Джеральд Сеймур - Бомба из прошлого

• Название: Бомба из прошлого
• Автор: Джеральд Сеймур
• Издательство: Вече
• Жанр: Боевик
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-5265-9

Россия после развала СССР. Офицер КГБ похищает со склада военной базы ядерный заряд огромной мощности. По прошествии 15 лет похититель решает продать свой «трофей» за большие деньги. Покупатель нашелся быстро. Да не один…

Британская разведка, русская мафия и международный терроризм — это лишь малая часть тем и проблем, о которых рассказывает современный мастер триллера Джеральд Сеймур в своем захватывающем боевике «Бомба из прошлого».

---

— Что для чего?

— Ну, мы отвозим эту штуковину, продаем и…

— Какую штуковину? У нас ее называли «Жуковым» или, как я уже говорил, малым атомным фугасным вооружением. Серийный номер РА-114. Сейчас она в безопасном состоянии, так что не бойся, не укусит.

— Ты постоянно меня обрываешь, слова не даешь сказать. Я просто размышлял вслух.

— Бормочешь что-то, как выживший из ума старик. Для чего это все? Вот ты мне и скажи.

Мотор старенького «полонеза» работал четко, и мысли у бывшего замполита укладывались гладко, не прерываясь. Денег не осталось, но зато двигатель получил то, без чего обходился лет десять, а то и все пятнадцать. Пейзаж за окном не отвлекал, и в голове, словно вирус, росло нехорошее, не дававшее покоя предчувствие.

Теперь Моленков начал заново.

— Нам платят — дело решенное. Мы получаем деньги и…

— Мы получаем миллион долларов. Делим его пополам. Вот и все.

— Ты такой самоуверенный.

— А ты? Замполиты — не самоуверенные? Вот уж кого в армии не любят, так это замполитов. Что, разве не так? Так.

— Пусть так. Согласен, спорить не буду. Только и вы тоже большой популярностью не пользуетесь. Так что мы в равном положении. Нас никто не любил, а мы плевать хотели. Смешно было бы спорить. И все-таки… чего ради?

Дело, конечно, давнее, но Яшкин не забыл, кем был Моленков. Когда кого-то — чиновника, техника, служащего — приглашали в определенный час на беседу к замполиту, каждый, кем бы он ни был, какую бы должность ни занимал, начинал нервничать, потеть, заикаться и объяснять, что именно сказал кому-то, забыв об осторожности, и что имел в виду. Равную власть над людьми имел разве что сотрудник службы безопасности, который мог за обедом в столовой негромко напомнить о вынесенных за пределы Зоны секретных документах. Одной этой реплики бывало достаточно, чтобы любой из работавших в Арзамасе-16 начинал дрожать от страха.

— Что чего ради?

— Дружище, ты просто делаешь вид, что не понимаешь.

— А ты говори прямо. Да не забудь предупредить перед поворотом на Трубчевск. Там дорога на Погар. Ну, слушаю.

Моленков вздохнул.

— Полмиллиона долларов. На что они нам?

Яшкин не ответил.

— Что мне делать с такими деньгами? — продолжал замполит. — Спрятать под матрас? Купить домик в Ницце или Каннах? Или, на худой конец, на черноморском берегу? Прогулять? Положить в банк?

Яшкин нахмурился. На щеках проступили желваки. Но он снова ничего не сказал.

— Меня до сих пор злость распирает. Не могу простить, как с нами обошлись. Выгнали. Пенсию и ту вовремя не платят. Кем я был и кем стал? Зимой мерзну. Весь год хожу полуголодный, покупаю самое дешевое. А вокруг все воруют. Коррупция, беспредел, преступность, СПИД, наркотики… Итак, старина, что же мне делать с полумиллионом долларов?

За окном тянулись голые поля. Речка разлилась от растаявшего снега. Поникшие леса… горизонт за туманной дымкой…

— Мы строим планы, мечтаем, шутим… Домик на Средиземном море или в Сочи… богатство… А скажи, ты уедешь из Сарова? Ведь твоя хозяйка хочет провести оставшиеся годы поближе к монастырю, в тиши и благодати. Хочет приносить цветы к могиле святого Серафима. Помнишь, рассказывала, как его избили разбойники, а он призывал их помиловать? Ей ведь наверняка захочется быть там в юбилей его канонизации. Нам с тобой на это наплевать, но не ей. Нет, твоя уезжать не захочет. Разве ты ее бросишь? Или получишь деньги, вернешься домой и спрячешь их в кубышку? Будешь тратить потихоньку, чтобы не привлечь к себе внимания? Ну? Ответь мне? На что тебе деньги?

— По-моему, сейчас будет поворот, — сказал Яшкин. — Следующий — Трубчевск, а оттуда — на Погар.

— Ты мне ответишь или нет? — разозлился Моленков. — Да или нет?

— Нам бы сейчас поворот не пропустить, — сухо, не повышая голоса, сказал Яшкин. — А то придется круг делать.

— Ладно. Не хочешь отвечать, так расскажи хотя бы, как ты ее вынес.

Яшкин говорил об этом не раз. И всегда одно и то же. В рассказе не менялось ровным счетом ничего. После приезда в Саров Виктора, сына его умершего друга, майор повторил эту историю раз десять. Как подправил документы, как явился на склад с тремя солдатами и тележкой, как отвез ее домой, миновав все посты.

