Юрий Афанасьев - Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии

• Название: Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии
• Автор: Юрий Афанасьев
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1980

---

И здесь мы подходим к наиболее сложному вопросу: почему же школа "Анналов", столь много сделавшая для обновления буржуазной исторической науки, на современном этапе вернулась "на круги своя"—к апологетическому реформизму типа дюркгеймовского и, начав с изучения социально-экономической истории, завершила отрицанием главного в ней — отрицанием исторической обусловленности и плодотворности всех революций?

В советской исторической литературе 70-х годов уже были предприняты попытки объяснить эту метаморфозу "Анналов" (А.В.Адо, А.З.Манфред, М.Н.Соколова). Правда, при этом делался акцент на хотя и чрезвычайно важный, но все же только один аспект проблемы — на реинтерпретацию истории французской буржуазной революции конца XVIII в. в направлении полного отрицания ее исторического значения (Ф.Фюре, Д.Рише). Гораздо меньше говорилось о том, что "молодые директора" новых "Анналов" с конца 60-х годов стали "отрицать" не только французскую, но и американскую буржуазную революцию конца XVIII в. (Э. Ле Руа Ладюри[58]), а с середины 70-х годов с позиций "серийной истории" перешли к "отрицанию" Великой Октябрьской социалистической революции (М. Ферро).

На третьем этапе "Анналов" историки этой школы, постоянно повторяя, что они идут по пути, указанному М. Блоком, Л. Февром и Ф. Броделем, на деле начали с отступлений от их "святая святых "-концепции "глобальной истории". Прогрессивный французский историк Ж. Бувье, например, оценил этот демарш как отказ от "классической концепции" "Анналов"[4], и в этом — немалая доля истины. Но не вся истина. Будучи рациональной в своей основе, концепция "глобальной истории" по мере наполнения объективным знанием, независимо от того, стремились к этому сами историки или нет, могла способствовать установлению закономерностей исторического процесса, навести на размышления о причинах качественных изменений в обществе. Дальнейшее углубление в этом направлении объективно означало бы продвижение в сторону марксизма. "Обновленцы" из современных "Анналов" усмотрели в этом серьезную опасность. С середины 60-х годов они начали фронтальную атаку одновременно и на концепцию "глобальной истории" Ф. Броделя, и на марксизм.

Мы имели возможность увидеть, какими последствиями этот демарш обернулся для представляемого "Анналами" историографического направления. Сначала наблюдалось топтание на месте, а в последние годы обозначилось и движение вспять: усилился скепсис в отношении познавательных возможностей исторической науки; оказались отброшенными многие из тех принципов, на основе которых были созданы превосходные работы по экономической, социальной истории, по демографии, по истории материальной культуры, общественной психологии; история как наука оказалась парцеллированной, раздробленной на отдельные частные истории; предмет исторической науки человек в обществе—искусственно расчленяется на homo religiousus, homo economicus, homo politicus и т.п.; люди, существа, "состоящие из плоти и костей, которые работают на подлинных полях, испытывают настоящие -трудности" (М. Блок), превращаются в современных исследованиях в "пустые фантомы", в безвольные количества - идет активный процесс дегуманизации истории; отчетливо просматривается возрождение того самого эмпиризма, против которого с таким энтузиазмом боролись М. Блок и Л. Февр.

Хотя современный эмпиризм-это не бесхитростный эмпиризм Ш. Сеньобоса, а эмпиризм эпохи НТР, "структурный", "серийный", "биологический" и т.п., сущность его не изменилась: он по-прежнему является антиподом синтетического, монистического видения исторического процесса в целом.

Теоретическая эволюция школы "Анналов" за истекшие 50 лет еще раз подтвердила справедливость ленинского вывода: буржуазная идеология не способна дать цельную картину нашей действительности, точную формулировку действительных процессов, удовлетворять научным требованиям [5].

Характерным для современного этапа школы "Анналов" стало быстрое выдвижение ее адептов не только на передовые рубежи "теоретического" антикоммунизма, но и на авансцену повседневной политико пропагандистской антикоммунистической кампании в кино и прессе, на радио и телевидении. Наиболее примечательной в этом отношении является карьера двух бывших учеников Ф. Броделя, чьи имена сегодня на Западе больше всего связывают со школой "Анналов",—Эммануэля Ле Руа Ладюри и Марка Ферро.

