Юрий Нестеренко - Ребенок Дороти Стивенс

• Название: Ребенок Дороти Стивенс
• Автор: Юрий Нестеренко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Когда Дон понял это, он решил бороться. Во что бы то ни стало удержать Дороти от сползания в замкнутый мир ее черепа. Он знал, что ему не удастся вбить клин между Дороти и Кэти -- а если бы и удалось, жизнь его жены превратилась бы в ад. Значит, единственным выходом было вытащить во внешний мир Кэти.

Дон не без трепета приступил к этой задаче. Легко было Брайану говорить "полюбите Кэти! " Ему, небось, не приходилось смотреть в глаза любимому человеку, со страхом и брезгливостью ощущая, как из глубины этих глаз следит за ним чей-то чужой разум! (Или Дону это только казалось? Но поди докажи, так это или нет! ) Дон не мог заставить себя воспринимать Кэти как ребенка и вообще как человека; ему казалось, что это какой-то монстр, жуткий паразит из триллера, проникший в мозг его жены и пожирающий ее изнутри... Кэти в его представлении была лишь куском нервной ткани, уродом, лишенным тела -- хотя на самом деле это было не так и с каждым днем становилось все более не так...

И все же Дон старался пересилить себя. Он делал все то же, что делает отчим, пытающийся расположить к себе приемного ребенка: дарил Кэти игрушки, рассказывал сказки, водил на мультики и в зоопарк... Это было дико -- дарить игрушки и рассказывать детские сказки взрослой женщине, и Дон надеялся, что его поведение не выглядит слишком фальшиво. Но, несмотря на все эти усилия, Кэти не разговаривала с ним. Дороти, смущенно улыбаясь, говорила, что Кэти благодарит, иногда задавала вопросы от ее имени, но всегда оставалась посредником между мужем и дочерью. Дон бы почувствовал, если бы Кэти заговорила с ним сама -- тем паче что его жена, благодаря своей левополушарности, была теперь неспособна сколь-нибудь убедительно сыграть роль.

"Кэти, папа старается ради себя, а ты даже не хочешь с ним поговорить! "

"Мне не нужен Дон. Мне нужна только ты, мамочка. "

"Не называй его "Дон'. Он твой папа. "

"Я не понимаю, что такое "папа'. Ты говоришь, что папа -- это почти то же самое, что мама. Но это совсем не так! Я не люблю Дона, и я не могу говорить с ним, как с тобой. И потом, он же снаружи! "

"Кэти, я ведь уже объясняла тебе. У обычных девочек мама тоже снаружи. Просто ты -- необычная девочка. "

"Не понимаю, как такое может быть. И почему этих малявок, что мы видим на улице и в кино, ты называешь девочками. Если я -- девочка, то они -- нет. А если они девочки, то я -- нет. "

"Это все очень сложно. Подрастешь -- поймешь. "

"Я не люблю, когда ты так говоришь! Ты так и не объяснила мне, чего хотел от тебя Дон, когда ты рассердилась и испугалась. "

"Ну Кэти, тебе еще рано... Кэти, перестань копаться в моем мозгу! "

"Я хочу знать. "

"Ох, ну ладно... Постараюсь тебе объяснить. "

Дороти пыталась подбирать наиболее обтекаемые и деликатные формулировки, но контролировать себя в мыслях намного сложнее, чем в словах. Хотя она теперь в еще большей степени, чем Дон, воспринимала воздержание как нечто привычное и естественное, однако воспоминания о прошлой сексуальной жизни воскресили довольно яркие картины, она даже почувствовала намек на давно забытое ощущение внизу живота...

"Какая гадость!!! "

"Кэти... Ну вот видишь, не зря я опасалась, что ты не поймешь... "

"Это отвратительно! Я ненавижу Дона! "

"Кэти, Дон совсем не хотел причинить мне боль. Он наоборот хотел сделать мне приятно... Другие мужчины и женщины тоже такое делают... "

"Они гадкие, гадкие! Это так мерзко! Обещай, что больше никогда, никогда не будешь этого делать! "

"Доченька, если бы люди этого не делали, то и детей бы не было... "

"Тебе не нужны другие дети! У тебя есть я! "

Дороти еще никогда не чувствовала такой волны гнева, обиды и острого разочарования в любимом человеке, какая исходила теперь от Кэти.

"Дочка, успокойся. Мама больше никогда не будет такого делать, ни с Доном, ни с кем-нибудь другим. "

"Честно-честно? "

"Честно-честно. "

Хотя Кэти по-прежнему не разговаривала с ним, Дон вскоре получил наглядное доказательство ее существования. Она пристрастилась к рисованию. Хотя Дон и прежде видел, как Дороти -- он по-прежнему мог думать об этом теле только как о Дороти -- читает детские книжки или играет с куклами (последнее зрелище он переносил особенно тяжело), он не мог отделаться от ощущения, что это делает его жена, в крайнем случае -- его жена для Кэти, но никак не сама Кэти. Однако рисовать Дороти не умела и не занималась этим с детства; теперешние же картинки, выходившие из-под ее карандашей и кисточки, были пусть и по-детски примитивными, но явственно выдавали талант и с каждым разом становились все лучше. Главное же -- все они создавались левой рукой, в то время как Дороти была стопроцентной правшой.

