Джон Харт - Король лжи

• Название: Король лжи
• Автор: Джон Харт
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9910-0222-6

Через полтора года после загадочного исчезновения Эзры Пикенса, главы юридической империи, найдено его тело. На сына, адвоката Джексона Воркмэна, известного больше как Ворк, падает подозрение, как, впрочем, и на его сестру Джин. Поток лжи прорывает эмоциональную защиту Ворка. Он всегда находился в тени могущественного, властного отца, но жизнь Джин была полностью разрушена Эзрой. И все же – способна ли она стать убийцей? Опасаясь за жизнь сестры, Ворк начинает собственное расследование. Он сражается за спасение Джин, за свое доброе имя и любовь женщины, которой отдал сердце много лет назад.

---

– Я буду тосковать по тебе, Джин.

Она встала и положила руку мне на плечо.

– Ты собирался отправиться в тюрьму из-за меня, Ворк. Это означает, что ты очень хороший человек. Лучше любого другого, кого я когда-либо знала. Не забывай об этом, когда тебя потянет вниз.

– Я люблю тебя, Джин.

– И я люблю тебя, – ответила она. – Именно такой и должна быть семья. – Она прошла через комнату и остановилась у двери. Открыла ее и оглянулась. – Я позвоню тебе, как только мы доберемся до места.

Потом она вышла, и, когда закрывалась дверь, я увидел рядом с ней Алекс Она обняла мою сестру и повела ее вниз. Я наблюдал за ними и в последнюю секунду увидел как Джин заплакала; но это были хорошие слезы. Я почувствовал себя уютно.

На следующий день, когда я упаковывал свои вещи, в двери моей палаты появился Макс. Он выглядел точно так же.

– Ты хочешь забрать свою собаку назад? – спросил он без предисловий.

– Да, – сказал я.

– Проклятье! – воскликнул он. Я слушал его высокий голос – Ты приходишь ко мне» когда хочешь, оставляешь пса, а теперь забираешь его. Возможно, я позволю ему уйти, а возможно, и нет, но независимо от этого мы выпьем пива.

Я впервые засмеялся.

Часом позже я вернулся в дом, который грохотал, когда я ходил по нему. Взяв пиво, сел на переднее крыльцо, где всегда любил сидеть, и стал наблюдать, как солнце опускается на парк. Когда оно коснулось верхушек деревьев, я подумал о еще одном пиве, но не двинулся с места, любуясь заходом солнца. Я сидел там долго в ночи и слушал звуки вокруг – обычные звуки города.

На следующий день Эзру положат в землю, и, когда все закончится, я собирался разыскать Ванессу. Я должен был сказать ей то, что должен, дать обещания, которые были необходимы. Я хотел вернуть ее, если она меня примет, но только после того, когда будет высказана вся правда. Если придется умолять, я буду умолять. Это была цена, которую я охотно заплатил бы. Цена за то, что теперь я видел многое как никогда ясно. Я был готов проложить свою собственную дорогу, но хотел, чтобы Ванесса шла по ней рядом.

Когда взошло солнце, я тщательно выбрился, почистил зубы и долго расчесывал волосы. Потом надел свой любимые джинсы и пару крепких ботинок. Похороны намечались на десять, но у меня не было никаких планов ехать на кладбище. Джин сказала, что так будет лучше, когда я спросил, собирается ли она присутствовать на похоронах.

– Для меня он умер той ночью, Ворк. Я всегда тебе говорила. Они не могут похоронить его глубже.

Проезжая мимо, я увидел длинный черный автомобиль, который должен был отвезти тело Эзры на кладбище. И когда похоронная процессия вышла, я все еще стоял там. Наверное, я был не таким, как Джин, и мне нужно было все увидеть. Независимо от причины я направился за вереницей автомобилей к кладбищу за городом. Когда черный автомобиль въехал в главные ворота, я последовал за ним. Вдоль горной гряды шла дорога, и я поехал по ней, пока не нашел место, откуда можно было наблюдать. Там стояло высокое дерево, и я прислонился к его шершавому стволу, глядя вниз на участников похоронной процессии, выходивших из своих дорогих автомобилей. Они топтались вокруг прямоугольной ямы, которая отсюда выглядела слишком маленькой, и я видел мужчину, вероятно проповедника. Он протянул руки, как будто прося тишины, но его слова потерялись во внезапно налетевшем ветре.

Я оставался на месте, пока они не засыпали, землю, а когда все ушли, спустился вниз, чтобы посмотреть на могильный холм. Еще не было никакого надгробного камня, но я знал, что там будет написано:

«Эзра Пикенс. Его правда странствует с ним».

Я долго стоял там, но главным образом смотрел на место, где покоилась моя мать. Поблагодарила бы она меня за то, что отца положили рядом с ней? Или предпочла бы лежать подальше? Я думал, что она не возражала бы. Рядом с ним она безропотно прожила жизнь, пусть все останется так и после смерти. Но в глубине души я знал, что всегда буду подвергать сомнению мудрость такого выбора. То, что я сказал Барбаре, было правдой: жизнь становится грязной, и смерть, кажется, не является исключением.

