Грегори Фьюнаро - Скульптор

• Название: Скульптор
• Автор: Грегори Фьюнаро
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-54589-6

При жизни эти люди были весьма несовершенны, но после смерти их тела превратились в подлинные произведения искусства. Ведь гениальный серийный убийца, называющий себя Скульптором, сумел разглядеть их истинную красоту и явить ее потрясенным зрителям. Умертвив свою жертву, он превращает ее тело в копию одного из шедевров Микеланджело. Преступник тщеславен, он выставляет свои произведения напоказ, но он очень умен и не оставляет следов.

Вызов Скульптора принимают специальный агент ФБР Сэм Маркхэм и искусствовед Кэти Хильдебрант…

---

К тому же он знал, что ему никогда не придется работать ради денег.

Нет, его труд будет служить другой цели. Она стала ему ясна лишь в последние несколько лет, когда он наконец начал полностью понимать, почему мать била его, изменяла отцу и, как следствие, превратила мужа в овощ, прикованный к инвалидному креслу. Да, собственная жизнь, личная трагедия была лишь симптомом большого, общего недуга. Теперь, когда он стал Скульптором и понял свою цель, человек, которого раньше звали Кристианом, тоже догадался, что болезнь можно исцелить. Он сумеет использовать свой опыт для помощи другим людям. Его жизнь на этой планете должна спасти человечество от духовного самоуничтожения. Скульптор пробудился от вечного сна. Теперь он позаботится о том, чтобы и все прочие тоже проснулись.

Спустившись с крыльца, Скульптор направился по тропинке, вымощенной каменными плитами, к бывшей конюшне. Он уже начал хихикать, ибо в восторге предвкушал то, что его ждет, хотя и ненавидел Интернет.

Да, Скульптор свято верил в то, что его замысел увенчается успехом.

Доктор Кэтрин Хильдебрант ему в этом поможет.

Глава 4

— Вам теперь лучше? — спросил специальный агент Маркхэм.

— Да, спасибо, — солгала Кэти.

Она сидела, уставившись в окно, не замечая бесконечной вереницы безликих домов, мелькающих за окнами машины. Вдруг до нее дошло, что, невзирая на утренние события, она подсознательно высматривает большого синего жука на крыше здания Управления борьбы с сельскохозяйственными вредителями Новой Англии. Кэти терпеть не могла этого огромного синего жука, нелепую, чудовищную скульптуру, судя по виду созданную четырехлетним ребенком, но всегда помимо воли смотрела на нее, искала взглядом, когда въезжала в Провиденс с юга.

— Спасибо за кофе, — помолчав, добавила она.

— Не стоит.

Сотрудник ФБР заказал кофе именно таким, каким его любила Кэти: большая чашка, обезжиренное молоко, две таблетки подсластителя. Перед этим он, не моргнув глазом, поставил свой огромный черный джип «шевроле» перед кафе «Старбакс», именно там, где, по сообщению навигационной системы GPS, оно и должно было находиться, в самой середине запруженной Тейер-стрит.

«Вот что значит работать с чудиками», — подумала Кэти и тотчас же устыдилась тому, что шутит в такой неподходящий момент.

— Доктор Хильдебрант, не возражаете, если мы зададим вам пару вопросов? — спросила сидевшая сзади сотрудница ФБР по фамилии Салливан, светловолосая женщина лет тридцати с небольшим, с точеными чертами лица, пробудившими в Кэти зависть.

Маркхэм объяснил, что Салливан из бостонского управления ФБР. Пока он разговаривал с Кэти, эта женщина ждала в машине.

— Валяйте, не стесняйтесь, — сказала Хильди.

Достав из кармана портативное цифровое записывающее устройство, агент Салливан поднесла его ко рту и проговорила:

— Говорит специальный агент Рейчел Салливан. Я еду в машине вместе с Маркхэмом и доктором Кэтрин Хильдебрант. Сегодня воскресенье, двадцать шестое апреля. Время двенадцать двадцать.

Салливан положила диктофон между Маркхэмом и Кэти. От красной лампочки, указывающей на то, что запись включена, Хильди стало не по себе.

— Доктор Хильдебрант, вы являетесь автором книги о Микеланджело под названием «Спящие в камне», правильно? — начала Салливан.

— Да.

— Это ваша единственная опубликованная работа?

— Нет, но только она целиком посвящена скульптурам Микеланджело, вышла за рамки академической монографии и достигла массового читателя.

— Значит, книга разошлась большим тиражом?

— Конечно, до бестселлеров, рейтинг которых составляет «Нью-Йорк таймс», ей далеко. Но по меркам литературы, такого рода тираж действительно можно считать неплохим.

— А какие у вас еще вышли книги?

— Вместе со своим бывшим коллегой из Гарвардского университета я написала предисловие к учебнику искусствоведения, а также время от времени публикую обязательные статьи в различных академических журналах.

— Понятно, — сказала Салливан.

