Николай Данилов - Кордон

• Название: Кордон
• Автор: Николай Данилов
• Издательство: Граница
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-86436-012-0

Автор широко известного романа "Жаркая Кушка" в своем новом произведении "Кордон" воскрешает исторические события, в которых принимали участие знаменитые защитники Российского порубежья — Н. Н. Муравьев-Амурский, Г. И. Невельской, В. С. Завойко, И. Н. Изыльметьев. Роман посвящен героической обороне Камчатки от англо-французских завоевателей в 1854 году.

---

Так долго и с нетерпением ожидаемый пароход прибыл в порт Калао 7 мая. Он доставил чрезвычайно важное официальное сообщение: в марте 1854 года Англия и Франция вступили в войну с Россией.

В увесистых пакетах с толстыми сургучными печатями, предназначенных адмиралам, был приказ одного содержания, изданный адмиралтействами Англии и Франции. Он конкретно определил новые должности ранее независимых друг от друга людей. Из приказа явствовало, что знающая себе цену королева Виктория властно отстояла приоритет морской владычицы и продиктовала свою волю слабому по натуре «сухопутному» императору Луи Наполеону. Английская и французская эскадры объединялись в одну. Командующим укрупненной эскадрой союзников назначался Дэвид Прайс, помощником — Фебрие де Пуант.

Прочитав приказ, вытянулся, словно подрос, гордо вскинул голову статный англичанин — знайте наших! На глазах скис и размяк француз, расценивший новое назначение, как принижение своей страны и ущемление личного достоинства. Польщенное тщеславие одного и уязвленное самолюбие второго усилили неприязнь адмиралов друг к другу.

Фебрие де Пуант, зная, что союзник готов кусать локти по поводу исчезновения «Авроры», теперь, после оскорбительного и унизительного приказа, втайне даже немножко радовался, что русские показали им фигу: пусть английский адмирал не считает себя умнее всех!

Дэвид Прайс же, восприняв высокое назначение как должное, действительно стал сожалеть еще больше, что упустил «Аврору». Досада новой занозой вонзилась в сердце. О. медлительный «Вираго»! Прибудь ты на три недели раньше, и российский флот в самом начале войны не досчитался бы военного фрегата. «Аврора», несомненно, была бы занесена в боевой счет флагманского корабля английской, нет, теперь уже объединенной эскадры. Но удобнейший момент упущен. Сведет ли когда-либо морская судьба адмирала Дэвида Прайса с так одурачившим его капитан-лейтенантом Изыльметьевым? Командующий укрупненной эскадрой такой надежды не терял.

ВЕЛИКОЕ БЕЗБРЕЖЬЕ

Удача сопутствовала русским морякам. Ночью отбуксировав «Аврору» на гребных судах с внешнего рейда гавани Калао, экипаж с помощью свежего тропического муссона сумел увести ее далеко в открытый океан. Изыльметьев, предвидя неминуемую погоню — Дэвид Прайс и Фебрие де Пуант, по его мнению, не пожелают остаться так легко обманутыми, — распорядился усилить дежурные вахты, расчехлить орудия всех деков и содержать их в полной боевой готовности. Однако, как показало время, опасения командира «Авроры» оказались напрасными: за неделю пути не встретили ни одного судна. Но Изыль-метьеву не верилось, что англичане и французы не устроили погоню. Он считал, что преследователи не разгадали его маневра (фрегат несколько отклонился от путей, рекомендованных лоциями мира) и рыщут по океану севернее, там, где обычно проходят торговые суда Российско-американской компании.

Через полмесяца со дня выхода из порта Калао «Аврора» пересекла экватор. В этот раз «земной кушак» запомнился морякам удивительно теплым ливнем. Вода сплошным потоком лилась на фрегат, а от палубы, разогретой жарким солнцем, шел пар. Босые матросы, раздевшись по пояс, с удовольствием подставляли свои мощные торсы под теплую воду: баня да и только!

Выйдя в северный тропический пояс, корабль начал заметно сбавлять ход. Понятное дело — тропики. Они известны морякам всего мира своими теплыми западными ветрами-зефирами, знойным солнцем, голубым бездонным небом, лазурью морской глади и могильной тишиной. Муссон, передвигающий фрегат со скоростью не более пяти-шести миль в час, ощутимо слабел, а вскоре пропал совсем. Наступило затишье. Сморщились, вяло повисли паруса, не шелохнется за бортом вода. Штиль…

Матросам, уставшим от адской работы и постоянной качки, от авралов и недосыпания, затишье сулило долгожданную передышку. Расслабив натруженные мускулы, они блаженно отдыхали на теплой палубе. Не так уж часто в океане бывают штили, а, стало быть, редко на долю моряка выпадают ненапряженные трудовые дни. Куда матросу спешить? Он спит — служба идет. Пусть же подольше продержится затишье. Но так относилась к штилю только зеленая молодежь. По-другому на вынужденную

