Мухаммад-Казем Мазинани - Последний падишах

• Название: Последний падишах
• Автор: Мухаммад-Казем Мазинани
• Издательство: Иностранная литература. Журнал
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012

Исторический роман иранского писателя Мухаммада-Казема Мазинани (1963) «Последний падишах». Последние дни жизни шаха Мохаммада Резы Пехлеви, умирающего от рака в египетской клинике — и одновременно долгая и непростая история этой жизни, показанная с самых разных сторон. По форме это пространное обращение — то к шаху, то к его супруге, — причем поначалу — обращение анонимное: читатель далеко не сразу узнает что-либо о рассказчике. Рассказчик же этот весьма искусен: в частности, в своем умении создать образ адресата, посмотреть на происходящее с разных точек зрения.

---

Вы вместе поднимаетесь по маленькому трапу в самолет, и он взлетает. Куда, в каком направлении — неизвестно; и никто на вопросы не отвечает. Охрана внутри самолета ведет себя так, словно вы — ценный и бьющийся, но бессловесный груз, которой просто нужно вовремя доставить по назначению.

Ты смотришь в иллюминатор, чтобы угадать курс, но это невозможно из-за облаков. И небо ничего тебе не говорит: если бы была ночь, ты бы сориентировался по звездам, но сейчас день. Помимо вас — только голубое сверкание, как бы текущее внизу, под крылом, поверх ватного матраца из облаков.

Вскоре самолет снижается, довольно круто, и шасси целуют посадочную полосу. Когда вы останавливаетесь, ты узнаешь аэродром: это одна из военных баз на территории США.

— К счастью, мы еще в Америке, — негромко говоришь ты шахине.

«Ах, мой венценосный отец! Это был тот самый тренировочный лагерь, где проходили подготовку мои летчики. Они учились быть орлами, я же оказался здесь мухой, которой даже небо видеть запрещено».

Квартирка ваша — небольшая и грязноватая, с сомнительной мебелью: например, порванное сиденье диванчика заклеено скотчем… Когда-то ты и представить себе не мог, что будешь жить в таких условиях…

Для встречи с тобой прибывает представитель американского президента и заявляет:

— Ради спасения жизни заложников вы должны как можно скорее покинуть Соединенные Штаты!

Ты отвечаешь с достоинством и самообладанием — это все, что у тебя осталось:

— Я и сам не хочу находиться в вашей стране.

И ты с тревогой подаешь ему руку: дескать, мне больше нечего вам сказать.

Американец поспешно встает, чтобы как можно быстрее сообщить радостную весть вышестоящему начальству. То, что ты не утратил гордость, удивило его. Едва выйдя из комнаты, в коридоре, он лицом к лицу сталкивается с твоей сестрой-близнецом и протягивает ей руку:

— Здравствуйте, Ваше Высочество!

Твоя сестра взглядом, полным черноты, смотрит на дипломата и, не удостоив его ни словом, проходит мимо. Хотя ты всю жизнь сам был вежлив и требовал вежливости от других, сейчас эта грубость сестры тебе нравится. Она права, что разгневалась на подлое отношение к тебе американцев. Кроме того, она все еще скорбит по своему сыну, не так давно убитому во Франции. Тебя тоже гибель этого морского офицера потрясла — и, между прочим, заставила быть осторожнее. После этого убийства ты как бы услышал шаги смерти, торопливо приближающиеся к тебе.

«Ах, мой венценосный отец! Они совершенно точно знали, кого нужно ликвидировать. Во всей нашей семье был единственный по-настоящему мужественный человек и патриот: несчастный сын моей сестры!»

Вновь приходится срочно искать место жительства. Стран, готовых принять тебя, — меньше, чем пальцев на одной руке. Единственная страна, которая с распростертыми объятиями, с огромным удовольствием и даже ликованием приняла бы тебя, — это Иран. И кое-кто уже предлагал тебе мужественно вернуться в свою страну, принять ее суд. Интересно, что же о тебе думают такие советчики? Ты ответил:

— Мои противники приписывали мне много разных качеств, но глупцом пока не называли. Я не хочу оказаться в роли султана Баязида, которого Тимур посадил в железную клетку.

Оставаться и дальше в Америке — значит продолжать подвергаться унижениям. К тому же американцы твердо решили тебя выпроводить, и сейчас ведут переговоры с разными странами. Ты слышал, что представитель президента США отправлен в Панаму, чтобы убедить правящего там генерала прислать тебе пригласительное письмо. Этого профессионального картежника ты видишь насквозь и не сомневаешься, что он ухватится за такую карту как козырный шах.

Догадка твоя вскоре подтвердилась. Посланец президента однажды в неурочный час позвонил своему шефу и сообщил ему радостную новость:

— Генерал к приему гостинца готов.

