Елена Езерская - Крепостная навсегда

• Название: Крепостная навсегда
• Автор: Елена Езерская
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-224-05083-9

Князь Михаил Репнин влюбился в Анну с первого взгляда, но не подозревает о ее происхождении. Сохранит ли Репнин свою любовь, когда тайна Анны раскроется? Крепостная Корфов Полина, считая, что Анне все достается не по праву, спрятала вольную, которую барон Корф просил передать Анне. Если барон Корф умрет, то ждать пощады от управляющего ни Анне, ни крепостному конюху Никите, с детства влюбленному в Анну, не придется.

---

— Это подарок барона, — Анна потянулась за футляром.

— Да? За какие такие заслуги? — управляющий быстро отдернул руку, в которой держал его.

— Вон отсюда! Если барон узнает, что вы…

— Барон? Да он языком пошевелить не в состоянии!

— Вы слишком торопитесь хоронить вашего хозяина, — твердо сказала Анна. — И, если вы сию же минуту не уберетесь отсюда, то будете иметь возможность убедиться в этом. Вон из моей комнаты! Слышите?!

— Хозяин? Это он тебе хозяин, и комната эта — не твоя. Здесь все принадлежит барону! А его скоро не станет. И тогда хозяином здесь всему буду я. И тебе тоже.

— Лучше смерть!

— Вот уж нет, этой радости я тебе не доставлю, — Карл Модестович швырнул футляр на туалетный столик. — Ты еще станешь молить меня о пощаде!

Когда дверь за управляющим закрылась, Анна без сил опустилась на стул рядом со столиком и раскрыла футляр. Ожерелье лежало на своем месте и ничуть не пострадало. Анна закрыла крышку и ласково провела по ней ладонью. Такой дорогой подарок, такой памятный…

Ей тут же пригрезилось, что дверь распахнулась, и в комнату вбежал запыхавшийся с дороги Репнин.

— Миша! — будто бы бросилась к нему Анна. — Как ты оказался здесь?

— Я приехал, чтобы забрать тебя отсюда! Я спасу тебя от Карла Модестовича! Идем со мной! — в его голосе было столько нежности…

— Миша, но я.., крепостная…

— Мне все равно! Я люблю тебя, Анна! А Модестовича убью, если он вздумает последовать за нами!

— Миша, ах, Миша…

— Миша? Какой Миша? — дошел до ее сознания встревоженный голос Никиты.

— Боже мой, Никита! — Анна очнулась и смутилась от неловкости.

— Аннушка, да что с тобой?

— А ты почему здесь?

— Я был на дворе и слышал, как страшно Модестович ругал тебя. Вот и поспешил сюда — вдруг он что натворил, этот супостат! Ты только скажи, я могу разобраться с ним — в жизнь больше к тебе не пристанет!

— Я не боюсь его, — уверенно сказала Анна, — и сейчас есть у меня дела поважнее. Иван Иванович отправляет меня в Петербург на прослушивание. Просил, чтобы ты карету запрягал и сопровождал меня в городской дом.

— Анна, а давай убежим!

— Убежим? Куда? Зачем?

— Эта поездка так кстати! Нас никто не хватится.

— Что ты такое говоришь, Никита?!

— Ты же сама все знаешь! Барон умирает, а Карл Модестович нас ненавидит. Представляешь, что он с тобой сделает, если барин умрет?

— Не говори так, Никита, барон поправится!

— Ты лучше послушай меня, Анечка, — Никита близко подошел к Анне и взял ее за руки. — Здесь тебе угрожает опасность! А если мы убежим, я о тебе позабочусь, я тебя никому в обиду не дам! Мы начнем новую жизнь! Где захочешь!

— Никита… — Анна попыталась уклониться от его поцелуя. — Нет, что ты… Нет, не надо! Прости меня Никита! Прости…

— Как скажешь, — Никита обиделся и отвернулся, бросил через плечо. — А карету я сейчас запрягу, собирайте вещички, Анна Платоновна. Сразу же и поедем.

Наскоро оглядевшись — не пропало ли чего после визита Шуллера, Анна сложила все необходимое в свой любимый чемодан и переоделась по-дорожному. Потом она спустилась к барону попрощаться. Варвара как раз закончила потчевать Корфа бульоном.

— Аннушка! Я так рад, что ты быстро управилась. Поезжай с Богом да возвращайся победительницей.

— Спасибо вам, Иван Иванович! — Анна подошла к постели барона и, склонившись, поцеловала Корфа в лоб. — Вы только дождитесь меня, а я уж для вас постараюсь.

— Готово все, барин, можно и ехать, — сообщил Никита, показавшись из-за двери. — Ваши вещи, Анна Платоновна, забирать можно?

Анна кивнула.

— Молодец, Никита, быстро управился, — поблагодарил его барон и снова обратился к Анне. — Ну, до встречи, мой дружок!

— До встречи, Иван Иванович! Надеюсь, все будет хорошо.

Варвара вышла ее проводить и дорогой решила попытать.

— Что это Никита на тебя так посмотрел? Что между вами случилось?

— Виновата я перед ним, Варвара. Привиделась мне одна встреча, а он не вовремя вошел да, похоже, решил, что это я к нему с такой сердечностью… Бежать предлагал.

