Барбара Картленд - Испуганная невеста

• Название: Испуганная невеста
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: ACT
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7841-0662-7

Бедность вынуждает молодого военного Кельвина Уорда выйти в отставку и принять шокирующее предложение богача сэра Мэльтона: Уорд получит целое состояние, если женится на дочери Мэльтона Серафине. Однако, жених ни при каких обстоятельствах не должен пытаться увидеть невесту до свадьбы…

---

— Надеюсь, вы окажетесь правы, сэр, — ответил Кельвин.

И тем не менее, несмотря на блестящие деловые качества, премьер-министру было бы непросто назначить Кельвина на этот пост, если бы его социальное положение было по-прежнему неустойчивым.

Зато теперь — совсем другое дело!

В Индии не много нашлось бы английских герцогов — если вообще нашлось бы, — которые согласились бы прослужить в этой стране пять лет. Так что теперь у него появилась стопроцентная уверенность, что он получит эту должность.

Сегодня утром он решил, что попросит сэра Энтони Фэншо присмотреть в его отсутствие за поместьями, хозяином которых он стал.

«Это даст Энтони возможность чем-то заняться, — подумал Кельвин. — И такая работа ему, безусловно, по плечу».

Кроме того, теперь обстоятельства сложились так, что он смог бы платить Энтони за эту работу немалую сумму. Друг его, будучи человеком гордым, вряд ли принял бы от него деньги на других условиях.

А самое главное, если Энтони согласится на его предложение. Кельвину не придется возвращаться в Англию, пока он сам того не захочет.

Признаться, у него не было желания везти Серафину обратно, когда они совсем недавно приехали в Индию, а если уж быть честным до конца, ему не хотелось снова встречаться с сэром Эразмом.

У него было такое чувство, что, избавившись от гнетущего влияния своего папаши, Серафина стала счастливее, а что касается самого Кельвина, то он был абсолютно уверен: чем больше расстояние между ним и тестем, тем лучше.

«Останемся в Индии, — решил Кельвин Уорд. — По крайней мере еще на несколько месяцев, а потом…»

При мысли о «потом» на губах его заиграла легкая улыбка.

Он не станет держать Серафину в жарком Бомбее. Они отправятся на север, остановятся в Симле либо Кашмире.

В предгорьях Гималаев царит прохлада, а где-то через месяц расцветут цветы — нежные и прекрасные, как сама Серафина.

Кельвин смотрел на простирающееся перед ним озеро, на красивейший дворец, купола которого поблескивали золотом в утреннем свете, и ему казалось, что перед ним открываются новые, очень заманчивые перспективы.

Наконец-то сбывались его самые сокровенные мечты!

Теперь он сможет заняться именно тем, чему его учили в течение долгих лет службы в армии. Он будет общаться с самыми разными людьми — ведь не зря же он столько времени корпел над изучением различных диалектов, на которых разговаривают многочисленные народности, населяющие Индию.

«Только зря тратишь время, Уорд», — подтрунивали над ним друзья-однополчане, когда он вместо того, чтобы играть в поло, терпеливо занимался в библиотеке.

Они посмеивались над ним, когда он засиживался допоздна, зубря санскрит, вместо того чтобы пойти с ними выпить.

Сейчас Кельвин был рад тому, что наконец-то все полученные им знания найдут нужное применение.

Теперь он обретет такое положение, при котором сможет воплотить в жизнь многие интересные идеи и замыслы, как, например, осуществить более тесное сотрудничество с индийским правительством; открыть клубы, где индийцев принимали бы наравне с европейцами; способствовать более тесной социальной интеграции.

Что касается последнего, то здесь неоценимую помощь может оказать Серафина. Кельвин уже успел заметить, с каким дружелюбием и непринужденностью она общается с женщинами-индианками.

Дел предстоит очень много! Кроме того, у таких новаторских идей наверняка найдется немало противников среди консерваторов.

Но попытаться все же стоит.

— Бог не оставляет меня своей милостью, — пробормотал Кельвин.

Размышляя, он подошел к столу.

Увидев, что тот сервирован лишь на одного человека, спросил слугу:

— Госпожа завтракает у себя в комнате?

— Госпожа уехала, сагиб.

— Уехала? — переспросил Кельвин.

Он попытался припомнить, говорила ли ему вчера Серафина о какой-то запланированной на утро встрече.

Так ничего и не вспомнив, решил, что слуга его неправильно понял.

— Я спросил, — медленно повторил он, — завтракает ли госпожа в своей комнате.

— Нет, сагиб.

И, видя, что Кельвин ждет от него какого-то объяснения, добавил:

— Госпожа уехала очень рано, как только наступил рассвет.

Кельвин поднялся из-за стола.

Он не понимал, что слуга пытается ему втолковать. Затем, не задавая больше вопросов, он вышел на залитый солнцем двор и поднялся по мраморной лестнице на балкон.

Он постучал и сразу распахнул Дверь в спальню Серафины.

Комната была пуста!

Кровать заправлена, но дверца шкафа открыта, и в нем висело всего несколько платьев.

Внезапно Кельвин почувствовал какой-то безотчетный страх.

Должно быть, Серафина отправилась навестить раджмату, решил он, однако никак не мог взять в толк, почему она ему об этом ничего не сказала.

И тут взгляд его упал на туалетный столик. На нем лежало письмо.

Еще не прочитав его, Кельвин понял, что оно адресовано ему. Он взял в руки конверт, но открывать его не решался.

Наконец медленно-медленно вытащил из конверта листок бумаги и прочитал:

«Теперь, когда у вас есть все, чего вы хотите, я возвращаюсь к отцу. Прошу вас, не пытайтесь меня остановить. Я понимаю ваши чувства и могу лишь поблагодарить вас за то, что вы были так добры ко мне.

Серафина».

Буквы плясали у Кельвина перед глазами, и он с трудом разобрал написанное. Потом поднял голову и обвел глазами комнату, в которую он вошел впервые со времени их пребывания во Дворце-на-озере.

Это была прекрасная комната с белыми стенами, которая как нельзя лучше подходила Серафине.

В ней царила прохлада и витал едва ощутимый аромат ее духов, который был уже хорошо знаком Кельвину.

Решительно сжав губы, он вышел из комнаты.

Войдя в гостиную, послал за слугой Яханом.

— Почему вы мне не доложили, что госпожа уехала сегодня рано утром? — спросил он.

— Госпожа приказала не будить вас, сагиб.

— Кто с ней поехал?

— Только Амар.

— Амар сказал, куда они направляются?

— Нет, сагиб.

— Я уезжаю, и ты отправишься со мной! — приказал Кельвин. — Поедем верхом. Возьми все необходимое для ночевки.

— Слушаюсь, сагиб. Мы вернемся?

— Непременно вернемся! — решительным голосом ответил Кельвин.

Полчаса спустя они выехали из дворца — Кельвин на одной из тех лошадей, что подарил ему магараджа.

Это было великолепное животное с примесью арабских скакунов. В конюшне Кельвин попросил дать ему лошадь и для слуги.

— Есть еще только одна лошадь, которая может сравниться с вашей, сагиб, — сказал ему конюх. — И она тоже принадлежит вам.

Лошадей оседлали и надели на них уздечки, но не те, украшенные золотом и серебром, что подарил магараджа, а самые обыкновенные.

Яхан приторочил к седлу скатанное одеяло, и они отправились в путь, сразу же взяв такую скорость, какой нужно было придерживаться во время столь долгого путешествия.

Он понимал — придется ехать быстро, если он хочет нагнать Серафину до того, как она доберется до Бомбея и на первом же корабле уплывет в Англию.

Если ей это удастся, пройдет много недель, прежде чем он с ней снова увидится. Поэтому было крайне важно догнать Серафину, прежде чем она доберется до Читогара.

Кельвину не составило труда выяснить, куда именно Серафина направляется и какое средство передвижения выбрала. Оказалось, что она едет в необычайно распространенной в Индии легкой двуколке, запряженной одной лошадью.

Следовательно, передвигается она с довольно приличной скоростью, а поскольку она отправилась в путь в половине пятого утра, то уже успела преодолеть приличное расстояние.

Кельвин был достаточно опытным всадником, чтобы не брать с места в карьер, как бы ему этого ни хотелось. Наоборот, они с Яханом сдерживали лошадей до тех пор, пока те не перешли на спокойный аллюр, не слишком утомительный ни для лошади, ни для всадника.

К счастью, после того как они выехали из Удайпура, дорога на Читогар шла в основном по равнине и лишь изредка по пологим холмам.

Кельвин поймал себя на том, что снова и снова мысленно возвращается к тем событиям, которые произошли с ним после его женитьбы.

И пришел к печальному выводу — в том, что случилось, ему некого винить, кроме себя.

Ему следовало бы догадаться, что Серафина расценит его слова после получения телеграмм по-своему и вовсе не так, как думал он. Нужно было тотчас же пойти за ней, как только она вышла из гостиной.

А после того, как пурдхан уехал, нужно было зайти к ней в спальню и непременно разбудить ее, если, конечно, она и в самом деле спала.

«Какой же я был дурак!» — честно признался себе Кельвин.

Единственным оправданием ему могло служить только то, что, хотя он и обладал огромным опытом общения со светскими женщинами, Кельвин никогда не встречал ни одной, похожей на Серафину.