Глава девятнадцатая

В обморочной тишине ты лежишь на самой холодной в мире железной кровати, и вдруг внезапная боль, хищная и свирепая, вцепляется в твои внутренности. Сразу весь лоб покрывается холодным потом, а всем твоим существом овладевает мучительная слабость. После операции, за время которой из твоего живота вылилось столько гнили, ты лишь несколько дней чувствовал облегчение. А потом — день за днем словно распадался на части; и уже сил не было разговаривать, разве что — самыми короткими фразами, остаточными словами, которые ты уже и произнести-то правильно не мог. Ни протеста, ни жалоб в этих словах, а только — словно бы прах чего-то; ведь они и произносились перед возвращением тебя — как целого — в прах. День за днем ты все больше отдалялся от непреложных законов жизни и уже ничего не считал важным для себя — ни людей, возникающих и исчезающих, ни их перешептывания и вопросительные взгляды, ни цапель и уток, мелькающих за окном, ни смуглянку-медсестру, казавшуюся воплощением жизни и женственности… Ничто больше не имело значения.

Единственным, что еще связывало тебя с жизнью, была цепь воспоминаний…

Военно-транспортным самолетом США вы вылетаете в Панаму: ты, шахиня, собаки, сопровождающие и большое количество багажа в деревянных ящиках. Пункт назначения: остров Жемчужный, вилла на опушке джунглей, с террасой, выходящей на океан; кругом пальмы и, говорят, много декоративных цветов. Название острова напоминает шахине о жемчугах на ее свадебном наряде…

Вы еще не успели устроиться на вилле, как повидать тебя прибывает генерал — президент страны; едва он раскрывает рот, ты чувствуешь сильный запах кокосовой водки. Это мужчина с совершенно животными инстинктами, который сразу положил глаз на шахиню, но при этом отчаянно пытается казаться приличным человеком. Едва успев обменяться взглядами, и ты, и он понимаете, что вы друг друга никогда не поймете. Целый мир разделяет вас. Ты не видишь в его лице ни намека на признание и благодарность, а он в твоих глазах — ни грана жизнелюбия или, по крайней мере, эгоизма. Ты, на его взгляд, — существо растерянное и побежденное, не заслуживающее даже жалости. Жаль ему только эту красивую женщину: газель, скованную цепью дорогих украшений, а отнюдь не путами романтической любви — пусть даже романтическая любовь почти всегда кончается трагически.

Без генерала воздух на острове приятен, а народ дружелюбен; море, комфорт, безопасность. Охраняют вас двести человек национальных гвардейцев: в три смены, круглосуточно. Позади виллы смотрит в небо ствол зенитной пушки. Прибор записи подводных шумов фиксирует в море все подозрительные звуки, включая даже производимые акулами и китами. Несколько человек — втайне от вас — расположились в подвальном этаже виллы и записывают все ваши телефонные разговоры.

Шахиня, не ведая об этом, на телефоне почти двадцать четыре часа в сутки, в беседах с разными людьми на разных континентах. Панамские специалисты добросовестно записывают все эти переговоры, и вскоре никаких тайн для них не остается, а у вас на этом далеком и красивом острове не остается никакой приватности. Их действия хорошо просчитаны и, видимо, согласуются с латиноамериканской политической культурой…

Здоровье твое улучшилось, и даже вернулся здоровый цвет лица. Ты загораешь на берегу моря, гуляешь по острову, иногда дружелюбно позволяешь некоторым туристам сфотографироваться с тобой. В любой ситуации (может, отчасти из суеверия) ты сохраняешь монаршее достоинство; ты так серьезно к этому относишься, что невозможно — с первого же взгляда — не узнать в тебе падишаха. Некоторые находят тебя слишком самодовольным и горделивым, не понимая, что в этом нет твоей вины, а лишь традиция поведения восточного монарха. Глава национальной гвардии Панамы отзывается о тебе так:

— Этот человек действительно считает себя надмирным существом: вроде сына солнца или какого-то идола.

Но кем бы ты ни был, — сыном солнца, идолом или падишахом, излучающим божественное сияние, — вскоре ты, как вполне земное существо, начинаешь страдать от вымогательств твоих хозяев. Политику они проводят бесстыжую: обирают тебя все, от простого подметальщика до шефа полиции. Командующий гвардией постоянно докучает тебе предложениями приобрести какие-то дорогие виллы. Ты вынужден покорно выслушивать его и ездить с ним смотреть эти дома.

Ты остро ощущаешь свою беззащитность. Все нити событий в чужих руках, ты никому ничего не можешь приказать. А при малейшей твоей жалобе появляются военные катера, вертолеты… И национальные гвардейцы, словно муравьи или саранча, заполняют окрестности виллы.

— Ваше Величество! Получена информация, что убийцы, готовящие нападение на вас и на сеньору шахиню, уже просочились на остров!

Любой протест повышает твои расходы в несколько раз, и счета сыплются дождем. Они настолько огромны, что однажды вы с шахиней ссоритесь из-за оплаты телефонных переговоров. Ее это крайне удручает — и она права. Дело дошло до того, что супруг, как дотошный бухгалтер, проверяет ее телефонные счета! Она кипит от негодования: