Геннадий Прашкевич - Помочь можно живым

• Название: Помочь можно живым
• Автор: Геннадий Прашкевич
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5-235-01543-6

Сборник составленный по материалам ВТО МПФ при ИПО ЦК ВЛКСМ “Молодая гвардия”.

СОДЕРЖАНИЕ:

ШКОЛА ЕФРЕМОВА

Геннадий Прашкевич — Конец пятидесятых: письма И.А.Ефремова

СЕМИНАР

Александр Бачило — Помочь можно живым (Повесть)

Александр Бушков — Дети Тумана (Повесть)

Владимир Галкин — Золотые листья (Сказ)

Елена Грушко — Рыбка

Андрей Дмитрук — Пришедший снять заклятие

Леонид Кудрявцев — Остановка в пути

Татьяна Мейко — Ты веришь в легенды о людях?

Ольга Новикевич — Директор зоопарка

Евгений Носов — Землей рожденные (Повесть)

Игорь Пидоренко — Сейвер

Таисия Пьянкова — Онегина звезда (Фантастический сказ)

Борис Руденко — Трудный случай в практике

Гавриил Угаров — Ель

Виктор Хатунцев — Молибденовые дети (Повесть)

Олег Чарушников — На “Олимпе” все спокойно

ЮНОСТЬ ЖАНРА

Порфирий Инфантьев — На другой планете (Повесть из жизни обитателей Марса)

Рецензенты: Е. Я. Гуляковский, Л. В. Ханбеков

© Составление: Л. Ю. Шувалова

---

— Итак, ведьма, — сказал Савин. — Но у меня сложилось впечатление, что ведьмы — непременно нагие и непременно на помеле.

— У каждого времени своя мода.

— Может быть, хватит пугать? Каюсь — кое-какое самомнение ты с меня сбила. И только. Никакая ты не ведьма, и в прекрасных инопланетянок я тоже что-то плохо верю.

— А я вот думаю, что мне с вами делать, — сказала Диана. — Ну, что мне с вами сделать?

Савин хмыкнул, подошел к ней, довольно бесцеремонно взял за плечи и поднял со скамьи. Усмехнулся, глядя ей в глаза:

— Будь Ты ведьмой или альтаирским резидентом, ты не комплексовала бы из-за отношения к тебе обывателей. А ты ведь комплексуешь, красавица, злит тебя такое отношение, вот и тянет бравировать, пугать…

Синяя вспышка отшвырнула его прочь, он весьма чувствительно брякнулся на каменные плиты и закричал, не вставая:

— Ну, еще? Давай, отыграйся! А потом в подушку поплачь, хочется же!

Бац! Невидимая рука в кольчужной перчатке отвесила полновесный свинг, совсем как в Санта-Кроче, но тот капрал был пьян, и под руку Савину в полном соответствии с нехитрым трафаретом кабацкой драки подвернулся стул, а капрал был один, без дружков, и все обошлось как нельзя лучше…

— Этим никогда ничего не докажешь… — прохрипел Савин, ощупывая саднящую скулу. — Тоже мне, Геката…

— Ну, прости. — Диана помогла ему встать. — Иногда это получается машинально, так порой взвинтят…

Она была красивая, в амбразурах возились вороны, и где-то за стеной заржали кони. С ума сойти, какой фильм получится, подумал Савин. Но хватит о деле, ей же плохо, дурак догадается…

— Разумеется, ты не Геката, — сказал он. — Ты глупая девчонка, которой случайно попала в руки забытая хозяйкой волшебная метла. Ты слишком красивая, чтобы на тебя сердиться, и слишком взбалмошная, чтобы принимать тебя очень уж всерьез…

— Пытаешься найти больное место?

— Я его уже нашел, — сказал Савин. — Хорошо, ты — кошка, которая гуляет сама по себе. Только жизнь учит нас, что таким кошкам, в конце концов, смертельно надоедает одиночество, и хотя они не признаются в этом, то ли из гордости, то ли из упрямства, понемногу это становится всего-навсего позой — изображать киплинговскую кошку. Только позой. А на деле — давно надоело, плохо, мучает… Я груб? Вряд ли. Скорее, прямолинеен. Но все равно — прости. Меня с вечера бросает из чуда в фата-моргану, я немного ошалел и чуточку обозлился, иду напролом и…

Он охнул и полез в карман за пистолетом. В воротах стоял зверь и смотрел на них, топыря круглые уши. Тот самый, встреченный за несколько минут до миража.

Диана подняла руку, с ее пальцев сорвались золотистые лучики. Зверь попятился, бесшумно и грациозно исчез за стеной.

— Не бойся, — насмешливо усмехнулась Диана, — они же тебя не тронули тогда…

— А ты откуда знаешь?

— А они мне сказали, — передразнила она его интонацию — Отпусти.

— Сама освободись.

— Ах, как смело — обнимать ведьму… И самоуверенности прибавляет, да?

— Глупости. — Савин повернул ее лицом к себе. — Я не спрашиваю, кто ты, мне это более-менее ясно — не с Марса ты прилетела. Но вот откуда все это у тебя^

— Хочешь, поцелую?

— Откуда это у тебя?

— Нашла на дороге, и не хватило силы воли выбросить.

— А конкретно? Детали, обстоятельства?

