Оке Эдвардсон - Зов издалека

• Название: Зов издалека
• Автор: Оке Эдвардсон
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-39856-8

Тело жестоко убитой Хелен Андерсон обнаружено в парке Гетеборга, а ее ребенок бесследно исчез.

Но кому могла помешать простая девушка?

Инспектор Эрик Винтер, которому поручено дело, поначалу склонен искать мотивы убийства в ограблении, свидетельницей которого стала однажды Хелен.

Но почему грабители ждали столько лет, чтобы свести с ней счеты?

И зачем им понадобился ребенок жертвы?

Расследование заводит Эрика все дальше — от элегантных особняков состоятельных буржуа в нищие предместья, где обитают те, кому давно уже нечего терять.

Однако люди, задающие много вопросов, редко возвращаются оттуда живыми…

---

— Она там присутствовала?

— Да.

— И никого больше не было?

— Праздник… полно народу, и никто ничего не видел.

— О дьявольщина… Надо уезжать из этого города.

Бергенхем промолчал.

— А тебе нравится здесь? — Хальдерс сел, встал и опять сел.

Бергенхем задумался. Что на это ответишь? Фредрик закусил удила. Это было не ново, просто выглядело иначе. В его гневе было нечто праведное, что-то его на этот раз по-настоящему задело — во всяком случае, вышло за пределы обычной профессиональной солидарности. Скоро он поедет в больницу, и Бергенхем не завидовал тем, кто случайно замешкается перед Хальдерсом на светофоре.

— Современный город, — вслух сказал он. — Сложносоставной. Новые времена…

— Сложносоставной? Это еще что за новости?

— Значит, всего понамешано. И хорошего, и плохого. Нельзя же послать к черту весь город.

— Скоро будет можно, — заверил Хальдерс. — Человек гуляет по Хамнгатан, а какой-то отморозок разбивает ему голову. И что здесь складывать? Что составлять? Вот он — твой сложносоставной город… Дерьмо сложносоставное.

Бергенхем опять промолчал.

— Нет, я знаю, конечно, что есть и нормальные люди, и места, куда можно пойти, но это… это… — Хальдерс внезапно охрип и, отвернувшись, пожал плечами.

Бергенхем заметил, как Фредрик украдкой провел ладонью по лицу. Плачет, что ли, удивился Бергенхем. Или готов заплакать… Значит, еще не все потеряно с Хальдерсом. Но он прав, конечно… особенно это лето. Сколько уже было подобных историй? Пятнадцать? Прямо подготовка к войне. Гражданская война гетеборгских племен…

— Кто допросит свидетельницу? Эту… приятельницу?

— Я могу допросить… или ты, если хочешь.

— Займись, — коротко сказал Хальдерс. — Я еду в больницу. А кстати, как этот второй? Которого били?

— Жив…

Он забыл включить кондиционер и подъехал к больнице весь в поту. Ну и хрен с ним.

Анета Джанали сидела в постели, подпертая со всех сторон подушками. Глаза ее налились кровью. Лицо почти полностью закрывала повязка.

Рядом на тумбочке стояла большая пластмассовая кружка с согнутой пополам соломинкой. На каталке перед палатой он заметил десяток роз — сестра сказала, что не полагается вносить цветы в палату. Риск инфекции. Цветы уже слегка поникли. «Забыли воды налить, что ли… Это мог бы быть мой букет».

Он подвинул стул и сел.

— Мы их возьмем.

Она не пошевелилась. Потом закрыла глаза. Не уснула ли?

— Не успеешь прийти в себя, как мы их возьмем… Даже чернокожие не должны бояться вечером выйти на улицу.

Он внимательно изучил конструкцию из подушек на кровати. Не особенно удобно.

— Начинаешь думать, уж не лучше бы тебе остаться дома в Уагадугу. — Хальдерс повторил старую шутку, бывшую у них в ходу. Анета Джанали родилась в Восточном роддоме в Гетеборге.

— Уагадугу, — повторил он. Его успокаивало это словцо. Или, может быть, хотел немножко поднять ей настроение. Он помолчал. — Собственно, такой случай выпадает раз в сто лет. Я говорю о важных вещах, а ты меня не перебиваешь с надменным видом. Могу наконец и я вставить словцо. И я тебе объясню…

Анета Джанали открыла глаза и посмотрела на него. Он знал этот взгляд. У нее пострадала только нижняя часть головы, а верхняя, похоже, в целости и сохранности.

— Речь идет о самообладании, — сказал он. — Когда мы возьмем этих подонков, то, разумеется, не дадим волю чувствам… Полное самообладание. Но ведь полицейские тоже люди и имеют право на ошибку. Или пару ошибок…

Как же она пьет из этой чертовой кружки? В повязке даже дырки не видно. Для вида, что ли, они ее поставили… А может, все, что нужно, в капельнице? И сколько она здесь пролежит?

— Говорят, у Винтера крыша поехала, — решил он поделиться свежей сплетней. — Ходит в обрезанных джинсах и майке. Заглянул в отдел взять какие-то бумаги — недели две не брился, а не стригся, наверное, с весны. Волосы до плеч.

