Михаил Нестеров - Месть и закон

• Название: Месть и закон
• Автор: Михаил Нестеров
• Жанр: Боевик
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-008930-9

Что связывает командира спецгруппы `Ноль` полковника Рожнова с криминальным авторитетом Курлычкиным? А что объединяет вора Грачевского и следователя-важняка Маргелова? Судье Валентине Ширяевой надо найти ответы на эти вопросы, и тогда она узнает, кто с особой жестокостью убил ее сына. Убийцы сделали свой выбор, Валентина тоже. Теперь она готова ступить на тропу беспредела, захватить заложника, пойти на все, чтобы приговор ее сердца был приведен в исполнение.

---

Сергей попрощался с Ширяевой на кухне. Валентина не встала, чтобы проводить его до двери, лишь приподняла тяжелую хмельную голову и заплетающимся языком поблагодарила парня – за то, что она напилась в его присутствии, за деньги, за его участие.

В дверях он остановился, не расслышав ее последние слова.

– Захлопни дверь, – повторила она и приподняла палец, привлекая внимание Сергея. – В день убийства дверь была закрыта на защелку. А Илья всегда закрывался на два оборота.

И эти слова она скажет старшему следователю по особо важным делам Василию Маргелову.

Сергей прошел узким коридором и остановился возле закрытой комнаты, где была убита девочка.

Вчера он торопливо миновал ее, а сейчас, неслышно отворив дверь, устремил взгляд на кровать Ильи.

«...Их было, по крайней мере, двое».

Выходя из квартиры, он вспомнил начало их затянувшегося разговора. «Один человек потерял свою дочь, ее зверски замучили, он должен узнать всю правду. Я докажу, чего бы мне это ни стоило». Тогда Сергей мало что понял, зато сейчас смысл сказанных Ширяевой слов обрел реальные очертания. До того четкие, что просматривался кровавый финал. Ибо судья вознамерилась не только отомстить, а доказать вину конкретного человека.

Шустов уже устал ждать Сергея и собрался уходить, когда увидел его выходящим из подъезда.

Олег выругался.

– Я думал, ты заночуешь, – недобро процедил он.

– Извини, Олег.

Шустов вгляделся в товарища более внимательно, уловил исходящий от него запах спиртного.

– О чем вы говорили?

Белоногов ухмыльнулся.

– О жизни.

– Много выпили?

– В основном пила Ширяева. Я посоветовал ей подольше оставаться в хмельном угаре: может натворить всякого по глупости.

– А ну, рассказывай, – потребовал Олег. – Я и так за тебя втык получил. Мне не в кайф нравоучения Рожнова, – повысил он голос.

Сергей пожал плечами и на ходу передал содержание беседы с подвыпившей судьей. Из всего сказанного Шустов уяснил для себя главное: Сергей распустил сопли, сочувствует судье – продажной особе. Ему придется докладывать Михаилу Константиновичу о результатах судебного слушания, заодно расскажет про «сопли» Белоногова. Но прежде сам проведет профилактику.

* * *

– Спать, только спать...

Валентина с трудом дошла до ванной комнаты, достала из аптечки упаковку феназепама и выпила две таблетки. Оглядев себя в зеркале, подмигнула отражению:

– До завтра.

И вышла из ванной.

Как и накануне, она не стала раскладывать диван, а улеглась на покрывало. Снотворное еще не начало действовать, а она уже спала.

Если Белоногов сомневался в том, что на следующее утро судья внезапно переменится, то у Валентины на этот счет не было сомнений: она испытает только кратковременный дискомфорт, который исчезнет с первой чашкой крепкого кофе и холодным душем. Сергей в своих выводах был не прав: природа отдыхала на дочери алкоголика.

10

Олег Шустов остановил машину напротив городского ботанического сада. Немного посидев за рулем, он кивнул Сергею Белоногову:

– Пойдем прогуляемся.

Сергей предчувствовал неприятный разговор с командиром и пытался угадать причину его недовольства.

Широкая аллея вывела их к озеру, где трудились, проходя летнюю практику, школьники.

День выдался жарким, на Шустове были легкие светлые брюки и рубашка с коротким рукавом. Он закурил, предлагая Белоногову сигарету. Тот отказался.

– Вот что, Сергей, – выпуская носом дым, начал Олег. – Мне откровенно не нравится благотворительность, которой ты занялся.

Не отвечая, парень кивнул.

– Не пойму, – продолжил Шустов бесстрастным голосом, – с чего ты завелся? Ты что, действительно такой милосердный? Тогда твое место не в боевом отряде, а в благотворительной организации.

– Не в этом дело, Олег, – возразил Белоногов, но был остановлен протестующим взмахом руки.

– А в чем? Объясни мне. Тебе не кажется, что я обязан знать подробнее о деталях происходящего? О твоем настроении, например. Причем давно. Вместо этого я строю догадки, жду, когда ты откроешь рот. А ты жуешь сопли. «Никакой личной инициативы» – тебе это о чем-нибудь говорит?.. Чего ты молчишь?

