Вольфганг Леонгард - Революция отвергает своих детей

• Название: Революция отвергает своих детей
• Автор: Вольфганг Леонгард
• Издательство: Overseas Publications Interchange Ltd
• Жанр: История
• Год: 1984
• ISBN: 0-903868-66-0

В этой книге описываются все мои впечатления и переживания за время десятилетнего пребывания в Советском Союзе (1935—1945) и за время моей четырехлетней деятельности в центральном аппарате руководства СЕПГ (1945—1949); в этой книге рассказывается о советских школах и университетах, о студентах и комсомольцах, о первых днях войны, заставшей меня в Москве, и о жизни в военное время в Караганде; об обучении членов иностранных компартий в школе Коминтерна и о Национальном комитете «Свободная Германия», а также о «группе Ульбрихта» в мае 1945 года; о первых шагах советской политики в послевоенной Германии, о построении советско–зональной государственной системы и о партии, которая сегодня как государственная партия определяет в советской зоне судьбу восемнадцати миллионов человек.

Эта книга родилась, однако, не только из стремления рассказать о некоторых мало известных сторонах сталинской системы и советской политики в Германии, а главным образом из желания показать людям несоветского мира, что думает и чувствует новое поколение обученных партийных деятелей восточного блока, к каким оно приходит решениям и в чем проявляется его критическое мышление. Я пытаюсь при этом, вполне сознательно, так описывать встречи и дискуссии, события и переживания, как они тогда воспринимались, оценивались и продумывались. Только таким образом, кажется мне, станет западному читателю понятно, что означает для человека разрыв со сталинизмом, если он вырос на теориях этого учения. Мое решение — результат многолетнего мучительного процесса сомнений и оправданий, угрызений совести и построения теорий для ее успокоения. Но когда решение принято — возврата больше нет. Тогда даже в состоянии тяжелого внутреннего конфликта, человек неудержимо движется к решающей грани, переход которой окончательно срывает пелену сталинизма с облика мира в его душе.

---

Наша немецкая группа состояла из 18–20 курсантов. Лишь некоторые из них были старыми партийцами, принадлежавшими к германской компартии начиная с 1933 года. Среди них был «Отто» из Гамбурга и «Вилли» из Берлина (их настоящих имен я так никогда и не узнал). Оба они били раньше в Союзе Красных фронтовиков (RFB) и оба сражались в интернациональной бригаде в Испании. «Артур» — его настоящее имя Ганц Гофманн, — был в Испании полит–комиссаром II–ой Интернациональной бригады. После 1945 года он был уже генерал–лейтенантом, возглавлял военизированную народную полицию и был заместителем министра внутренних дел в ГДР; Лене Бернер до 1933 года принимала участие в подпольной деятельности немецкой компартии и Коминтерна и ей приходилось выполнять особые задания даже в Японии. После 1945 года она была преподавательницей в школе при Советской военной администрации в Германии, затем работала в Обществе немецко–советской дружбы в Восточном Берлине и, наконец, в министерстве иностранных дел ГДР.

Большинство курсантов немецкой группы в школе Коминтерна были, как и я, молодые люди, комсомольцы, выросшие и получившие воспитание в Советском Союзе. В школе Коминтерна я встретил много моих старых друзей из школы имени Карла Либкнехта и из детдома №6. Кроме Миши Вольфа, Гельмута Генниза и Яна Фогелера (я должен был теперь не забывать их новых фамилий «Фёрстер», «Цаль» и «Данилов»), я еще неожиданно встретил Марианну Вейнерт, дочь известного поэта–коммуниста Эриха Вейнерта, с которой я познакомился еще ребенком в 1932 году в Берлине в колонии деятелей искусства на Брейтенбахплатц. Встретил я также Эмми и Эльзу Штенцер («Штерн») — двух дочерей депутата Рейхстага от германской компартии, убитого нацистами.

В австрийской группе также было много моих друзей из нашего детдома №6; среди них — Руди Спирик, сын социал–демократа, коменданта шуцбунда, погибшего во время боев в феврале 1934 года, Тони Шлёгль из Санкт–Пёлтена, Алиса Клок, которая не преуспевала в школе Коминтерна и впоследствии должна была посещать еще одну партийную школу, и, наконец, Ганс Шейхенбергер, которого мы в детдоме из‑за его наружности в шутку прозвали «негром». В школе Коминтерна он сохранил свое прежнее обаяние. Вне немецкой и австрийской группы я никого не знал. Лишь на третий день пребывания в школе Коминтерна я увидел испанскую девушку исключительной красоты, лицо которой мне показалось знакомым. Казалось, что и она меня знала. Это была Амайя Ибаррури, дочь Долорес Ибаррури, генерального секретаря испанской компартии, которая из незаметного партийного работника стала самой известной женщиной республиканской Испании и носила имя «Пассионария». После поражения испанских республиканцев она приехала с сыном и дочерью в Советский Союз. Ее сын служил в Красной армии и погиб в ноябре 1942 года под Сталинградом. Дочь же училась у нас в школе Коминтерна. Ее здесь звали Майя Руис.

Дочь Пассионарии была не единственной видной личностью среди курсантов. В нашей комнате привлек мое внимание молодой товарищ с одной рукой. Он хорошо говорил по–русски и однажды рассказал нам в спальне, невзирая на предписание, что он уже сражался на фронте в 1941 году и там потерял руку. Он был, как будто, единственным, которого не так‑то легко было укротить, и он, казалось, не все принимал всерьез. Почему‑то ему предоставляли свободу действий. Меня это очень удивляло. Как только он появлялся сразу становилось как‑то веселее и свободнее и ему кричали: «Шарко, что нового?» Я с ним тоже познакомился и вскоре он мне прямо сказал, что он — сын Тито.

