Ричард Бокэм - Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

• Название: Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей
• Автор: Ричард Бокэм
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2011
• ISBN: 978–5–699–46401–2

Эта книга — удивительное расследование всемирно известного ученого, которое проливает свет на жизнь Иисуса и происхождение Евангелий. Сюда вошли результаты новейших исследований древней культуры, человеческого мозга, механизмов памяти. Автор объясняет, как получилось так, что слова и поступки Иисуса не были забыты и достоверно известны всему миру и теперь, и приоткрывает завесу над одной из величайших тайн Библии: тайной личности любимого ученика Иисуса, загадочного автора Четвертого Евангелия. Впервые на русском языке главный труд одного из самых авторитетных специалистов по Новому Завету.

Впервые:

Живые свидетельства всех непосредственных участников евангельских событий и древних церковных историков и апологетов, проанализированные одним из самых авторитетных исследователей Библии.

Результаты новейших исследований древней культуры, человеческого мозга, механизмов памяти и жизни первого христианского поколения.

Уникальная реконструкция цепочек, по которым устно передавались рассказы о словах и поступках Иисуса от человека к человеку.

Тайна личности анонимного любимого ученика Иисуса, загадочного автора Четвертого Евангелия.

Ричард Бокэм — специалист по Новому–Завету, профессор Университета Сент–Эндрюс ( Шотландия ), член Британской академии и Королевского научного общества Эдинбурга.

---

Чтобы прояснить различие между факторами (3) и (4), обратим внимание на то, что вариации при исполнении связаны с различием между двумя типами элементов предания: ключевыми элементами, которые при любом исполнении должны оставаться одинаковыми — и всеми остальными, которые можно менять. Во многих случаях ключевые элементы должны воспроизводиться дословно, остальные — нет. Фактор (3) представляет собой обычную вариативность наиболее гибких элементов традиции, а фактор (4) объясняет изменения в ключевых элементах традиции и сознательные дополнения к ним. Разумеется, применительно к каждому конкретному элементу традиции передачи предания об Иисусе эти аргументы требуют тщательного исследования и проверки, для которых, к сожалению, здесь нет места.

Подводя итоги: заучивание — механизм контроля, позволявший раннехристианской общине сохранять предания об Иисусе настолько верно, насколько ей это требовалось. Оно использовалось там, где считалось важным точное воспроизведение, и по отношению к тем элементам традиции, которые, по мнению первых христиан, должны были оставаться стабильными. Заучивание отвечает (отчасти) за стабильность традиции в то время, как некоторые другие факторы ведут к ее вариативности. Факторы, отвечающие за стабильность и за вариативность, не противоречат друг другу: они находятся в равновесии и создают то сочетание стабильности и гибкости, которое считается необходимым для каждого из типов предания об Иисусе.

Контроль над приданием: записывание?

Верно ли, что до создания Евангелий предания об Иисусе передавались исключительно устно — или же иногда записывались? Этот вопрос вновь поднял Грэм Стентон в своей недавно изданной книге[758]. Э. Эрл–Эллис полагает, что запись преданий об Иисусе и циркуляция этих записей среди учеников началась еще во время служения Иисуса[759]; Алан Миллард недавно поддержал эту точку зрения, основываясь на широком распространении грамотности и письма в Палестине во времена Иисуса[760].

Обсуждая этот вопрос, необходимо прежде всего принять во внимание, что в преимущественно устной культуре Древнего мира, к которой принадлежало раннехристианское движение, устная и письменная словесность не противостояли друг другу, а друг друга дополняли[761]. Записи по большей части подкрепляли и дополняли устные формы запоминания и обучения[762]. Как уже показал Герхардссон, записи в качестве дополнения к устной традиции имели хождение даже среди позднейших раввинов, решительно утверждавших устный характер Устной Торы[763]. Мартин Джеффи подробно описал «взаимопроникновение» устных и письменных элементов в раввинистических преданиях в эпоху после Мишны[764]. Однако, насколько нам известно, раввины использовали не столько книги, сколько личные записные книжки[765]. Эти заметки, куда заносился материал, известный из устной передачи, ни в коей мере не заменяли устную традицию — они служили лишь подспорьем для памяти при ее изучении и использовании.

