Елена Нестерина - Это Фоме и мне

• Название: Это Фоме и мне
• Автор: Елена Нестерина
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Фома, полежи. Я сейчас. - И, оставив сумочку на карнизе, побежала куда-то, скрывшись из зоны видимости Фомы.

В это время Палёнова ворвалась в бокс и потрясла шуршащим мокрым пакетом.

- Девушка тут приходила, гостинцы тебе передала. Вот, яблоки, бананы и черешня. Я всё хорошо помыла. Мы этой девушке сказали, чего тебе есть можно, чего нельзя. И что отвлекать тебя тоже нельзя. Давай, ложись, ложись. Ешь черешню, только косточки на пол не бросай.

Палёнова была умная, это что-то. Фома с удовольствием бросил бы на пол её косточки, да и растоптал, или не на пол бросил, а куда-нибудь вон с глаз, но сказал лишь: "Спасибо, положите на кровать", и без выражения на лице уставился на неё. Палёнова не уходила - собралась, видимо, сортировать фрукты по цвету или степени спелости, но почуяла что-то неладное, посмотрела на Фому и удалилась.

Тем временем Вика отыскала в парке разломанный ящик, подтянула его под окно, встала - иначе до окна доставало аккурат только её лицо, а теперь Вика могла даже на карниз облокотиться.

- Фома, надо долечиться.

- Я долечусь. Вик, ну ты чего?..

- Фома, милый, не капризничай. Билирубин, АлАт, АсАт, ты повнимательнее с ними. Ладно? - Вика прислонилась к стеклу. - Фома, неужели это ты там, а я здесь?

- Вика, мне сказали - лечение 21 день. И всё, понимаешь? Уже один прошёл. Ещё пройдут.. И мы поедем..

- Не надо. Фома, не надо. Мы везде поедем, ты только выздоравливай, Фома? И не загадывай больше ничего, ладно?

- Ладно. Я к тебе даже в форточку не пролезу, видишь, какая она маленькая. А окна навеки забиты.

- Я буду приезжать, Фома. Завтра приеду. - вместо слёз у Вики вспотели ладони, и на стекле остались два мелко-мелко мокрых пятна. Она вытерла их и убрала руки с окна. - Ты ешь черешню.

Фома засмеялся - представил Палёнову. Снова забултыхалась внутри Фомы какая-то гадость, он отвернулся, как будто пошёл за черешней, - так хотелось ему выбить окно и забыть про всё это дело, чтобы они были с Викой опять свободны, как ветер .

Вика, снова приставив ладони лодочками к окну, смотрела на то, что находилось в палате Фомы.

- Фома, ты у самого окна, что ли, спишь? Не дует?

- Жарко. - Фома взял пакет с черешней. - Вкусная черешня. Спасибо, Вик, ты не вози ничего. Не надо.

Вика даже обиделась.

- Ага, а успешное лечение? Я что, не могу принять в нём посильное участие?

- Вика, я хочу пива и жареную поросячью ногу.

- А я хочу в Пномпень, Фома. Всё будет. У тебя ничего не болит?

- Нет, ничего не болит.

- Как, не болит? Должно болеть! Ну не обманывай, Фома...

- А почему у меня должно что-то болеть?

- Потому что ты в больнице, Фома! - Вика как можно более пристально всмотрелась в лицо Фомы.

По больничному радио испорченный до неузнаваемости голос Галины Петровны рекомендовал Фоме выпить таблетки и приготовиться к ужину.

Фома оживился.

- Вика, сейчас будет шоу.

И действительно: торжественно вплыл ужин вместе с Галиной Петровной. Фома повязал салфеточку, как слюнявчик, и принял поднос от Галины Петровны.

- Что, влюбляетесь? - спросила она, с интересом приглядываясь к Вике.

- Через стекло не влюбишься, - ответил ей Фома.

- Не, говорят, можно, - Галина Петровна подмигнула Вике и пошла к выходу.

Вика почти ничего не услышала из разговора в палате, но на всякий случай приняла строгий вид.

Фома пошлёпал вилкой по картошке-пюре:

- О, рекомендую: режим № 1 "постельный", диета № 5.

- Ну что, нормальная еда...

- Ага, особенно вот это блюдо "Как будто - кто-то умер - с хлебом"...

- Ешь, не разговаривай. Это суперпольза. Вся диетическая еда суперпольза. Ты что, выздороветь не хочешь?

- Хочу. Но от такой еды ног таскать не будешь, а уж в Пномпень после неё - не, не потянешь.. - Фома заглотил вилку пюре и половину паровой котлеты, страдая, запил киселём.

- И ничего, нормальная еда, не привередничай.

- Говорят, Вик, что после курса лечения и такой диеты у пациентов часто уменьшается размер обуви, - заметил Фома.

- Это ничего, скорее бы только это окончание курса лечения.

Но наступило окончание свидания. В бокс вошли сразу Галина Петровна, Палёнова и медсестра из процедурного.

- Всё съел? - заколыхались они в узком проходе между стеной и кроватями.

Вика отошла от окна и лишь издали пыталась наблюдать. Она старалась не лезть в процесс лечения Фомы. Медсёстры что-то говорили Фоме, смеялись, видимо, делали укол, а когда ушли, Фома подскочил к окну.