– Говорит. Но, Олег...

Шустов снова перебил собеседника:

– Именно так формулировали твои обязанности, когда брали в отряд. Это касается каждого из нас. Эмоции всегда вредны делу. Что, тебе больше не хочется получать хорошие деньги? Ты действительно стал борцом за идею?

– А ты? – В глазах Сергея Шустов уловил язвительность. – Ты только за «бабки» проветриваешь мозги бандитам?

– Представь себе – да, – не повышая голоса, так же монотонно ответил командир. – За идею борются те, кто сидит на окладах. Или делают вид, что борются. Если меня возьмут во время проведения мероприятия, я знаю, что меня ждет. За моей спиной не будет никого, и меня шлепнут так же профессионально, как это делаю я. И ты тоже. Департамент "5" – не последняя инстанция.

Белоногов скривился: разговор принял другое направление. Хотя ему неприятны были обе темы, затронутые Шустовым.

Сергей поднял с земли сухую ветку и стал сбивать листья с куста шиповника. Шустов бросил окурок в траву и затоптал его. Сунув руки в карманы брюк, он выжидающе посмотрел на младшего товарища. Белоногов бросил терзать шиповник и отшвырнул ветку.

После разговора Сергея с судьей, которая, по его словам, напилась до бесчувствия, Олег сделал неожиданный вывод: Белоногов, как ему показалось, собрался прыгнуть через его голову и встретиться с Рожновым. Тема разговора: судья Ширяева. Помня об этом, Шустов наставительно, будто разговаривал с одним из школьников, наводящих в саду порядок, произнес:

– Рожнов так же, как и мы, получает приказы и по рукам связан тем же – невозможностью проявлять личную инициативу. Это не его дело – отслеживать ошибки и нарушения в ходе следственной работы правоохранительных органов. Тем более когда речь идет о прокуратуре. К тому же «наверху» знают, какие дела следует прикрыть, а в каких пустить следствие по тому или иному направлению.

На Олега накатила волна раздражения, и он едва сдерживал себя. И кто тому виной? Ему, Шустову, не нужно было прыгать через чьи-то головы. Он просто сообщит о настроениях подчиненного Рожнову, и Белоногова уберут из отряда. А он, Олег, даже не поинтересуется дальнейшей судьбой товарища. Он и так довольно терпеливо сносил мелодраматическое настроение Сергея, когда его брат попал в неприятную ситуацию. И отнесся по-человечески, даже посочувствовал, дал рекомендации, как поступить, не вовлекая в дело Рожнова.

Ладно, дело с братом Белоногова улажено. Кажется, улажено, потому что последовало неожиданное продолжение: судья, взявшая за процесс двадцать тысяч долларов, вызвала сочувствие у бойца спецгруппы, в чьи задачи входит ликвидация преступников, и выбила из него жалостливую слезу.

Однако парень мужает на глазах, отвлекаясь от главной мысли, подумал Шустов. В речи Сергея появились выражения, которые тот невольно перенял от старших товарищей по отряду. «Проветрить мозги» – было чуть ли не любимым изречением Андрея Яцкевича и означало прострелить голову.

Пожалуй, Яцека можно было назвать самым хладнокровным бойцом в отряде, он равнодушно дырявил головы бандитам. Но, спрашивается, делал ли он это за идею, никак не мог успокоиться Олег. Нет, похоже, ею и не пахло. Скорее главным для него был азарт, деньги оставались на втором плане.

Олег подумал о жестокости Яцкевича, невольно сравнивая себя с ним. Нет, Яцеку еще расти до командира, именно до командира, возможно, он так и останется рядовым бойцом, пока ему самому не проветрят мозги. А случиться такое может скоро. Яцкевичу бесполезно говорить о том, чтобы он унял свою артистическую натуру во время боевых операций. В какой-то степени это был стиль Андрея, потому и невозможно было спутать его ни с кем другим. А менять манеру – бесполезное и опасное занятие. Никто в отряде не собирался подстраиваться друг под друга, в противном случае терялись бы личные навыки.

Шустов прикурил вторую сигарету. Они с Сергеем отошли от озера, направляясь к двум высоким вязам, возвышающимся у металлического ограждения сада.

– Пойми, Сереж, как только я обращусь к Рожнову по поводу Ширяевой, нас тут же попросят сдать оружие и даже не махнут на прощание ручкой. Мы занимаемся серьезными делами, и любой шаг в сторону начальство в лучшем случае насторожит. Выкинь ты эту судью из головы – взяточница, карьеристка, о ней даже говорить противно. Что из того, что девочку убил не ее сын? Ничего же не изменилось и не изменится, а девочку не вернешь.

Пожалуй, такого резюме от своего командира Сергей не ожидал. Он пристально вгляделся в его лицо.

А Шустов, поняв, что сказал лишнего, вновь смягчился:

– Нужно верить в следующее, Серега: когда-нибудь – я думаю, скоро – подонки, убившие девочку и парня, найдут свою пулю.