Ричард Бокэм - Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

• Название: Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей
• Автор: Ричард Бокэм
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2011
• ISBN: 978–5–699–46401–2

Эта книга — удивительное расследование всемирно известного ученого, которое проливает свет на жизнь Иисуса и происхождение Евангелий. Сюда вошли результаты новейших исследований древней культуры, человеческого мозга, механизмов памяти. Автор объясняет, как получилось так, что слова и поступки Иисуса не были забыты и достоверно известны всему миру и теперь, и приоткрывает завесу над одной из величайших тайн Библии: тайной личности любимого ученика Иисуса, загадочного автора Четвертого Евангелия. Впервые на русском языке главный труд одного из самых авторитетных специалистов по Новому Завету.

Впервые:

Живые свидетельства всех непосредственных участников евангельских событий и древних церковных историков и апологетов, проанализированные одним из самых авторитетных исследователей Библии.

Результаты новейших исследований древней культуры, человеческого мозга, механизмов памяти и жизни первого христианского поколения.

Уникальная реконструкция цепочек, по которым устно передавались рассказы о словах и поступках Иисуса от человека к человеку.

Тайна личности анонимного любимого ученика Иисуса, загадочного автора Четвертого Евангелия.

Ричард Бокэм — специалист по Новому–Завету, профессор Университета Сент–Эндрюс ( Шотландия ), член Британской академии и Королевского научного общества Эдинбурга.

---

Прежде чем проститься с прологом Луки, рассмотрим вкратце еще одно выражение, в переводе переданное так: «по тщательном исследовании (parëkolouthëkoti) всего сначала (anôthen)» (1:3). Значение слова parëkolouthëkoti (буквально «следующий») много обсуждается[335]; однако недавно Дэвид Мейсснер привел очень подробные и убедительные аргументы в пользу того, что здесь (как и в «Против Апиона» Иосифа Флавия, 1:53, что часто приводится как параллель) это слово означает не «исследование» или «расследование» (по его словам, такое значение не засвидетельствовано), а «следование за мыслью»[336]. Лука хочет сказать, что прекрасно понимает все, что передали ему очевидцы. Его «знакомство с предметом» (по выражению Мейсснера) — необходимое условие для написания истории, основанной на отчетах очевидцев, а также, возможно, для того, чтобы справиться с этой задачей успешнее его предшественников.

Что же касается anôthen — слова, которое могло означать просто «тщательно»[337] — оно здесь, очевидно, употребляется во временном значении: «изначально», в параллель к «с самого начала» (αρ' arches). Сам Лука в другом месте (Деян 26:4–5) использует эти выражения как синонимы[338]. В обоих случаях использование то одного, то другого выражения объясняется стилистическими причинами. Смысл этой фразы в том, что объем свидетельских «показаний» покрывает всю историю, которую намерен рассказать Лука в своем Евангелии («сначала») — и столь же всеобъемлюще знакомство Луки с этими свидетельствами и их понимание. Лука способен рассказать историю «сначала», поскольку внимательно ознакомился с преданиями тех, кто «с самого начала» видел все своими глазами. Судя по всему, необходимость свидетельства очевидцев, видевших все «с начала», была важным принципом передачи и понимания преданий об Иисусе в раннем христианстве.

Указание на свидетелей жизни Иисуса у Марка

Теперь, установив, насколько важна была для составителей и читателей Евангелий способность очевидца рассказать по личным впечатлениям всю евангельскую историю, мы можем обнаружить в Евангелиях специфический литературный прием, ускользающий от внимания большинства современных ученых, — прием, призванный указать именно на это свойство очевидца–источника информации. Впервые мы находим его в Евангелии от Марка.

Первый ученик, названный у Марка по имени, немедленно вслед за рассказом о начале служения Иисуса, — Петр (точнее, Симон, как Марк постоянно его называет, пока Иисус в 3:16 не дает ему новое имя):

Проходя же близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата Симонова[339], закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков. И они тотчас, оставив свои сети, последовали за Ним

(Мк 1:16—18).