— А ты о каком молодом барине думала?

— Откуда знаешь?

— Я все про тебя знаю! Ты едва в дом впорхнула, как я сразу увидела — влюбилась певунья наша.

— Не думала, что это так заметно, — смутилась Анна.

— А хорош ли он?

— Мы и виделись-то всего несколько раз. И пустое все это — он дворянин, и мы никогда не будем вместе.

— Почему — никогда? Он-то любит тебя?

— Откуда мне знать?

— Не отчаивайся, Аннушка, вот вернешься, даст тебе Иван Иванович вольную — и чем ты хуже дворянки? Ничем! И даже лучше в сто раз! Вот увидишь — ты самая счастливая будешь.

Проводив Анну, Варвара вернулась к барону.

— Скажи мне, Варвара, почему Полина задумала письмо Оболенского перехватить, как решилась? — спросил Корф, когда та принялась поправлять его постель.

— Вы бы отдохнули, барин, и так забот у вас — не по здоровью.

— Ты мне зубы не заговаривай, — нахмурился Корф. — Если я чего-то не вижу — просвети. Может, успею исправить, пока силы для этого чувствую.

— Не хотела бы я вас, барин, расстраивать. Но… — Варвара задумалась, словно собиралась с мыслями. — Аннушка никогда об этом сама не расскажет, она слишком добрая.

— Так в чем же дело?

— Полина нашу Аннушку ненавидит! Она сама актеркой хочет стать, вот и завидует Аннушке. И этот черт нерусский с нею заодно…

— Карл Модестович?

— Хозяином себя возомнил, Анне прохода не дает. А она у нас добрая, сердце чистое — сама к людям с добром, и от людей того ждет.

— Хозяином, говоришь? Да брось ты постель прибирать, — прикрикнул барон на Варвару. — Рассказывай по порядку, что тут у вас происходит, а то, чувствую, меня слишком долго не было.

— И то, правда, барин — долго, очень долго! Модестович чуть что — плеткой стегает. Днями вот Никиту едва не угробил! У него через всю спину — полосы. Модестович мог и насмерть забить — он не человек, а зверь лютый.

— Вот что, Варвара, вели ему тотчас явиться ко мне. И без разговоров!

Отправив Варвару, барон взял со столика у кровати пузырек с лекарством, что прописал ему доктор Штерн, и сделал большой глоток. Решил — пусть не по предписанию, но ему важнее, чтобы сердце не подвело. Разговор с управляющим мог получиться тяжелым. Корф уже давно подозревал Карла Модестовича в растратах и самоуправстве, но пока руки до него, любезного, не доходили, а, видимо, зря — назрело.

Шуллера ему рекомендовал как-то Забалуев — хвалил его за смышленость и порядочность, да и письма рекомендательные у того имелись весьма похвальные. Поначалу Карл Модестович ему приглянулся — за дело взялся серьезно и прытко. Корф тогда особенно был озабочен своим финансовым состоянием. Друг его, Петр Долгорукий, занял сумму на ремонт и обустройство петербургского дома. Да еще театр, его любимое детище, съедал немалые средства. Но то ли новый управляющий пришел в урожайный год, то и в самом деле он сумел хозяйство подогнать, только все постепенно наладилось, и через несколько лет барон вернул Долгорукому деньги по расписке, а через какое-то время и вовсе перестал интересоваться имением.

Наезжать — наезжал, спектакли в театре устраивал, но по книгам видел — записи управляющий делал вовремя, что продано, что куплено — все отмечал. И придраться, похоже, не к чему. А, может, и впрямь — просто было удобно, что все заботы на другие плечи переложил, тем более что Владимир вникать в дела хозяйственные не стремился. Сын все больше служил на передовых да крутился на столичных балах. За первое барон его хвалил, за второе — сердился. Он ведь и невесту ему уже оговорил — не насильно, не уродину. Лиза Долгорукая! О лучшей жене не мечтать молодому, благородному мужчине. И другой хозяюшки для имения барон себе не представлял, и не раз грезил, как, живя в Петербурге и сопутствуя блестящей карьере Анны, он будет душой отдыхать в их родовом имении среди внуков. Но Владимир дорогу домой позабыл и не похоже, чтобы обещанию, данному Лизе и ее отцу, оставался особенно верен.

— Итак, что скажешь? — сурово спросил барон, встречая вошедшего управляющего неласковым взглядом.

— Если вы о расписке, увольняйте Иван Иванович! По моей вине пропала — признаю.

— По твоей?

— Недоглядел, как есть недоглядел! Я уж и Григория пытал, да он отнекивается.

— А Григорий здесь при чем?

— Да я у него с некоторых пор сапоги новые увидел, откуда он их взял? Знать, продал расписку Долгорукой.

— Что за глупость! — рассердился барон. — Сапоги те я сам Григорию в прошлый приезд подарил, на день рождения. Ты мне вот лучше скажи — крепостных зачем бьешь? Анну обижаешь?

— Исправлюсь, — быстро покаялся Модестович. — Больше не буду, клянусь. А Анну барыней величать стану.

— Ты шута передо мной разыгрывать брось! Ты или будешь выполнять мои требования, или пойдешь к черту прямо сейчас!