Услышав отдаленный звук двигателя, я не придал ему никакого значения. Вероятно, мне следовало бы догадаться, кто это, так чтобы, когда появилась Ванесса, у меня была бы на лице улыбка. Однако я видел только свежу могилу, землю вокруг нее и твердые грани надгробия с высеченным на нем именем моей матери. Я очнулся, когда Ванесса заговорила и тронула меня за плечо. Я повернулся к ней, произнес ее имя, и она обняла меня. Ее руки были тонкими и сильными, и она пахла рекой. Я наклонился к ней – ее рука погладила меня по спине. Я на секунду отстранился, желая увидеть ее глаза, узнать, можно ли мне надеяться. Надежда там была, как и ясность, и прежде чем заговорить, я понял: у нас все будет о'кей.

Все же слова должны были быть произнесены, однако не в тени могильного холма Эзры. Поэтому я взял ее шершавую руку и медленно повел вверх по холму. Я первым сказал ей, что люблю ее, и она посмотрела вдаль, на ряды резко очерченных камней. Ванесса пыталась что-то говорить, но я остановил ее, прижав к губам палец. Я думал о том дне, когда мы встретились, когда все началось, а потом изменилось и чуть было не закончилось. Если у нас появился шанс быть вместе, ей необходимо было услышать о том дне, и я сказал то, что должен был, и более правдивых слов никогда не было произнесено.

Эпилог

Прошло много месяцев, и боль почти исчезла. Я все еще беспокойно спал по ночам, но не обращал на это внимания; мысли мои больше не были тревожными. В ящике ночного столика я храню письмо Ванессы и время от времени, обычно ночью, перечитываю его. Оно напоминает о том, как близко я подошел к пропасти, и говорит, что жизнь не дарована мне просто так. Оно помогает мне оставаться честным и поддерживать то, что я называю «эта драгоценная ясность».

Часы показали чуть больше пяти, и хотя мой день теперь начинается рано, в нем нет никакой спешки. Я спускаю ноги на прохладный пол и выхожу из комнаты. В прихожую проник свет луны, и я отправляюсь по лунным следам к окну. Я смотрю вниз на поля, потом направо – на реку. Ветер гуляет над серебряной лентой реки, и я думаю о течении времени и о вещах, которые были им уничтожены.

Суд постановил, что наличные деньги и драгоценности из сейфа моего отца являются частью его состояния. Их передали благотворительному фонду. Но дома были быстро проданы и за более высокую цену, чем я ожидал. В конце концов я отослал Джин восемьсот тысяч, и она купила на них небольшой домик на лесистом берегу озера Шамплейн. Я еще не был у нее. Очень скоро Джин сообщила мне, что мир полностью принадлежит им. Но мы поговорим об этом на Рождество.

Возможно.

Что касается моей доли наследства, то я использовал его самым лучшим образом: восстановил старый дом на ферме, купил приличный трактор и разрешение на возделывание двух смежных сотен акров земли. Это хороший участок, с плодородной почвой и рекой рядом. Я также положил глаз на восемьдесят акров, расположенных южнее, однако продавцы знают мои амбиции и назначили слишком высокую цену Но я могу быть терпеливым.

Я слышу, как распахивается позади меня дверь, и улыбаюсь про себя. Пока я шел к окну, Ванесса проснулась и теперь стоит рядом, глядя вместе со мной на сад, который мы посадили. Ее руки тепло скользят по моей груди. и я вижу ее лицо – лицо Ванессы, моей жены.

– О чем ты думаешь? – спрашивает она.

– Я снова видел сон.

– Тот же самый?

– Да.

– Возвращайся в постель, – говорит она.

– Через минуту.

Она целует меня и идет в спальню.

Нащупав руками подоконник, я чувствую прохладу, идущую от него. Я думаю о том, что узнал, и о тех вещах, которые еще должен понять. Фермерская жизнь сурова, полна риска я во многом мало мне знакома. Я похудел, мои руки огрубели. Однако такая жизнь приносит мне удовлетворение. Я свободен в суждениях и в поступках, не испытываю никакого давления, и это, возможно, стало причиной изменений во мне, за исключением единственного.

Несмотря ни на что, я остаюсь сыном своего отца, от этого невозможно уйти. Знаю, что никогда не смогу простить его. Но судьба, такая своенравная, тем не менее, может проявить справедливость. Эзра играл в свои игры с Барбарой, манипулируя ею. Поддавшись ее настойчивости, он изменил завещание, вставив пункт, согласно которому мой ребенок унаследует пятнадцать миллионов долларов в случае моей, смерти. Это была идея Барбары, ее защитный барьер, и я совершенно уверен, что отец планировал исключить этот пункт, как только порвет с ней. Но она убила его, прежде чем он смог подписать новые документы. Возможно, именно поэтому она застрелила его. Мне этого никогда не узнать. Когда я наконец прочел его завещание, то понял, что там не было никакого временного ограничения. Изучив его, я пришел к следующему заключению: в случае моей смерти, когда бы это ни случилось, мой ребенок унаследует большую часть миллионов Эзры. Я подал протест по данному пункту, добиваясь декларативного решения. Разумеется, Хэмбли противился этому, и проигрыш все еще озлобляет его. Но завещание было конкретным, и была принята моя интерпретация.