове.

— Дело в плотине, — сказал он наконец, когда мы скатывались вниз с последнего песчаного пригорка. Спасибо, хоть какая-то информация. — В насыпи, что удерживает океан вдоль этого берега. Она была сооружена гигантской разновидностью паукообразных созданий, которые здесь повсюду, истинными инженерными гениями, учитывая то, что они не обладают подлинным разумом. Это коллективные животные, которыми управляет общий инстинкт.

— А те, которых я видела под плотиной, большие «саперы»… они были величиной с шаттл. Что они там делали?

Мать тут же вылезла с названием этих трудолюбивых животных, проводивших большую часть жизни в песчаных недрах планеты, занимаясь там своими собственными делами. Фриц, ретивый библиотекарь, подкинул мне любопытный фактик: некогда одна из разновидностей земных инженеров называлась саперами; это имя самым точным образом подходило усердным, похожим на жуков строителям. Но до сих пор мне случалось видеть только таких созданий, чей размер укладывался в диапазоне от моего пальца до крупного арбуза.