Вскоре Дороти заявила, что Кэти следует серьезно учиться рисованию. Так как и взрослая, и детская студия отпадали, Дону пришлось -- хотя он был далеко не в восторге от этой идеи -- раскошелиться на частного учителя. Художника звали Полак, и ему еще не было сорока. Дону не понравились не только грядущие расходы, но и мысль о том, что его жена будет подолгу оставаться наедине с этим человеком; он, правда, не думал, что теперь Дороти подпустит к себе кого-либо, и все же почувствовал себя гораздо спокойнее, когда узнал, что Полак -- гомосексуалист.

Полаку была изложена полуправда: мол, Дороти попала в аварию, и в ее поведении могут наблюдаться некоторые странности, но в целом она вполне нормальная. Было сказано также, что Кэтрин -- ее второе имя. Поначалу Полак взялся за дело без особой охоты, мысленно окрестив Дороти "дамочкой, у которой не все дома", однако ее незаурядный талант быстро заставил его изменить свое мнение. Прежде ему еще ни разу не приходилось видеть столь способной ученицы.

-- Ты здорово рисуешь, Кэти, -- сказал Дон, рассматривая ее работы. Он был почти искренен. Рисунки и впрямь были хороши, и это было ясно даже такому профану в живописи, как он. Вот только... они ему не нравились. Может быть, потому, что краски были слишком яркими, а контуры -- слишком резкими. А может быть, просто потому, что автором этих работ была Кэти.

-- Дочка, что надо сказать? -- Дороти произнесла это вслух, демонстрируя мужу, что не оставляет попыток наладить диалог между ним и Кэти. Однако она давно уже делала это скорее для порядка, нежели желая добиться результата.

Вдруг левая рука жещины протянулась вперед и с неожиданной силой схватила Дона за запястье. Тот вздрогнул и попытался отдернуть руку.

-- Оставь меня в покое, Дон, -- сказали губы его жены. -- Оставь в покое меня и маму! Ты чужой, и ты сам знаешь, что ты чужой!

Дон встал, не говоря ни слова, набросил куртку и вышел. Он направился прямиком в бар и в тот день впервые основательно напился.

"Кэти, ну зачем ты с ним так? "

"Ты слишком добра с ним, мама. Он ненавидит меня! "

"Дочка, ты преувеличиваешь... "

"Не надо лукавить, мама. Ты же знаешь, как я не люблю неправду. И ты не хуже меня знаешь, как он ко мне относится. Его чуть не стошнило, когда я до него дотронулась. "

Дороти промолчала. Это была правда.

"Он хочет, чтобы я умерла. "

Первым движением Дороти было возразить, но она вновь вынуждена была молча согласиться.

"Мы должны избавиться от него, мама. "

"Ну... -- протянула Дороти, -- не думаю, что развод сейчас был бы лучшим выходом... "

"Нам ведь никто не нужен! Только я и ты! "

"Видишь ли, дочка, Дон неплохо зарабатывает. А мне, по правде, не хочется возвращаться к работе секретарши. Да и тебе было бы скучно наблюдать весь день, как я принимаю электронную почту и рассылаю факсы. "

"Мы что-нибудь придумаем. Главное, что ты его больше не любишь. "

"Ну... вообще-то мне его жалко. "

"Это пройдет, мама. Это пройдет. "

Не прошло и полугода с начала занятий Кэти живописью, когда Полак всерьез заговорил об организации ее персональной выставки.

-- У вас удивительный талант, Кэтрин. Мы сделаем сенсацию.

-- Мы заработаем много денег? -- заинтересовалась Кэти.

-- Ну, возможно, не сразу... -- Полак в который раз улыбнулся детской наивности этой женщины, -- вы понимаете, художников много, и для того, чтобы твои картины пошли нарасхват, одного таланта недостаточно. Нужно пробиться, сделать себе имя... Для начала хорошо уже то, что вас заметят. О вас напишут два-три критика, к чьим словам прислушиваются... потом...

-- А если у меня уже есть имя? Если я знаменита на всю Америку? На весь мир?

-- Правда? -- Полак с улыбкой склонил голову набок.

"Кэти, не надо! "

"Мама, я знаю, что я делаю! Не мешай! "

-- Вы читали про "Сандру Д. -- две в одной"?

(Именно такое прозвище присвоила ей -- точнее, им -- бульварная пресса. )

-- Так вы хотите сказать, что вы...

-- Да. Я Кэти. А Дороти -- моя мать.

-- Это правда, мистер Полак. Кэти -- моя дочь. А сама я совершенно не умею рисовать.

Полак даже не выглядел особенно удивленным.

-- У меня мелькало такое подозрение, -- признался он. -- Я чувствовал, что вас на самом деле двое. Особенно когда заметил, что рисуете вы всегда левой рукой, а пишете правой. Но я ни о чем не спрашивал. Раз вы сами не говорили, значит, это не мое дело.