Вольфганг Леонгард - Революция отвергает своих детей

• Название: Революция отвергает своих детей
• Автор: Вольфганг Леонгард
• Издательство: Overseas Publications Interchange Ltd
• Жанр: История
• Год: 1984
• ISBN: 0-903868-66-0

В этой книге описываются все мои впечатления и переживания за время десятилетнего пребывания в Советском Союзе (1935—1945) и за время моей четырехлетней деятельности в центральном аппарате руководства СЕПГ (1945—1949); в этой книге рассказывается о советских школах и университетах, о студентах и комсомольцах, о первых днях войны, заставшей меня в Москве, и о жизни в военное время в Караганде; об обучении членов иностранных компартий в школе Коминтерна и о Национальном комитете «Свободная Германия», а также о «группе Ульбрихта» в мае 1945 года; о первых шагах советской политики в послевоенной Германии, о построении советско–зональной государственной системы и о партии, которая сегодня как государственная партия определяет в советской зоне судьбу восемнадцати миллионов человек.

Эта книга родилась, однако, не только из стремления рассказать о некоторых мало известных сторонах сталинской системы и советской политики в Германии, а главным образом из желания показать людям несоветского мира, что думает и чувствует новое поколение обученных партийных деятелей восточного блока, к каким оно приходит решениям и в чем проявляется его критическое мышление. Я пытаюсь при этом, вполне сознательно, так описывать встречи и дискуссии, события и переживания, как они тогда воспринимались, оценивались и продумывались. Только таким образом, кажется мне, станет западному читателю понятно, что означает для человека разрыв со сталинизмом, если он вырос на теориях этого учения. Мое решение — результат многолетнего мучительного процесса сомнений и оправданий, угрызений совести и построения теорий для ее успокоения. Но когда решение принято — возврата больше нет. Тогда даже в состоянии тяжелого внутреннего конфликта, человек неудержимо движется к решающей грани, переход которой окончательно срывает пелену сталинизма с облика мира в его душе.

---

Слова Сталина прозвучали, как заклинание. И уже этих слов было достаточно, чтобы понять, что положение гораздо серьезнее, чем мы рисовали его себе по данным сводок Совинформбюро. Быстрое продвижение немецких войск Сталин объяснял неравными условиями для СССР и гитлеровской Германии. Эти условия были особенно выгодны для Германии и особенно неблагоприятны для Советского Союза, поскольку в Германии уже была проведена мобилизация, войска находились в полной боевой готовности и ждали только приказа, чтобы начать наступление. В то же время, СССР должен был сперва провести мобилизацию, а затем только смог перебросить войска к границам.

Сталин призывал советских людей отрешиться от «благодушия, от беспечности, от настроений мирного строительства». Сталин призывал перестроить работу на военный лад, защищать каждую пядь советской земли, укреплять тыл Красной армии, производить больше оружия и боеприпасов, организовать беспощадную борьбу против дезертиров, паникеров и распространителей слухов. Сталин далее заявил, что нужно немедленно, не взирая на лица, предавать суду Военного трибунала всех тех, кто своим паникерством и трусостью мешает делу обороны. Сталин особенно упирал на то, что в случае вынужденного отхода частей Красной армии все ценное для народного хозяйства должно быть отправлено в тыл, а «все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должны, безусловно, уничтожаться». В конце своей речи Сталин призвал граждан во всех городах, которым угрожает опасность нашествия врага, создавать в помощь Красной армии отряды народного ополчения.

Сталин никогда не был пламенным оратором. Он всегда говорил медленно, спокойно и по–деловому, взвешивая каждое слово. Но теперь, слушая его речь, мы испуганно переглянулись. С такой неуверенностью, так запинаясь, Сталин раньше никогда не говорил. Яснее, чем быстрое продвижение немцев, яснее, чем сводки с фронта, речь Сталина нам показала, в каком положении находился Советский Союз в июля 1941 года.

Прошло только две недели с начала войны, а немцы заняли уже Литву, почти всю Латвию и Эстонию, большую часть Белоруссии и Западной Украины. Немцы продвигались быстрее, чем это могли предполагать в день объявления войны даже самые неисправимые пессимисты.

По Москве пошли тревожные слухи. От одной студентки мы узнали, что немцы объявили о переходе на их сторону сына Сталина. Шепотом она нам рассказывала:

— Говорят, что он выступал у них по радио, передал удержание своих разговоров с отцом и призывал к борьбе против диктатуры Сталина.

Передавая нам эти сведения, она поспешила этот слух осудить. Мы же раздумывали над этим сообщением еще довольно долго. И не потому, что этот слух на нас подействовал — мы непоколебимо верили в победу Советского Союза. Нас тревожило, что подобные слухи могут иметь опасное влияние на политически неподкованных людей.

В наших опасениях мы не были одиноки. 7 июля президиум Верховного совета издал указ о том, что каждый, распространяющий ложные слухи, вызывающие волнения среди населения, может быть приговорен Военным трибуналом к тюремному заключению на срок от двух до пяти лет, если законом не предусматриваются более суровые меры наказания.

Если не считать маскировки главных улиц, площадей и зданий, постройки бомбоубежищ и аэростатов воздушного заграждения, жизнь в Москве до середины июля мало изменилась. Парки культуры были наполнены тысячами москвичей отдыхавших там после своей работы. Магазины и рестораны работали, как в мирное время.