ЧТО МЫ ИЗУЧАЛИ В ШКОЛЕ КОМИНТЕРНА

О том, что, собственно, мы будем изучать, я так толком и не знал, так же, как в свое время не знал, куда меня направят. Обычно нас оповещали только о серии предстоящих докладов, относящихся к прорабатываемой теме. После всех этих докладов, которые длились от двух до трех недель — иногда, правда, значительно дольше, — нам сообщали следующую тему. За 10 месяцев, проведенных мною в школе, мы проработали следующие темы: история компартии Германии, история компартии Советского Союза, Веймарская республика, фашизм, характер и ход событий Второй мировой войны, политическая экономия, диалектический и исторический материализм, история Коммунистического Интернационала, обзор истории Германии.

Каждой теме был посвящен цикл лекций, которые читались большей частью Паулем Ванделем, иногда Бернгардои Кёненом или Лене Берг; некоторые же доклады на исторические темы делала одна венгерка.

В конце каждой лекции нам говорилось, что мы должны прочесть, чтобы подготовиться к семинару. Так же, как и в советских вузах, материал для чтения разделялся на обязательную литературу, знание которой было необходимо, и на дополнительную литературу для лиц теоретически особо подкованных.

Для проработки указанной литературы составлялась группа из определенного числа курсантов. Мы обязаны были делать выписки, которые иногда проверялись. После самостоятельной работы проводились семинары, которые длились сплошь и рядом по 3 часа, а иногда и больше.

Общие лекции для всех групп происходили большей частью в библиотеке или в столовой, так как у нас не было большой аудитории. Так была назначена общая для всех тема об истории Коммунистического Интернационала. Лектором этого цикла докладов был наш директор — товарищ Михайлов. Лекции его были во всех отношениях исключительными. Ни до, ни после мне не приходилось слышать докладов, хотя бы отдаленно приближающихся к такому высокому уровню изложения. Михайлов читал лекции по–русски и все те, кто знал русский язык, как свой родной — (а это, как правило, были представители младшего поколения) — садились в передние ряды, в то время как за другими столами доклад переводился на испанский, немецкий, французский, итальянский, румынский, чешский, словацкий, польский и венгерский языки. Так как курсанты каждой на–циональной группы сидели за отдельными столами, то это никому не мешало, и вся эта система перевода была блестяще организована. Семинары на эту тему вел преподаватель каждой национальной группы отдельно.

Из всех предметов самым интересным была история Коммунистического Интернационала.

Развитие коммунистических партий в каждой отдельной стране, борьба и революционные события, начиная с 1919 года, нам так ярко были представлены, что казалось, мы все это сами пережили. Восстание Спартака, борьба в Рурской области и в Средней Германии, революционные события в Польше, гигантская волна забастовок в 1920 году в Италии, захват власти Муссолини, борьба в Болгарии в 1923 году, период так называемой «относительной стабилизации» 1924–29 годов, мировой экономический кризис, захват власти Гитлером…

Все эти исторические события преподносили нам красочно и подробно, правда, как мне пришлось впоследствии убедиться — в сталинской фальсифицированной версии.

Подробно разбирались революционные движения в колониальных странах и в Азии: революция Кемаль паши (Ататюрка) в Турции, антиколониальные движения в Северной Африке, движение Ганди в Индии, развитие коммунистической партии в Японии и Индонезии и, прежде всего, конечно, особенно обстоятельно — развитие китайской революции. Не всегда сам Михайлов читал доклады о Коминтерне, Иногда выступали с докладами Яков Берман, Гоннер или Пауль Вандель. Они так же, как и Михайлов, особенно Берман, обладали даром изложения и умели увлечь слушателей. Это отличало их от сухих, монотонных докладчиков для «простых советских людей», которые нам всем были слишком хорошо известны.

Из тем, которые мы разбирали в немецкой группе, больше всего интересовала политическая и идеологическая борьба с нацизмом. Другие темы — диалектический и исторический материализм, политическая экономия и т. д. — я уже проходил в советском вузе на курсе лекций об «Основах марксизма–ленинизма», в то время как подготовка к политической борьбе с нацистской идеологией была для меня чем‑то совершенно новым. Большой цикл лекций в школе Коминтерна был посвящен истории Национал–социалистической партии Германии, организации «Гитлер–Югенд» («Гитлеровской молодежи»), и другим нацистским организациям, а также биографиям нацистских вождей. Основное внимание было уделено анализу сущности нацизма и причинам захвата власти Гитлером. На основании подлинных источников мы изучали нацизм до мельчайших подробностей — расовую теорию, теорию жизненного пространства, знакомились с нацистским толкованием истории и т. д. Мы так основательно этим занимались, что когда уже после 1945 года я встретил настоящих нацистов, то с удивлением констатировал, что я гораздо лучше знаю их идеологию, чем они сами.

Я всякий раз удивлялся той относительной широте взглядов и объективности, с которыми в школе Коминтерна разбирался нацизм и нацистская идеология, да еще во время войны, которая шла не на жизнь, а на смерть. Часто кому‑либо из курсантов поручалось прочесть доклад с изложением нацистских тезисов, а другие должны были с ним полемизировать и опровергать нацистские аргументы.