Подобные записные книжки были широко распространены в Древнем мире (в 2 Тим 4:13 упоминаются пергаменные записные книжки, которые возил с собой Павел в своих путешествиях)[766]. Вполне вероятно, что ранние христиане ими пользовались. Верно, что степень распространенности грамоты в Палестине — вопрос спорный, она могла быть и очень низкой[767]; однако стоит отметить и то, что последователи Иисуса, как во время его служения, так и в период ранней Иерусалимской церкви, были выходцами из всех классов общества. Среди них, несомненно, были умеющие писать и еще больше — умеющих читать[768]. Среди них могли быть не только члены образованного высшего класса, но и профессиональные писцы и переписчики. Старинное предположение, что среди Двенадцати «летописцем» мог стать Матфей, сообразно своей профессии мытаря, несомненно, умевший писать[769], в конечном счете может быть верно — по крайней мере, в отношении одного из возможных источников Евангелия от Матфея[770]. Можно не сомневаться: «научная работа» достаточно высокого уровня, в форме истолкования библейских пророчеств применительно к Иисусу и его последователям, напоминающего ученые комментарии кумранской общины, началась очень рано — по–видимому, в Иерусалимской церкви, откуда ее влияние распространилось, как можно заметить, на все новозаветные писания[771]. Вовсе не первые христиане были, как полагали критики форм, неграмотными крестьянами и ремесленниками: среди них, очевидно, имелись и люди, изучавшие Писание на современном им экзегетическом уровне, способные писать тексты высокого литературного качества, такие, как Послание Иакова[772]. Неграмотные лидеры общин могли пользоваться услугами других, грамотных, верующих. Более того: по мнению Мартина Хенгеля, именно в Иерусалиме, где видные места в христианской общине занимали грекоязычные евреи из Диаспоры, предания об Иисусе были впервые переведены на греческий[773].

В таком контексте кажется маловероятным, чтобы никто не записывал предания об Иисусе — хотя бы в записные книжки, в помощь христианским наставникам. Несомненно, такие записные книжки не были совершенно новым фактором в процессе передачи путем заучивания наизусть, описанном нами в предыдущем разделе. Они просто повышали способность устной передачи сохранять традицию в первоначальном виде. Не следует видеть в них протоевангелия; хотя, возможно, с ними связаны некоторые Q–отрывки, почти дословно повторяемые у Матфея и Луки[774]. В целом они должны были быть настолько близки устной традиции, что практически невозможно отделить их от устных источников.

Независимо от того, использовалось ли записывание в качестве средства контроля над устной передачей до написания известных нам Евангелий, нет сомнения, что после составления этих Евангелий письменность стала самостоятельным средством сохранения преданий об Иисусе. К данному вопросу мы вернемся в следующей главе.

12. Анонимная традиция или свидетельство конкретных очевидцев?

Идентифицируемые авторитетные личности, положившие начало преданию •·Цепочки учителей / учеников, по которым передавалось предание •·Иерусалимская церковь основана очевидцами • Об анонимности Евангелий •·О чем говорят заглавия Евангелий •·Коммуникации в раннехристианском движении • Одна из причин написания Евангелий •·Память общины и отдельных людей

Общины или конкретные люди?

Важнейший вопрос всей нашей книги — роль индивидуальных авторов и носителей традиции об Иисусе. Мы предполагаем, что предания об Иисусе были изначально сформулированы известными по именам очевидцами, от чьих имен впоследствии передавались, и что эти очевидцы на протяжении всей своей жизни оставались активными и авторитетными гарантами достоверности этих преданий. В тех христианских общинах, где очевидцев не было, роль хранителей традиции исполняли, по–видимому, признанные учителя, получившие предания либо непосредственно от очевидцев, либо через одного–двух известных и авторитетных посредников.

Эта картина очень отличается и от модели критиков форм, для которых традиция от начала и до конца принадлежала общине, то есть коллективу, и от модели Бейли, которую принял и развил Джеймс Данн. Данн отводит очевидцам важную роль в формировании традиции об Иисусе, однако подчеркивает, что уже во время служения Иисуса предания о нем стали содержанием «общей памяти» учеников. Формирование традиции, заявляет он, «процесс общинный — не в последнюю очередь благодаря тому, что именно традиция зачастую формирует общину как таковую»[775]. Здесь точка зрения Данна вполне совпадает с тем вниманием, которое уделяли Sitz im Lehen как социологическому понятию критики форм. Именно община формирует и структурирует предания об Иисусе в соответствии с их местом и функциями в своей жизни. Традицию, пишет Данн, «следует отличать от индивидуальной памяти, хотя ее можно назвать корпоративной памятью, дающей сообществу понимание своей отличительности и общности»[776].

Здесь нужно указать на перекличку с дюркгеймовской социологической категорией «коллективной памяти» (развитой, прежде всего, Морисом Хальбваксом[777]), оказавшей значительное влияние на общественные науки, историю культуры и устную историю. Некоторые теоретики этого направления совершенно растворяют индивидуальную память в памяти коллективной, общественной и культурной; другие работают над описанием их тесных взаимосвязей[778]. Данн, очевидно, склоняется ко второму варианту, когда, подчеркнув значение общих воспоминаний в первичных группах учеников, затем пишет:

Не забудем и о роли очевидцев — прежде всего апостолов, но и других авторитетных носителей традиции об Иисусе… Эти свидетельства до–Павлова и ранне–Павлова периода указывают на большое влияние этих фигур… и на всеобщую заботу об основательности и достоверности авторитетной традиции в каждом конкретном случае. Уделяя особое внимание общинному характеру процесса формирования традиции, не следует отказываться и от более традиционного акцента на конкретных авторитетных фигурах, почитаемых за их связь с Иисусом в дни его служения[779].