Анета опять прикрыла глаза.

— Не дождусь понедельника, когда все соберутся… только тебя не будет. Но я положу какую-нибудь дрянь на твой стул, и как будто ты с нами. — Увидев, что она не реагирует на шутку, он наклонился и тихо сказал: — Пожалуйста, выбирайся из этого поскорее, Анета. — Набрав в легкие полный медицинских ароматов воздух, он добавил: — Мне тебя очень не хватает.

Он встал, загремев стулом, и вышел из палаты. Странно, вода в вазе есть. Почему же завяли цветы?

Винтер не стал ждать до понедельника и прервал отпуск, как только позвонил Рингмар. Ничего сверхъестественного не случилось, но Эрик сразу вернулся к работе. Не из чувства долга, нет. Это было чисто эгоистическое решение. Возможно, даже терапевтическое.

— Пока ты не особенно здесь нужен, — сказал Рингмар.

— Мне уже хватает песка в сандалиях, — возразил Винтер.

Во второй половине дня он вошел в свой кабинет и открыл жалюзи. Потянул носом — пахло пылью. На письменном столе ни одной бумажки. Идеальный порядок… может, стоит поучиться у шефа — тот все бумаги складывает в ящики стола.

Стуре Биргерссон руководил следственным отделом и был настоящим виртуозом по части, как он это называл, «делегирования полномочий» своим заместителям. На практике это означало, что Эрик Винтер командовал тридцатью следователями в подотделе насильственных преступлений. Теперь они называются «подотделом», но характер деятельности ничуть не изменился. Убийства и вооруженные грабежи. Бывшие ассистенты стали инспекторами. «Наконец становишься кем-то», — прокомментировал это событие Хальдерс. Более солидное название вовсе не означало прибавки к зарплате. «Зато выходишь на главную улицу и чувствуешь себя инспектором».

— Закрой дверь, — сказал Эрик вошедшему Рингмару. — Так что ты говоришь?

Рингмар уселся на стул.

— Мы, конечно, следим за более или менее серьезными происшествиями, но тут дело не в местных.

— Вот как?

— И вообще… какая-то странная ситуация. Не знаю, насколько ты в курсе, но новости ты же смотришь… Может, жара так влияет.

— Демонстрации?

— Да… и не только это… В городе брожение, или не знаю как назвать… У нас дюжина драк между подростковыми бандами только за последнюю неделю. Неизвестно, сколько национальных групп в этом участвуют, но и шведы тоже. Прямо жутко делается. Что-то такое в воздухе… люди свирепеют, лезут в драки, угрожают друг другу. Но, как говорится, делаем все, что в наших силах. Может, затаились где-то несколько подонков и подливают масло в огонь?

Комиссар Бертиль Рингмар возглавлял в подотделе группу из десяти сотрудников. У них были информаторы в преступном мире. Перед группой стояла задача — выявлять возмутителей порядка и профессиональных преступников. Они должны всегда быть «на шаг впереди», как сказал Стуре Биргерссон на одном из бесконечных реорганизационных собраний.

— Анету знают в нашем районе, — заметил Рингмар. — Думаю, на нее не стали бы нападать просто так. Разве что защищаясь…

— А может, так и есть.

— Что — так и есть?

— Поскольку мы думаем, что они знают, что мы знаем, что они знают, что мы думаем, что они никогда на такое не пойдут, как раз это и случилось, — залпом выпалил Винтер.

Рингмар молчал, переваривая эту загадочную фразу.

— Или как?

— Да… классическая дилемма. Если я, конечно, понял тебя правильно.

— И ты опять на исходной позиции…

— Спасибо тебе.

Винтер уставился на сверкающую столешницу. Выглядела она так, словно хозяйственники, прослышав про его возвращение из отпуска, послали в кабинет целую бригаду уборщиц. Он посмотрел на свое отражение в полированном дереве, достал из нагрудного кармана сигариллу и закурил, выронив при этом горящую спичку. Спичка обожгла ему бедро — короткий щипок. Рингмар заметил, что Винтер в шортах, но не сказал ни слова. Сам он был в брюках хаки, купленных, похоже, на распродаже излишков британской колониальной армии.

— Если они местные, мы их найдем.

— Значит, ты веришь своим информаторам? Веришь в светлые силы?

— Я надеюсь, что светлые силы, скрывающиеся среди темных сил, помогут нам их обнаружить. Темные силы то есть.

— Более темные, — уточнил Винтер, — темнее, чем они сами.

— Приятельница Анеты говорит, что узнает этих троих. Если не всех, то одного точно.

— Были у них какие-то нацистские приметы? Фашистские символы?

— Нет. Чистенькие, как ягнята.

Винтер стряхнул пепел в ладонь. Пепельницу, наверное, кто-то заиграл, пока он был в отпуске.

— А другие свидетели?

— Не меньше тысячи. Но ответили двое, и те толком не описали, как выглядели эти подонки.

— Как ягнята, говоришь?

— Как ягнята.

— Еще суток не прошло.

— Не прошло.