Паника с закупками прекратилась на третий день после объявления войны, поскольку снабжение товарами продолжалось в привычных рамках.

Но эта нормальная обстановка внезапно изменилась 14 июля. В этот день весь город был на ногах. Перед всеми киосками, ресторанами и столовыми стояли длинные очереди, пожалуй, еще более многочисленные, чем в первый день войны. Проходя мимо такой очереди, тянувшейся метров на триста, я спросил молодого человека, стоявшего последним:

— Что случилось? Почему такое творится?

— Спеши закупать! С завтрашнего дня вводятся продовольственные карточки. Ты разве не читал об этом в газетах?

Я вытащил из кармана последний номер «Правды», Но ничего в нем не нашел. Парень поучающе сказал:

— В «Правде» ты ничего не найдешь. Об этом объявлено только в местных газетах.

Простояв в очереди час, я сдался: за это время очередь почти не продвинулась.

Продовольственные карточки действительно были введены на следующий день. Но в значительно большей степени, чем это мероприятие, меня волновали вести с фронта. Продвижение немецких войск продолжалось.

— Годами мы голодали, во всем приходилось себе отказывать, терпели лишения — все уходило на строительство, на оборону страны. А теперь? Не прошло и нескольких недель, а немецкие войска уже подходят к Ленинграду, Смоленску, Киеву… — так с горечью говорила мне одна пожилая русская женщина.

Я ей ответил, как отвечали в те дни все «сознательные» комсомольцы:

— Отступление только временное. Немецкие войска были к войне подготовлены, а Советскому Союзу пришлось мобилизацию проводить после начала войны.

Но события следующего дня заставили призадуматься и нас, комсомольцев.

17 июля в Красной армии снова был введен институт комиссаров при командирах.

В школе, в комсомоле, в институте мы много слышали о военных комиссарах. Нам всегда объясняли, что институт военных комиссаров был временным мероприятием, необходимым в период гражданской войны. В те времена Красная армия не имела еще достаточного количества надежных командиров. Институт военных комиссаров был необходим для обеспечения политическим руководством бывших царских генералов и офицеров, а частично и для наблюдения за ними. Когда в Красной армии был создан кадр своих надежных командиров необходимость в комиссарах отпала.

Однако через три недели после начала войны опять возникла необходимость в институте военных комиссаров, С большим вниманием я ознакомился с содержанием, указа о его восстановлении.

В указе говорилось, что военный комиссар является представителем партии и правительства в Красной Армии», который «наряду с командиром несет полную ответственность за выполнение войсковой частью боевых задач».

Военные комиссары были обязаны строго контролировать выполнение приказов вышестоящих командиров и немедленно сообщать Верховному Командованию и правительству о тех командирах, которые своими поступками пятнают «честь Красной Армии». Военные комиссары были обязаны вести беспощадную борьбу против трусов и дезертиров и с корнем вырывать всякую измену.

Эти фразы я перечел несколько раз. До сих пор мы не знали никаких подробностей о положении на фронте. Но теперь мы с волнением задавали себе вопрос: что же творилось на самом деле в войсках, если военные комиссары получили прямой приказ вести борьбу против изменников, паникеров и дезертиров?

20 июля был издан новый неожиданный для нас указ: Сталин назначался народным комиссаром обороны СССР. Бывший народный комиссар был назначен его заместителем. Еще неделю тому назад маршал Тимошенко упоминался как народный комиссар обороны.

Однако ни создание Государственного комитета обороны, ни назначение командующих фронтами, ни введение института военных комиссаров, ни назначение Сталина на пост народного комиссара обороны СССР не привели к изменению положения на фронте. Немецкая армия продолжала свое наступление и подходила к Смоленску.

В конце июля в Москве началась подготовка к эвакуации детских домов, яслей, музеев, а позднее и заводов. Все чаще встречались колонны грузовиков, направлявшихся к вокзалам, и по городам России потянулись длинные товарные составы поездов, двигавшихся в восточном направлении.

Призывы вступать в народное ополчение нам только подтверждали, что положение становится все более серьезным. В народное ополчение призывались не только студенты, но и преподаватели. Народное ополчение не имело никакой серьезной подготовки для ведения современной войны.

И все же на него возлагалась задача остановить движение гитлеровских танков. Часто можно было видеть на улицах Москвы отряды народного ополчения, как правило, одетых в гражданское и вооруженных одними ружьями. Среди населения шли разговоры, что их отправляли в таком виде прямо на фронт. Я думаю нет надобности подчеркивать, что отряды народного ополчения были так же не в состоянии остановить движение противника намного превосходящего его силами, как немецкое ополчение (фольксштурм) не смогло остановить наступления войск союзников весной 1945 года.

В течение этих недель мы настолько были заполнены проблемами войны, что наши прежние критические и оппозиционные настроения потеряли свою остроту. Главной задачей для нас всех была борьба с фашизмом. Сомнения нас не мучили. Недавний трагический период показательных процессов и массовых арестов мало кем вспоминался. Большинство знакомых мне комсомольцев и студентов искренне желало победы Советского Союза над Гитлером. Правда, с этим желанием переплетались надежды на более свободную и независимую жизнь в СССР после победы.