Владимир Колычев - Прощу, когда умрешь

• Название: Прощу, когда умрешь
• Автор: Владимир Колычев
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-57939-6

В одночасье круто изменилась жизнь Тимофея Феоктистова. Как-то раз напали на него в парке двое ребят, вооруженных ножами. Тимофей не просто сумел отбиться, но еще так двинул одному из хулиганов, что тот оказался в больнице. Допустимая самооборона, скажете вы. А в ходе следствия виновным в драке оказался именно Тимофей, за что и угодил в тюрьму на целых три года! Но вот срок подошел к концу, и парень вышел на свободу. Однако не будет ему покоя, пока он не выяснит, кто виновен в его бедах. Тимофей начинает раскапывать подноготную своего дела. И тут ему открылось такое, что повергло парня в шок...

---

– Тогда молчи в тряпочку и делай то, что тебе говорят.

Звездная известность могла принести ему независимость от Виолы. Могла, но не принесет. Потому что условия договоров опутали его со всех сторон. Увы, но он попал к Виолетте чуть ли не в пожизненное рабство. Даже права на его песни принадлежат ей. Если он захочет, то не сможет уйти к другому продюсеру, потому что тут же утонет, если вдруг решится на самостоятельность. Поэтому Виола не очень-то церемонилась с Женей. Грубила порой, а в дурном расположении духа запросто могла послать его на три буквы.

– Да я ничего.

– Если скажу бросить Марьяну, ты ее бросишь.

– Ну, я не знаю...

– Я не спрашиваю. Я говорю, как должно быть. Ты меня понимаешь?

– И когда ты это скажешь?

– А это я на твое поведение посмотрю. Будешь выделываться, лишу сладкого. А пока пользуйся моей добротой... Да, на следующей неделе мы выезжаем в Ярославль, не вздумай брать ее с собой.

– Как скажешь... Ты тоже поедешь?

Вообще-то Женя надеялся, что с ними поедет администратор, обязанности которого Виола возложила на тренера по танцам. Лева – парень неплохой, сообразительный, только ему мальчики больше нравятся, чем девочки. И, похоже, он всерьез поверил, что Женя родственная с ним душа. И сегодня на занятиях даже попытался его взять за интимное место, за что получил пощечину... Но ведь пощечина – женское оружие. Так что вряд ли Женя смог разубедить Леву в порочности его натуры.

– Кто-то же должен позаботиться о тебе ночью... Или я тебе уже надоела?

– Ну, нет, что ты!

– Зачем же тебе Марьяна... Ладно, не будем об этом. У тебя через час занятия по вокалу.

– Да, я знаю.

– В двенадцать выступаешь в клубе... Я смотрю, сегодня у тебя свободный день.

– Почти.

– Что собираешься делать в свободное время? Поедешь к своей Марьяне?

– Если можно...

– Нельзя! – отрезала Виола. – Я смотрю, ты утратил интерес к творчеству. За последние две недели ни одной песни. Ни одной!..

– Ну...

– Что ну? Зажрался ты, Женечка... Поэт должен быть голодным, а у тебя красивая жизнь. И красивые женщины... Может, одна женщина лишняя?

– Да нет, все нормально...

Он не хотел терять Марьяну. Может, и красивая жизнь вокруг него, но все-таки он задыхался в той «доброте», которой окружила его Виола. А Марьяна хоть какая-то, но отдушина...

– Тогда завтра жду от тебя новую песню.

– Э-э... Творчество не планируется, оно идет от вдохновения...

– Считай, что я твое вдохновение. Твоя Муза. Я тебя сегодня посетила, поэтому дерзай. А то останешься без сладкого...

Виола ушла, а Женя протянул ей вслед одну руку и ребром ладони другой ударил по внешней стороне локтевого сгиба. Задолбала она его своей «добротой»!..

Всплеск эмоций всколыхнул извилины, и по ним вдруг, как ток по нейронам, пробежала незнакомая мелодия. Что-то в мажорной гамме...

Нет, понуждение к творчеству здесь ни при чем. Просто Виола вызвала в нем бурю противоречивых чувств, и это вылилось в мысленный посыл в форме мелодии... Что ж, нет худа без добра...

Женя долго ходил по комнатам, пытаясь оформить зародившиеся в душе звуки в четкую мелодию, а когда очнулся, вспомнил, что пропустил занятие по вокалу. Но махнул на это рукой и вернулся к творческому процессу. Виола должна его простить, ведь мелодия выходит что надо, а с вокалом у него все в порядке. Во всяком случае, народу нравится...

Именно эти слова и собрался он сказать в свое оправдание, когда вдруг открылась дверь в квартиру. Так свободно входить к нему могла только Виола, поэтому Женя очень удивился, когда перед ним вдруг возник пугающего вида, стриженный под бобрик мужик. Крупная голова, прямоугольное лицо с грубыми чертами, мощные скулы, маленький вздернутый нос, тяжеловесная челюсть, пока еще только зарождающийся двойной подбородок, шея бычья, плечи богатырские. Корпус немного наклонен вперед, но сильные руки опущены так, будто он собирался взять стоящую под ногами штангу. А еще напрашивалось сравнением с героем Леонова в «Джентльментах удачи», когда он собирался рвать пасть Миколе Питерскому.

Он был такой же мощный, как штангист, но не спортивная одежда на нем, а деловая – белая шелковая рубашка с распахнутым воротом, черные отглаженные брюки, дорогие швейцарские часы на широком волосатом запястье.

– Э-э... Вы кто? – растерянно спросил Женя.