— Сроки, даты и температура воздуха в эпицентре? — передразнила Диана. — Тебе никогда не приходило в голову, что чудесное нужно беречь? Я ведь все твои фильмы видела. Нет, все это хорошо сделано, не о том разговор. Только зачем? Обсосать, размножить, бросить в каждый дом, чтобы любой мог смаковать…

Она высвободилась и пошла через двор к башне, черный плащ волочился за ней по выщербленным плитам, словно знамя капитулировавшей армии, никому уже не нужное, даже победителям. Савин вспомнил, как спускали в Санта-Кроче флаг сепаратистов, пробитый пулями, бесполезный, и как его потом бросили в чей-то огород… Он догнал Диану и схватил за локоть:

— Я все равно докопаюсь, слышишь?

— И будет еще одно, платиновое, перо?

— Глупости. Не ради этого работаем.

— Возможно, — неожиданно покладисто согласилась Диана. — Я верю, что вы работаете не ради золотых побрякушек. Только мало что это меняет — подглядываете в замочную скважину…

— Ничего подобного, — сказал Савин. — Просто, то, что здесь происходит, не должно оставаться местной тайной достопримечательностью.

— А я вот не уверена. Знаю я людскую реакцию на чудеса…

— Твой городок — еще не все человечество.

— Ну, как знать, как знать… — Она зябко повела плечами. — Я уезжаю в город. Если хочешь, можешь осмотреть замок — вдруг привидение поймаешь…

— Нет, спасибо. Я устал, спать хочется адски.

Кони были привязаны снаружи, у ворот. Савин увидел метрах в ста поодаль все тех же зверей — один лежал, положив голову на вытянутые лапы, второй прохаживался рядом.

— Что они здесь делают? — как бы мимоходом поинтересовался Савин.

— Мы почему-то считаем, что свадебные путешествия — наше изобретение… — рассеянно отозвалась Диана.

— Это как понимать?

— Как хочешь. Поехали.

Постепенно она немного оттаяла, рассказала даже, как ездила поступать в один из эдинбургских колледжей, как провалилась на экзаменах. Савин слушал с интересом и как бы невзначай подкидывал наводящие вопросы; пока Диана не хмыкнула:

— Что, это так интересно?

— Конечно. Женская душа — это всегда интересно.

— Вот только для вас она — потемки, — засмеялась Диана. — Мужские характеры вы даете хорошо, прямо-таки великолепно, а вот с женскими у вас не получается, видно вас, как голеньких…

Признаться, это святая правда, подумал Савин. И слабым утешением служит тот факт-, что это — недостаток не только мой, а подавляющего большинства нашей творческой братии. Девять десятых, если не больше, всех книг, репортажей, фильмов создано мужчинами о мужчинах для мужчин… Объяснение можно подыскать и такое — взявшись изучать женщину, поневоле придется и самому подвергнуться изучению с ее стороны, а как раз этого нам и не хочется. Женщины гораздо лучше умеют разгадывать нас, чем мы их, а сие ущемляет пресловутое мужское превосходство, поэтому постараемся отступить вовремя, поторопимся прыгнуть в седло…

Савин проводил Диану, поставил Лохинвара в конюшню Беннигана и направился в отель. Он быстро шагал по темным улицам, распугивая попадавшихся на каждом шагу кошек. Настроение заметно поднялось — предстояла интересная работа, которая, к тому же, наверняка окажется более сложной и захватывающей, чем он сейчас думает. Неужели действительно существуют параллельные миры, тропинки сквозь четвертое измерение, в который уж раз оказались правы фантасты… и Т-физики? Да, Т-физики, но почему же тогда бросил все Гралев, почему — одни неудачи?

В окне его номера горел свет. Савин ускорил шаги. Хозяина не было за стойкой, только рядом с регистрационной книгой лежала придавленная пепельницей записка: “Мистер Савин, в вашем номере вас ожидают”. Савин Догадывался, кто его ждет, — кому другому мог отдать ключ хозяин?

Он приоткрыл дверь. Лесли спал, лежа ничком на неразобранной постели.

— Роб… — тихо позвал Савин.

Лесли мгновенно перевернулся на спину, открыл глаза.

— Жив?

— Ну конечно, — сказал Савин. — И даже весел. А вы меня уже похоронили? Напрасно. Вставайте. Сейчас мы будем смотреть кино. Слава богу, мы уже в том возрасте, когда пускают на ночные сеансы. Правда, сеанс, считайте, почти что утренний…

Он извлек из камеры тонкий гибкий видеодиск, рас паковал маленький проектор. Пояснил торопливо:

— Лохинвар чего-то испугался, и я стал снимать…

Вспыхнул экран, на нем появилась равнина, выглядевшая почти как при дневном свете, только переходы от света к тени были более контрастными.

Они сидели плечом к плечу, затаив дыхание.

— Ага! — тихонько вскрикнул Савин.

Что-то темное мелькнуло над самой землей — густой пылевой вихрь, смерчик, не имеющий четких очертаний, он завивался размытой спиралью, рос, разбухал, занял почти половину экрана, выбросил ветвистые отростки и неожиданно стал сокращаться, худеть, гаснуть, развалился на несколько пляшущих пятен, снова разбух, стал на несколько секунд единым целым, словно бы в отчаянной попытке сохранить себя. И исчез.

Савин вернул диск к началу, включил раскадровку, но ничего нового не увидел — то же самое, только разложенные на фазы рождение и смерть смерча.

— Скорость съемки… — азартно сказал Лесли. — Может быть, нужна была замедленная съемка? Или наоборот — ускоренная?

— Кто его знает, — сказал Савин. — Вот так это выглядит. Я ничего не видел, значит, и конь ничего не видел — глаза у нас устроены одинаково, приспособлены для одного и того же диапазона волн. Однако конь что-то почувствовал, а камера что-то запечатлела, вдобавок, конь пришел в ужас…