Кэти совсем не понравился ее тон. В этой даме не было ни обаяния Маркхэма, ни его доверительной прямоты. Нет, специальный агент Рейчел Салливан говорила, как прокурор из второсортного криминального сериала, к которым в последнее время так пристрастилась Хильди, — еще одно бездумное развлечение, которое, как она была уверена еще совсем недавно, ее не заставишь смотреть и силой.

— Тем не менее «Спящие в камне», несомненно, является вашей самой главной работой, — продолжала Салливан. — Можно сказать, именно она вывела вас в свет.

— Образно говоря, да.

— Вы требуете от своих студентов обязательного ознакомления с ней?

— Только на одном семинаре на последнем курсе. Да.

Внезапно Кэти внутренне ощетинилась. Ей показалось, что Салливан пыталась заманить ее в ловушку. Она мрачно обвела взглядом салон и остановилась на спидометре. Маркхэм мчался со скоростью восемьдесят миль в час, но рулевое колесо держал так, словно медленно проезжал по пешеходной зоне.

— Когда эта книга вышла в свет?

— Около шести лет назад.

— До или после того, как вы перешли в Браунский университет?

— Незадолго до того.

— Как давно вы стали требовать от своих студентов ознакомления с ней?

— Следующей осенью будет пять лет.

— Мне хотелось бы ненадолго отвлечься, — подчеркнуто сменив тон, продолжила агент Салливан. — Не было ли у вас за этот период — точнее, вообще когда-либо — студента, который казался бы вам странным, говорил или, быть может, даже писал что-либо необычное, выходящее за рамки творческого проникновения в царство искусства… Рисунок, доклад или даже письмо по электронной почте, которое вызвало бы у вас внутреннее беспокойство?

У Кэти в голове закружился калейдоскоп лиц, безымянных, нечетких, расплывчатых. Доктор искусствоведения в ужасе поймала себя на том, что не может вспомнить даже то, как выглядят ее нынешние студенты.

— На ум никто не приходит, — наконец натянуто произнесла она. — Сожалею.

— Ну а в университете? На кафедре? Вам никто никогда не говорил о том, что чувствует угрозу, исходящую от какого-то студента?

— Ничего подобного не припоминаю.

— Вы когда-нибудь чувствовали угрозу, исходящую от ваших коллег в Брауне или Гарварде? Быть может, от человека, который был уволен и затаил обиду на вас?

— Нет, ничего такого не было.

— Ни один студент к вам не приставал? — спросил агент Маркхэм.

Несмотря на содержание вопроса, Кэти нашла в его внезапном подключении к беседе благодатную передышку от назойливых расспросов прокурорши, сидящей позади нее.

— Никто не переходил границу того, что можно назвать невинным заигрыванием? Не было ничего более агрессивного?

Кэти всегда отличалась некоторой робостью, но никогда не была глупой. До Стива она встречалась лишь с несколькими мужчинами и только однажды, в Гарварде, имела более или менее серьезные отношения, но от нее не укрывались волны, исходящие от некоторых студентов. Однако за те двенадцать лет, что Хильди проработала в Браунском университете, лишь у двоих из них хватило смелости пригласить ее на чашку кофе, и оба раза верная супруга Стивена Роджерса ответила вежливым отказом.

«Но с другой стороны, были записки».

— Да, — неуверенно начала Кэти. — Где-то лет пять с половиной тому назад. В начале первого семестра, вскоре после того, как умерла моя мать, я стала получать анонимные записки.

От нее не укрылось, что Маркхэм поймал в зеркале заднего вида взгляд своей напарницы.

— Любовные?.. — уточнила Салливан.

— Не совсем. Сначала это были небольшие цитаты, в одну или две строчки, которые я приняла за попытку поддержки после смерти матери. Затем мне прислали сонет.

— Сонет? — переспросил Маркхэм. — Вы хотите сказать, любовный? Шекспира?

— Нет, не Шекспира, а Микеланджело. — Увидев недоумение агента, Кэти пояснила: — Микеланджело был не только живописцем и скульптором, но и писал стихи, хотя довольно посредственные. Его перу принадлежат сотни стихотворений на очень разные темы. Однако самыми известными среди них являются сонеты, посвященные юноше, которого любил Микеланджело — Томмазо Кавальери. Сонет, который я получила, был написан для него приблизительно в тысяча пятьсот тридцать пятом году. Если не ошибаюсь, не прошло и пары лет со дня начала их дружбы. Микеланджело было под шестьдесят, а Кавальери не исполнилось и двадцати.

— Сколько всего записок вы получили? — спросила Салливан.

— Четыре. Один сонет и три небольшие цитаты, также из стихов Микеланджело. Я находила их где-то раз в две недели на протяжении полутора месяцев, в разное время, в конверте, просунутом под дверь моего кабинета, когда меня не было на месте. Затем записки вдруг перестали приходить. С тех пор я больше ничего не получала.