- Я, наверно, схожу с ума, Вика. Я думал, что ты уехала! - Фома вытер взмокший лоб.

- Ну Фома, ну что ты, Фома... - Вика протягивала руку и гладила стекло там, где с той стороны было лицо Фомы.

- Я почти чувствую твою руку, правда, чувствую, веришь...

- Не волнуйся, Фома, не надо..

- Знаешь, мне кажется, что вся жизнь пошла параллельно мне, как за стеклом. А я только о ней вспоминаю, ну, как там всё было, и догадываюсь. Понимаешь? - Фома никогда ещё так много не говорил. Он говорил, Вика слушала, а Фома удивлялся. И говорил. - Я выйду, и мне нельзя будет есть, нельзя пить, а я сейчас я сижу тут, в четырёх стенах болезни, могу только смотреть в окно - а правда ли там, снаружи, или почти нет, я уже не могу точно сказать. У меня паника какая-то внутри. Я тут как... застеклённый заживо. Но я же выберусь, да, Вика?

Суровый Фома завозил пальцами по стеклу, Вика смотрела на него и боялась что-нибудь сказать - не был он никогда таким.

- Что же это такое, Вика?

- Не знаю... Выздоравливай только, Фома. - Вика почти незаметно всхлипнула. - И всё пройдёт...

- Ты не смотри на меня... То есть нет, Вика, я хотел сказать - ты поскорее ко мне ещё приезжай. А то мне радоваться нечему.

- Да, Фома, да!

- Дай вот только я выйду отсюда... У-у-у, мы тогда! А ещё мы будем песни петь.

- Песни?

- Да. Сядем у окошка, как Маугли с волчатами, посмотрим на луну и запоём. Твоё горлышко будет петь звонко, а я буду подхрипывать.

- Фома... А сейчас-то как? Что?

- И сейчас мы что-нибудь придумаем. Ты только приезжай - весёленькая или просто какая будешь. Всё здесь в наших руках.

- Фома, ты так говоришь, как будто это меня туда посадили, а не тебя. - Вика покачнулась на ящике.

- Нет, Вика. Всё хорошо. И будет хорошо. А если и что не на своих местах - мы это исправим. Помни это, пожалуйста. Потому что мы...

- Потому что мы - сила, что ли?

- Да.

Вика уходила, она обещала приехать завтра. На прощанье она дотянулась до форточки, схватилась за руку Фомы, а затем быстро ушла, не оглядываясь. Она никогда не оглядывалась, поэтому не знала, смотрит ли Фома ей вслед, или нет.

БОЛЬНИЦА ИМЕНИ КРАСНОГО ШПРИЦА

Утро. Село Ранний Вой-2. Корпус инфекционного отделения Больницы имени Красного Креста, расположенный к солнцу так, что солнца-то и не видно. В один из боксов первого этажа входит уборщица, одетая под медсестру (Палёнова, кто ж ещё) и подходит к кровати с небритым Фомой, только открывшим глаза и со сна ещё плохо соображающим. Фома на неё не реагирует.

- Сэр, где ваши анализы? - (это она уже выпендривается из туалета).

- Я за собой смываю. - несётся ей в ответ.

- Ну что ж, завтра повторим.

На самом-то деле Фома её обманул: все анализы он уже отдал другой медсестре, а этой - фиг.

Палёнова ещё какое-то время гремит ведром и возит шваброй, роется в таблетках Фомы и, как всегда, со знанием дела рассказывает о них, а затем уходит. Фома небрежно умывается, завтракает, спустив часть больничной еды в унитаз и компенсировав этот недостаток привезённым вчера матушкой куском холодного варёного мяса. Фома любит мясо. Затем он глотает таблетки и направляется в процедурный кабинет под капельницу.

На нём всё тот же больничный халат, покрой и цвет которого просто унижающие человеческое достоинство, в этом халате даже мощный Фома напоминает сынишку Ивана Грозного в одеждах великого отца. Но Фома выше этого, он идёт, в коридоре встречая нянечек и кухарочек, которые уже явились на работу и по роду службы теперь бегают из палаты в палату в поисках мочи и кала. Нянечки и кухарочки здороваются с Фомой.

В процедурном его встречает дежурная сегодня Галина Петровна.

- Ложись, птичка, - говорит она, налаживая капельницу. - Ну, в какую руку колоть будем?

- Мне всё равно, Галина Петровна, - говорит Фома, и оглядывает свои руки. Ему, конечно, не всё равно - половина вен правой руки предательски растворилась в медицинских препаратах, но оставшиеся обнаглели и выглядят вечными. С левой рукой та же история. Всё равно Фома рад, что сегодня будет колоть Галина Петровна. Пациенты той медсестры, что дежурила вчера, неделю руку согнуть не могут: она обычно брала иглу, как отбойный молоток, всаживала в руку и начинала там как в носу ковыряться - вену искала. А Галина Петровна, может быть, малость уже трусит, потому что ну куда столько уколов в одного человека, но колет прилично, и Фома ею доволен.

Фоме почти даже весело лежать под капельницей каждое утро. То ему огурчик дадут, то морковку, то анекдот расскажут, то даже книжку вслух почитают. Фома обычно утром не торопится вернуться в бокс и одиночество.