— Сейчас бы такое уже не прошло, — сказал Моленков.

— Тогда ситуация была другая, — пожал плечами Яшкин. — Было открытое окно, и я им воспользовался.

* * *

В тот же день и тот же час американский генерал из Стратегического командования наведался в гости к русскому генералу из 12-го Управления. Американец приехал в Нижегородскую область с инспекторской проверкой Федерального ядерного центра, расположенного возле Сарова. С русским он познакомился на Ближнем Востоке, где они работали в группе по проверке ракетных установок. Опытные военные, они говорили на одном языке и прекрасно понимали друг друга. Перерыв для кофе стал удобной возможностью для откровенного разговора. Американец, имевший при себе диктофон, наговаривал наблюдения и замечания, которые пригодились бы впоследствии для составления отчета, предназначенного для комитета Конгресса.

— На мой взгляд, — негромко говорил он, — наши прежние опасения и подозрения в отношении существующей здесь системы безопасности безосновательны. Охрана периметра базы осуществляется силами спецназа при поддержке боевых вертолетов. Личный состав этих войск хорошо мотивирован. Люди получают достойное вознаграждение. Ученые и техники не выходят больше на улицу из-за того, что им не выплачивают зарплату. Я лично видел установленные на складах и вокруг них современные американские сенсоры наподобие тех, что стоят у нас в Лос-Аламосе. Случаи мелких краж материалов и оборудования сведены на нет. Специально для меня открыли один из бункеров, где хранятся ядерные боеголовки. Две стальные двери надежно защищают бункер как от обычного оружия, так и от ядерного удара. Офицеры 12-го Управления контролируют обслуживающий персонал. Выводы следующие: база в Сарове в руках серьезных, знающих людей. Утечка, по моему глубокому убеждению, невозможна. Руководство заверило меня, что и в прошлом такого рода случаев отмечено не было.

* * *

— Вот он. Поворачивай вправо.

Яшкин кивком поблагодарил товарища. Накануне Моленков пообещал не затрагивать больше больную тему, но надолго ли его хватит?

— Ну что, самое трудное еще впереди? — спросил бывший замполит.

Господи, когда же он замолчит!

— Впереди. Самое трудное — граница. Мы пересечем ее завтра. Скажи, ты болтаешь, потому что хочешь слышать собственный голос, когда трусишь, или потому что хочешь поделиться своим драгоценнейшим мнением? Завтра у нас трудный день. Завтра — граница. Какое там стоит оборудование и с чьей стороны, с нашей или белорусской, я не знаю. Есть ли какие-то детекторы и насколько они чувствительны, тоже не знаю. А теперь, друг мой, давай помолчим, ладно?

— После границы нам ехать еще пятьсот километров. Ты как, выдержишь?

— Не волнуйся. Место встречи определено, там нас будет ждать хозяин Виктора. Думаю, он в своем деле разбирается.

— Да кто он такой? Обычный уголовник, ни больше, ни меньше. Впрочем, у него ведь есть миллион долларов.

— Мой опыт общения с такими ребятами ограничен, но что-то подсказывает, что он будет очень осторожен. Проблема — граница, а не люди, которые знают, как позаботиться о безопасности. И не задавай больше дурацких вопросов. Те, кто нас встретит, представляют безопасность — я признаю это открыто — не так, как мы.

* * *

Виктор схватил его за горло, но еще раньше, когда Михаил только подал сигнал, он первым делом схватил англичанина за запястье и накинул ему на руку ремень. Михаил пристегнул к подлокотнику другую руку. Впервые после долгого перерыва они работали вместе, два старых приятеля, два сослуживца. Виктор не любил вспоминать день, когда ему приказали ехать в Лондон.

Он завел пилу, и в нос ударил запах бензина. Мотор заработал только с четвертой попытки, взревел, и цепь понеслась по зубцам. Теперь пила дергалась чуть ли не под носом у англичанина, хотя сам Виктор близко к нему не подходил, опасаясь удара ногой. Со стороны все выглядело, наверно, эффектно, но применять пилу по прямому назначению, как в Перми или Москве, он не планировал — слишком много крови.

Михаил держал в руке дрель, то и дело нажимая на кнопку.

Дрель работала аккуратнее.

Бросая в лицо англичанину вопросы, наступая на него, то шипя, то срываясь на крик, Михаил ставил одну цель: запугать. Ничего не получалось. Время уходило. В Перми, когда они с Виктором только перешли на службу к Вайсбергу, ему быстро вбили в голову главное: ты должен внушать страх. Без страха никуда: ты не продашь «крышу», не привлечешь клиентов, не заставишь отступить конкурентов. Он внушал страх, и ему хорошо за это платили. И вот теперь Михаил чувствовал, что время на исходе. Иосиф Гольдман скулил, как паршивая собачонка, а Ройвен Вайсберг уже дважды менял позу, словно давая понять, что устал от спектакля с вопросами, на которые нет ответов. По лбу катился пот. В свое время Михаил провел немало допросов и мог бы по пальцам пересчитать случаи, когда приходилось повышать голос. Теперь же, понимая, что времени остается все меньше и меньше, а результата нет, он кричал все громче, держа дрель у коленной чашечки англичанина. За всю свою жизнь Михаил ни разу не был в церкви, никогда не опускался на колени, не возносил молитву и не верил в ангелов. Сейчас он не верил сидящему перед ним человеку, но ощущал исходящую от него опасность.