Дмитрий Герасимов - Если небо молчит

• Название: Если небо молчит
• Автор: Дмитрий Герасимов
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-072095-8, 978-5-271-33170-1

Максим и Маргарита когда-то очень любили друг друга, у них растет сын. Однако обстоятельства сложились таким образом, что теперь Максим – программист в Москве, а Маргарита – медсестра в провинциальном городке со странным названием Сырой Яр. Внезапно с обоими начинают происходить непонятные, жуткие и весьма странные события. Всех, с кем близко общается Максим, преследует смерть. И у Маргариты в больнице творятся ужасные вещи: мистическим образом умирают больные, и девушку обвиняют чуть ли не в предумышленном убийстве. Чтобы разобраться в происходящем Максим решает поехать в родной город Сырой Яр… Это была его первая ошибка.

---

«Я хочу, чтоб жили ле-ебеди…» – телефон на ее рабочем столе снова бесполезно завыл в гулкой тишине. Вероятно, звонит Женечка, чтобы предупредить, что, как всегда, опаздывает. А может, это мама?.. Что-то случилось с Антошкой, и она не знает, что предпринять?! – На лбу у Маргариты выступила испарина. – Наверно, сынишка подавился косточкой от абрикоса!.. Или поскользнулся на ступеньках крыльца и ударился головой!.. Боже! Какой ужас! – Она в отчаянии упала на колени перед равнодушно-надменной дверью и обеими ладонями стукнула в податливую, мягкую обивку:

– Умоляю! Ради всего святого!.. Выпустите меня!

Унизительная беспомощность и растерянность уступили место страху. Во рту пересохло, а желудок свело тупой холодной болью. Вероятнее всего, она страдает болезнью, о которой раньше не догадывалась, – клаустрофобией. Виски сдавило, кровь шумно и гулко била в них, как в литавры, и казалось, удары эти были слышны даже в коридоре. Из глаз брызнули слезы.

– Умоляю… – прошептала Маргарита и бессильно опустила руки. – Умоляю…

Через мгновение до нее донесся странный звук. Стараясь унять рыдания и бешеный стук сердца, она приникла ухом к двери. На дерматиновой обивке появилось влажное пятно от слез. В коридоре кто-то пищал тоненьким голоском, и этот мерзкий писк, похожий на предсмертный крик полевки, попавшей в объятия змеи, показался Маргарите знакомым. Она растерла по щекам слезы, силясь припомнить, где могла раньше слышать его. Было похоже, что пищит живое существо, но как-то… ровно, буднично, не делая пауз, чтобы набрать в легкие воздуха. Значит, это искусственный звук. Его может издать… только…

Слезы мгновенно высохли. Маргарита в ужасе уставилась на дверь, боясь поверить в свою догадку. Как тонущий человек, который, чтобы сберечь силы, перестает барахтаться в воде, она замерла на мгновение, и тут же ледяная волна прозрения, отчаяния и страха накрыла ее с головой.

Этот мерзкий писк – не что иное, как сигнал тревоги компьютера, установленного возле палаты интенсивной терапии! Изменение уровня кислорода в крови, резкое падение артериального давления и, наконец, остановка сердца больного – вот три причины, по которым может сработать электронный алармист.

В глазах потемнело. Маргарита почувствовала, что ей не хватает воздуха. Ломая ногти, за которыми всегда заботливо ухаживала, она принялась остервенело царапать дверную обивку.

– Помогите!.. – вместо крика из горла вырвался клокочущий хриплый стон. – По-мо-ги-те…

Писк за дверью, казалось, усилился. Еще мгновение – и он стал походить на свист, а затем перешел в зловещий рев. Оглушительные децибелы взорвали тишину коридора, и она разлетелась в стороны мириадами острых, раскаленных осколков. Дикий рев, как цунами, сотрясал стены, ломился в двери, высасывал внутренности помещений, оставляя в них вакуум. Маргарита зажмурилась и закрыла ладонями уши. Сейчас она будет разорвана в клочья, сметена с лица земли свирепой чудовищной силой. Беспощадный смерч сорвет с петель дверь и закрутит содержимое комнаты в смертельном водовороте, превращая, подобно гигантскому миксеру, мебель, шкафчик с лекарствами, лампы, топчан и саму Маргариту в месиво, грязную кашу.

Неожиданно щелкнул замок – кто-то с той стороны двери повернул ключ – и в то же мгновение ураган стих, а дикий рев уступил место ровному, тоскливому писку. Маргарита испуганно открыла глаза. На пороге возник старик. Он выглядел привидением – бестелесным и невесомым. Пушистые, как у одуванчика, седые волосы, глазки-щелочки, тонкий, будто хрустальный, нос и полупрозрачная кожа, похожая на пергамент, каким прокладывают коробки с зефиром. Казалось, только тяжелые шаркающие тапочки удерживали его тело на весу. Без них он бы плавно взмыл к потолку и растворился в небытии.

– Ты что так надрываешься, сердешная? По полу ползаешь…

Старик участливо наклонился к Маргарите. Та нахмурилась, пытаясь вспомнить, где видела его раньше, и, наконец, сообразила, что ее спаситель – обычный пациент отделения терапии. Она даже вспомнила его фамилию – Битюцкий. Острая пневмония, осложненная приступами стенокардии. Сейчас идет на поправку.