остановку смотрели бывалые моряки, офицеры. Долгий штиль — это смертельная опасность: корабль стоит, а провиант и пресная вода идут на убыль. Сколько суток судно пробудет без движения, на такое время может не хватить жизненно необходимых запасов в пути…

Изыльметьев провел короткий военный совет. Офицеры вернулись от командира фрегата с озабоченными лицами. Им велено занять экипаж учениями, примерными стрельбами, такелажными работами, капитальной уборкой корабля. Вскоре всем стало известно, что и в штиль никоМу покоя не будет — так пожелал сам господин Изыльметьев. И пошел по фрегату ропот: «Занять, чем угодно, но занять, только бы люди не отдыхали… Да где ж командир душу потерял?!»

Неторопливо шагает по кораблю старший боцман Матвей Сидорович Заборов. Он по-хозяйски осматривает палубу, глядит по сторонам, заглядывает в отсеки и соображает, чем занять матросов после словесности. Из нижнего трюма глухо, с перерывами раздаются звуки музыки. Заборов догадывается, что музыканты увильнули от словесности и теперь старательно показывают свое усердие на инструментах. «Лодыри!» — недовольно отзывается о них Матвей Сидорович. Ему-то известно, что дудари под видом занятости не однажды отлынивали от хозяйственных работ. Поспорил как-то старший боцман с капельмейстером, а тот в ответ: «Ты что, Матвей Сидорович, хочешь, чтобы мы разучились играть гимн «Боже, царя храни»? Его надобно подтверждать постоянно…» Вот и поспорь с таким человеком! Не успеешь опомниться, как подведет под монастырь.

Иногда Матвей Сидорович останавливался у какой-нибудь двери и прислушивался к голосам.

— Поясните, гардемарин Токарев, как вам помогут знания обсервации, если корабль попадет на длительное время в полосу сплошных туманов? — доносится до Заборова мягкий баритон лейтенанта Максутова. Это князь проводит занятия по навигации. Тут Матвею Сидоровичу стоять не интересно. Он не хочет даже себе признаться, что за грамотными безусыми гардемаринами в морской науке ему не угнаться. Они, начитавшись мудреных книжек, наговорят по навигации таких хитрых словечек, которые не сразу выговоришь. Конечно, им, будущим офицерам, морская наука в новинку. Вот и пусть щеголяют друг перед другом своими «обсервациями», а старшему боцма-

ну ломать язык и забивать голову учеными мудростями ни к чему — у него своих забот невпроворот.

«Скука одна!» — отзывается он о занятиях по навигации и бесшумно удаляется от двери.

— Из чего изготовлен ствол штуцера? — слышит Заборов вопрос прапорщика Николая Можайского.

— Из стали.

— Правильно. А затвор?

— Тоже из стали.

— Верно.

Матвей Сидорович болезненно поморщился. «Неверно! — мысленно возразил он. — В воинском уставе черным по белому написано: «Из того же металла».

Старший боцман готов был открыть дверь и поправить ошибку, но сделать этого не решился — нельзя господина офицера ставить перед матросами в неловкое положение.

Тяжело переваливаясь с боку на бок, Матвей Сидорович идет дальше.

— Первый Морской устав был издан в России в 1720 году. Однако история русского регулярного военного флота ведется с 1696 года, когда по указу Петра Великого в России началось строительство Азовского флота…

Заборов узнает голос мичмана Николая Фесуна и усмехается в усы. «Самому девятнадцать лет — мальчишка, а уже других учит», — незло думает о нем Матвей Сидорович и направляется к носу корабля.

— Сколько парусов используется на фрегате?

— Много…

— Сколько? Хотя бы примерно.

— Много…

«Вот тут интересно», — Заборов различает по голосам лейтенанта Пилкина и матроса Игната Матренина. Он чувствует, что рулевой придуривается, проверяя терпение офицера.

— Правильно, много, — не выдерживает тупого упорства матроса лейтенант и подсказывает — До тридцати. А что с парусами будет делать экипаж, если на фрегат неожиданно обрушится сильный ветер?

Матренин долго не задумывается:

— Будем делать все, что прикажут господа боцманы и унтер-офицеры.

— Ответ в общем-то правильный, — после небольшой паузы говорит Пилкин. — Матросы всегда действуют по

приказу старших. А как думаешь, какую они дадут команду?

В ответ — продолжительное молчание.

— Мы с вами не однажды бывали в штормах, — терпеливо добивается ответа офицер. — Какие, Матренин, тебе больше всего запомнились команды?

— Быстрей, каналья! Шевелись, скотина!..

Остальные слова потонули в шумном смехе.

Матвей Сидорович сокрушенно покачал головой и