– Да нет, это ты кто? – ухмыльнулся мужик, сверкнув золотой фиксой.

Он медленно подошел к парню и вдруг резко выбросил вперед руку, как будто хотел схватить его за яйца. Женя резко отскочил назад.

– Гы, есть реакция! Дети будут... Или мужики не рожают?

– О чем это вы?

– Ну, ты же пидор, да?

– Нет!

– Как это нет? А Вилка говорила, что пидор!

– Какая Вилка?

– Виолетта, жена моя.

– А-а, так вы ее муж!

Женя даже легонько хлопнул себя по лбу – как же он сразу не догадался. Это же типичный бандюган, что кошмарил народ в начале девяностых. Эта морда пять лет срок мотала, пока Виолетта «Колоннаду» на себе тянула. И не прирезал же никто...

– Да нет, это не я ее муж, это она моя жена. Понимаешь разницу?

– Э-э... Жена да убоится мужа своего! – почему-то пришла на ум заповедь, приписываемая «Домострою».

– Вот-вот! – оскалился Фокин. – Сам-то мужа своего боишься?

– Э-э... Нет у меня мужа.

– Что, сам по себе, да? Невеста на выданье, гы?

– Не надо меня оскорблять! – возмутился Женя.

– Ух ты, петушок прокукарекал?.. Слышь, а ты ничего себе такой пряничек... Не возражаешь, если я дружбана своего кликну? Он таких сладеньких любит, гы!

Фокин ухмылялся, а сам смотрел на Женю серьезным и неподвижным взглядом.

– Не надо!

– А чего? Ты же пидорок!

– Не пидорок я!

– Что, и по бабам ходишь?

– Нет.

– А по мужикам?..

– Я не хочу с вами об этом разговаривать...

– Если ты не пидорок, то, может, ты с моей женой, это? – Фокин шлепнул пятерней по сложенным в круг большому и указательному пальцам. – Она к тебе сюда захаживает, да?

– Конечно, захаживает. Она же мой продюсер...

– Ну и чо? Я знаю одну телку, она сейчас типа звезда. Так она через койку петь начала... Что это за звезда, которая продюсеру не дала, гы?

– У нас не тот случай.

Глядя на этого монстра, Женя думал об угрозах, которыми стращала его Виолетта. Фокин действительно мог и в бетон его закатать, и кожу живьем содрать, да все что угодно!.. Поэтому и колотило его изнутри как в горячечной лихорадке.

– Чего не тот случай?

– Ну, меня не интересуют женщины...

– Зато Вилку интересуют мужчины, гы! Ей-то какое дело, хочешь ты ее или нет!.. Или у тебя на нее не стоит?

– Не стоит!

– Слышь, а ты правда на петушка похож! Крылышками как машешь... А говоришь, что не пидор...

– Я не пидор.

– А кто ты? Гей?

– Да, я гей, – пересилил себя Женя.

– А это что, не одно и то же?

– Нет.

– Да ладно, нет!.. Может, пацанов позвать? Они быстро тебе все растолкуют.

– Не надо!

Фокин вдруг распрямился, распальцовку с рук снял, и с лица сошел пугающий оскал. И стал вдруг похож на артиста с располагающей внешностью, по воле режиссера вынужденного исполнять роль прожженного бандита.

– Чего ты так разволновался, Женя? – И блатной акцент куда-то исчез. А разнузданную ухмылку сменила снисходительная ирония. – В роль не смог войти?

– В какую роль?

– В роль гея...

– Да нет, не роль это.

– А может, все-таки роль?

– Но вы же должны понимать, что пидор – это вопиющее оскорбление! – Женя манерно вскинул вверх палец.

Похоже, вышло это у него весьма убедительно.

– Прямо-таки вопиющее! – засмеялся Фокин.

– Да, между прочим.

– Я знаю, у пидоров не только на мужиков стоит, но и на баб. А ты, значит, гей, да? Значит, я могу спать спокойно?

– Да не было у нас ничего с вашей женой! Ну, приходит она ко мне. Посидим, поболтаем, чайку попьем, иногда выпьем по рюмочке...

– А как насчет песен?

– Песни я сам пою...

– Песни твои, честно говоря, голубизной попахивают. Но ничего, пипл хавает, и это главное... Ты же должен понимать, что этой мое казино. Я снова здесь главный. И ваш с Вилкой проект – мой проект, ты это понимаешь?

– Да, понимаю.

– Проект под названием «Женя Калинин», да?

– Ну да...

– Не звучит... Можно, я сам придумаю тебе сценическое имя?

– Попробуйте...

– И попробую... Ты будешь у нас Гей-Люссак!.. Я не знаю, кто это такой, какой-то великий. А имя как звучит! Гей-Люссак! И главное, в самую точку... На сцене Гей-Люссак! Вся петушня твоя. А в Москве этого дерьма навалом, отстреливать некому, – разозлился вдруг Фокин.

– Издеваетесь?

– Я издеваюсь?! Да нет, это вы тут с Вилкой издеваетесь! Развели здесь черт-те что! Хотите, чтобы надо мной братва ржала? Гоша Фокс и Гей-Люссак! Да меня уже сейчас тошнит от этого!

– Я не Гей-Люссак.

– А зачем ты лапшу мне тут на уши вешаешь?.. Может, ты и пидор по жизни, но не гей... Это Вилка голубизну придумала?

– Нет.

– Ты сам?

– Ну, я ей признался...

– Когда ты ей в этом признался? Когда она трахнуть тебя захотела?