Маргарита тряхнула головой, сбрасывая с себя остатки наваждения, и хрипло пожаловалась:

– Меня кто-то запер…

– Вот оно что… – протянул старик. – А я дивлюсь: в отделении все пищит, а никого нету… Ни врача, ни сестры…

– Да-да… – Она поспешно поднялась с пола. – Пищит… Я уже бегу. – И опрометью бросилась вон.

Старичок проводил ее взглядом и печально вздохнул: – Эх, сердешная… Достанется тебе…

Противный, тонкий звук натянутой струной дрожал в полутемном пустынном помещении. Он закладывал уши, сливаясь в нескончаемый, ровный гул, который заполнял собой все пространство, висел в нишах, струился по стенам, качался под потолком.

Маргарита бежала по бесконечному коридору, мысленно умоляя компьютер ошибиться. Она отчаянно надеялась, что ничего страшного не произошло. Просто перегорела какая-нибудь электронная фитюлька в мониторе, или программа зависла и требует перезагрузки, или перегрелся системный блок, или…

Едва она очутилась возле ПИТа, надежда рухнула.

Диаграммы на экране пожухли и рассыпались, уступив место ярко бордовой надписи System Alarm. Монитор справа выбрасывал нули в рамке контроля. Радужные вспышки энцефалографа угасли, как последний салютный залп, превратившись в моргающее коричневое пятно, а на экране кардиографа застыла безжизненная зеленая прямая.

Не помня себя от страха и отчаяния, Маргарита распахнула дверь в палату и замерла на пороге.

Мужчина лежал на кровати, прогнувшись всем телом, запрокинув голову и сжав кулаки. Эндотрахеальная трубка торчала из полуоткрытого, скривившегося в агонии рта, а в уголках губ розовела застывшая пена. Прозрачные, остановившиеся глаза смотрели в потолок, и в этом мертвом, страшном взгляде, как на пластинке «Полароида», отпечатался животный ужас.

Сделав над собой усилие, Маргарита шагнула вперед и затряслась в рыданиях.

Всего лишь четверть часа назад она обещала этому человеку сделать все возможное для его спасения, уверяла, что поможет ему справиться с недугом и победить смерть, а в итоге не предприняла ничего, не пришла на помощь, не ударила палец о палец. В самый нужный, самый важный, самый страшный момент ее попросту не оказалось рядом. А он, наверно, взывал, надеялся, верил, сжимал беспомощно руки, хрипел, таращился в темноту, из последних сил цепляясь за угасающую жизнь.

А теперь все кончено. Шестидесятилетний мужчина по фамилии Струковский умер, не дождавшись ни помощи, ни даже слов утешения. И виновата в этом она, Маргарита. Случилось непоправимое, и разве может ей служить оправданием заевший замок в процедурном кабинете? Разве может она пенять на обстоятельства, если на кону – человеческая жизнь? Его сердце могло бы еще биться, а легкие, которым помогал аппарат искусственного дыхания, – дышать…

Стоп! Маргарита испуганно вытерла слезы и, моргая, уставилась на черную гофрированную гармошку, сдутую и неподвижную, как меха брошенного на пол баяна. Респиратор не работает! Вентиляция легких отсутствует! А между тем аппарат устроен так, что продолжал бы качать воздух, даже если сердце пациента остановилось.

Она не могла поверить глазам: насос самостоятельно прекратил работу. Значит, в системе произошел сбой! А что, если… Маргарита похолодела. Что, если остановка аппарата и явилась причиной смерти?! Но как можно было подключать больного к неисправному оборудованию? Как можно было увольнять дежурных сестер ПИТа? Наконец, как могла она сама покинуть пост? Ради чего? Чтобы убедиться, что этот проклятый эфедрин никуда не исчез? Слезы опять потекли ручьем. И все же: почему ни с того ни с сего вдруг сама по себе отключилась система искусственной вентиляции легких?

Еще не понимая, что делает, повинуясь какому-то странному предчувствию, Маргарита медленно опустилась на корточки и заглянула под тумбу агрегата. На полу среди скатавшейся в комочки пыли свернулись змеиными кольцами электрические провода. Толстый шнур темно-серого цвета, тянущийся от аппарата искусственного дыхания, был вырван из сети.

2

г. Москва, август 2008 года…

Голая девушка лет двадцати с ухоженным телом и безупречной фигуркой лежала, запрокинув голову, на кровати студенческого общежития МИФИ и судорожно комкала под собой простыню. Сквозь дешевую ситцевую занавеску просачивался утренний свет. Девушка в ужасе зажмурила глаза, цепенея от смертельного холода револьверного ствола, приставленного к ее лбу.

Занавеска билась о подоконник, словно в агонии. Из распахнутого окна в комнату лился будничный перезвон трамваев. Где-то слышались визгливые голоса и смех.

Она вздрогнула, скривила рот, замерла и, наконец, бессильно вытянулась на простыне:

– К… кайф…