Первый из них — не только заведующий кафедрой в Коллеж де Франс, руководитель сектора Биологическая история и общество в Школе высших исследований в области социальных наук, член директората журнала "Анналы", но еще и активный антикоммунистический публицист-идеолог (один из авторов "Манифеста" 1978 г. так называемых "новых философов"), постоянный комментатор влиятельной буржуазной газеты "Монд", автор-ведущий популяризаторской телевизионной программы по истории, выдержанной в духе антимарксистского кредо современных "Анналов". Второй занял прочные позиции во французском документальном кино (особенно в старейшей фирме "Патэ"[59]), он частый гость на страницах "Монд", "Нувель обсерватер", разного рода левацких изданий (в 1969 и 1974 гг. М. Ферро поддерживал кандидатуру троцкистского кандидата в президенты А. Кривина), его подпись стоит под многими петициями "в защиту диссидентов" в СССР и т. п.

Столь необычная для Франции "деятельность" университетской профессуры, которую обычно знают в лицо лишь студенты лекционного потока, но отнюдь не многомиллионная телевизионная аудитория, также далеко не случайна.

Общий кризис капитализма принял во Франции после майско-июньских событий 1968 г. особенно острые формы. Как отмечалось в решениях XX съезда ФКП, "это не просто конъюнктурный кризис... На карту поставлено само функционирование системы, в конечном счете сам капитализм на его нынешней стадии..."[6]. В то же время для решающей атаки на крупный капитал еще не созрели необходимые условия. "В ряде капиталистических стран,—отмечал академик Б. Н.Пономарев,-обнаруживается все больше признаков такого состояния, когда господствующий класс уже не в силах полностью контролировать развитие событий, а рабочий класс и его союзники еще недостаточно объединились и организовались, им еще недостает необходимой сознательности и целеустремленности для решительных совместных действий"[7].

Изменение соотношения классовых сил во Франции проявилось прежде всего в том, что крупной буржуазии после ухода де Голля и смерти Ж. Помпиду с большим трудом удавалось проводить в президенты и депутаты парламента своих политических представителей (в 1974 г. победа В.Жискар д'Эстэна на президентских выборах была достигнута большинством всего в 1,6% голосов, а в 1978 г. на парламентских выборах правящая коалиция с трудом сумела обойти левую оппозицию на 1% голосов).

В этих условиях резко обострилась идеологическая борьба левых и правых сил. Один из воздыхателей по старым добрым временам Олара и Сеньобоса панически восклицал: "Кажется, что у нас идет более непримиримая политическая борьба, чем где-либо еще, существует более резкая грань между правыми и левыми. Все это напоминает гражданскую войну, только без выстрелов"[8].

В этой "идеологической войне" старые, проверенные временем антикоммунисты начали давать "осечку". Прежние поборники "технотронного общества" с его политической надстройкой в виде конвергенции капитализма и социализма как панацеи от всех социальных бурь (Д.Белл, Р.Арон, М.Дюверже) забили отбой. Р. Арон в отличие от прежнего панегирика индустриальному обществу [9] теперь пишет: "... я больше не верю в идею конвергенции"[10], поскольку "ни революция, ни техника не обновляют условия человеческого существования"[11]. Ему вторит М.Дюверже [12]. Сам новый президент поначалу растерян: у него нет за спиной, как у де Голля, сильной партии, нет сколько-нибудь стройной политической доктрины, адекватной хотя бы голлизму. В одном из интервью через полгода после своего избрания В.Жискар д'Эстэн с пессимизмом говорил: "Мир несчастен. Он несчастен потому, что не знает, куда идет. Но если бы он и знал это, то ему было бы ясно, что он движется к катастрофе"[13].

Как справедливо отмечает советский исследователь современного буржуазного реформизма во Франции Т.М.Фадеева, "правящая коалиция в еще большей степени, чем раньше, вынуждена приспосабливаться к изменившейся обстановке, идя на дальнейшие модификации тактико-стратегической линии..."[14]. Такая линия начинает срочно разрабатываться. Сначала формируется практически-политическая надстройка: новый президент опирается не на конкретные партии, а на "президентское большинство" (правда, в 1978 г. создается "президентская" центристская партия Союз за французскую демократию). Затем по радио и телевидению сторонники президента призывают к созданию широкого движения демократов "по ту сторону" деления на правых и левых, стремясь возродить традиционный центризм Третьей и Четвертой республик и опираясь при этом на аполитичную французскую "глубинку" с ее житейской .мудростью: "Сердце у меня слева, а бумажник - справа" .