Имя Симона явно подчеркнуто[340]. Марк мог бы написать «Симона и его брата Андрея»[341] — так же, как в следующем стихе: «Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его» (1:19). В другом месте, однако, Марк говорит: «Иакова и Иоанна, брата Иакова» (5:37; ср. 3:17), так что повторение имени первого брата кажется просто особенностью его стиля. Однако он не всегда следует этому правилу, и в 1:16 повторение имени Симона явно используется для того, чтобы придать ему особое значение.

В повествовании Марка все ученики–мужчины покидают Иисуса в Гефсимании, после чего Петр отрекается от него. Таким образом, никто из Двенадцати не видит своими глазами событий после приведения Иисуса к Пилату; однако Петр снова упоминается в самом конце Евангелия, когда женщины у пустой гробницы слышат повеление «сказать ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее» (16:7). Это отдельное упоминание Петра, достаточно странное (в конце концов, Петр — тоже ученик Иисуса)[342], ясно указывает на то, что в дальнейшем Иисус явится Петру лично. И Павел (1 Кор 15:5), и Лука (Лк 24:34) упоминают об этом явлении, что доказывает его известность уже в очень ранней традиции — однако странно, что никто о нем не рассказывает. Упоминание об этом в «краткой» версии Евангелия от Марка[343], указывающее за пределы повествования, явно рассчитано на то, чтобы, подобно тому, как рассказ начался с Петра, — Петром его и завершить. Эти два упоминания образуют inclusio всей истории, давая понять, что Петр — тот свидетель, чье свидетельство объемлет историю в целом[344]. Перед нами — разительное подтверждение спорного свидетельства Папия (о нем см. ниже, в главе 9) о том, что источником преданий Евангелия от Марка был апостол Петр.

Если inclusio свидетельствует о том, что Петр — основной очевидец, стоящий за Евангелием от Марка, то с этим хорошо согласуется относительная частота (см. таблицу 11) упоминаний его имени у Марка[345]. Имя Симон в отношении к Петру встречается семь раз[346], имя Петр — девятнадцать раз[347]. При сопоставлении с длиной Евангелия такая частота оказывается намного выше, чем в других Евангелиях. В намного более длинном Евангелии от Матфея имя Симон (применительно к Петру) упоминается пять раз, имя Петр — двадцать четыре раза. У Луки имя Симон встречается (применительно к Петру) двенадцать раз, а имя Петр — восемнадцать раз. Иоанн упоминает имя Симон (применительно к Петру) двадцать два раза, а имя Петр — тридцать четыре раза; однако столь высокие цифры объясняются тем, что Иоанн намного чаще других евангелистов употребляет сочетание «Симон Петр» (семнадцать раз, в то время как у Марка это двойное имя не появляется ни разу, а у Матфея и у Луки — всего по одному разу). Однако даже если принять это во внимание и не считать двойное имя «Симон Петр» за два упоминания — Евангелие от Иоанна остается первым по частоте упоминаний Петра (одно на каждые 395 слов); за ним идет Марк (одно на 432 слов), Матфей (одно на 654 слова) и Лука (одно на 670 слов). Поскольку автор Евангелия от Матфея особенно интересуется Петром (см. Мф 14:28–29; 16:17–18), особенно стоит отметить, что у Марка Петр упоминается намного чаще, чем у Матфея. Более того — и это прямой аргумент в пользу нашей гипотезы, что в Евангелии от Марка Петр предстает основным очевидцем событий — он присутствует на сцене во время большей части действия (с 1:16 до 14:72, исключая отрывки 6:14–29; 10:35–40; 14:1–2, 10–11, 55–65). Определенно, нельзя согласиться с Джоэлом Маркусом в том, что, «если бы не Папий — никому бы и в голову не пришло, что Второе Евангелие имеет какую–то особую связь с Петром»[348].

Сильный аргумент в пользу того, что упоминания о Петре в начале и в конце Евангелия от Марка представляют собой inclusio, мы находим в Евангелии от Луки. Лука, используя Марка наряду с другими источниками, не сохраняет эти упоминания в тех местах, где они встречаются у Марка. Рассказ о призвании Петра идет у Луки позже (Лк 5:1–11), уже после того, как Петр появляется в повествовании (4:38); тем не менее Лука заботится о том, чтобы Петр стал первым из учеников, названных в его рассказе по имени. Более того: при первом появлении Петра он, аналогично Марку, делает особый акцент на имени Симон: «Выйдя из синагоги, он вошел в дом Симона; теща же Симонова была одержима сильною горячкою…» (4:38)[349]. Также и в конце своей истории Лука, в отличие от Марка, не вкладывает имя Петра в уста ангелов у пустой гробницы (Лк 24:6–7). Поскольку у Луки повествование продолжается рассказом о явлениях воскресшего Иисуса, такое упоминание Петра не сделало бы его последним упомянутым по имени учеником в рассказе. Вместо этого Лука ретроспективно ссылается на явление Иисуса Петру. Когда два ученика возвращаются в Эммаус из Иерусалима, другие говорят им, «что Господь истинно воскрес и явился Симону» (Лк 24:34). Благодаря этому упоминанию имя «Симон» становится последним (не считая Иисуса и Моисея) личным именем в этом Евангелии. Вводя, таким образом, inclusio свидетельства очевидца по отношению к Петру, Лука свидетельствует о том, сколь многим обязан его труд свидетельству Петра, запечатленному в Евангелии от Марка.

Указание на свидетелей жизни Иисуса у Иоанна

На мой взгляд, автор Евангелия от Иоанна хорошо знал Евангелие от Марка и рассчитывал, что его знают и многие читатели[350] — хотя это не равнозначно утверждению, что он использовал Евангелие от Марка как источник. Интересно взглянуть на то, что в Четвертом Евангелии соответствует Марковым упоминаниям Петра в начале и в конце повествования. У Иоанна первые ученики Иисуса, вначале появляющиеся на сцене как ученики Иоанна Крестителя (1:35), — двое, которые остаются безымянными, пока в 1:40 один из них не называется Андреем. Однако спутником Андрея оказывается вовсе не Петр, как мы могли бы ожидать, вспоминая рассказ Марка о призвании первых учеников: дальше мы читаем о том, что Андрей идет за своим братом и знакомит его с Иисусом (1:41–42). Для читателей, знающих Марка, это должно было выглядеть так, словно Иоанн лишает Петра первенства, которое отводил ему Марк — «старше» него оказывается не только Андрей, но и другой первый ученик, который так и остается безымянным и впоследствии исчезает из повествования. Часто полагают, что этот анонимный ученик — сам Иоанн, в другом месте названный «учеником, которого любил Иисус»[351]. В Евангелии этот ученик также ни разу не называется по имени; и, разумеется, невозможно было назвать его «учеником, которого любил Иисус», при первом же знакомстве с Иисусом. Однако, на мой взгляд, существует никем не замеченный, но очень убедительный аргумент в пользу того, что безымянный ученик из главы 1 и Любимый Ученик — одно лицо. Любимый Ученик изображен в Четвертом Евангелии как идеальный свидетель Иисуса. Именно его свидетельство заключено в этом Евангелии (21:24). Однако в таком случае он должен полностью отвечать требованию, которое предъявляет к свидетелям само это Евангелие: «А также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною» (15:27). В соответствии с этим условием Любимый Ученик появляется в повествовании с самого начала: с одной стороны, скромно — без имени, так что его можно не только не узнать, но и не заметить; но с другой стороны, не так уж скромно — ведь он отодвигает Петра с его первого места.