Ферн Майклз - Пленительные объятия

• Название: Пленительные объятия
• Автор: Ферн Майклз
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-8138-0335-1

Действие этого романа происходит то среди экзотической природы острова Ява, то на улицах Лондона первой половины XVII века. Герои этой пронзительной мелодрамы — супруги Риган ван дер Рис и Сирена Кордес — по воле судьбы расстаются. Каждый из них вступает в новый брак, но это приносит им только разочарование и новые страдания. Пройдя через многие испытания, они соединяются вновь — на этот раз для того, чтобы уже никогда не расставаться.

---

Тем временем капитану Дикстре надоело бросать кости, и он вернулся со стаканом в руке к своему старому другу.

— Ну что, много проиграл?

— Порядочно, — ответил Риган. — Смотри, — сказал он Петеру, указывая на Калеба, склонившегося над Стефаном и что-то шептавшего ему на ухо. Старик встревожился, торопливо встал и последовал за юношей.

Стефан Лэнгдом стоял на палубе перед лордом Фаррингтоном и юным ван дер Рисом.

— За чем бы вы меня сюда ни позвали, — проговорил он заносчиво, — у вас на то имелись, должно быть, веские причины. В противном случае я отказываюсь что-либо понимать.

— Не волнуйтесь, любезнейший, причины веские, — в тон ему отвечал лорд Фаррингтон. — Калеб говорит, что вы шулер, сэр. Он заметил у вас в рукаве карты!

— Что за гнусная ложь!

— А это что, по-вашему? — спросил Калеб, передавая Лэнгдому те самые карты, о которых шла речь.

— У тебя острый глаз, парень, — улыбнулся лорд Фаррингтон, добродушно похлопав Калеба по плечу. — Конечно, рано или поздно что-нибудь подобное обязательно должно было случиться. Впредь, когда Лэнгдом будет являться сюда, нужно присматривать за ним самым тщательным образом. На моей памяти несколько шулеров, изобличенных в жульничестве, лишались жизни прямо не отходя от ломберного стола. Что поделаешь, — добавил он благочестиво, — игрок — это не самое почтенное занятие.

Протискиваясь сквозь толпу, Калеб вернулся в главный зал и, заметив, как оживленно кивает ему ван дер Рис, понял, что сегодня, увы, не удастся избежать разговора с отцом. Риган дал понять, чтобы он поприветствовал капитана Дикстру. Выказав полагающуюся в таких случаях любезность, Калеб присоединился к старым друзьям и заказал выпивку; приглушенным голосом он поведал своим гостям о том, каким образом играет в карты сэр Лэнгдом и какое они сделали ему предупреждение.

— Я знаю, что он отец Камиллы, но как бы то ни было, подобная практика непозволительна. У нас вполне приличное заведение. Не хотелось бы испортить его репутацию. Но вот о чем мне хотелось спросить… Как ты думаешь, отец, стоит ли рассказывать о случившемся Сирене? Этот старик просто обречен рано или поздно попасть в переплет из-за своих дурных наклонностей, но ведь, помимо всего прочего, он еще тратит здесь огромные суммы. Наверняка деньги принадлежат его супруге, иначе откуда бы взялась такая щедрость?.. Словом, что делать, отец, как ты думаешь?

— Полагаю, что Сирене уже давно известно, каким образом сказался брак со Стефаном на ее финансах. Я вообще-то, пришел сюда сегодня по делу. Согласен ли ты меня выслушать или лучше зайти завтра утром?

Несколькими часами позднее, когда Риган и Дикстра уже отбыли, юноша сообщил своему партнеру, что взял отца в долю. Лорд Фаррингтон принял это известие без особого энтузиазма.

— Послушай, — проговорил Калеб, — тебе-то чего беспокоиться? На твоих доходах это никак не отразится, даже наоборот, ведь чем больше денег в обороте, тем выше прибыли… И не заставляй меня, пожалуйста, напоминать тебе, чей это корабль и чьи деньги…

«Парень, похоже, берет Ригана в долю, чтобы таким образом оплатить услуги его жены! — пробормотал себе под нос лорд Фаррингтон. — Посмотрим, посмотрим! У каждого игрока должен оставаться в запасе главный козырь. Пусть нашим козырем будет Камилла!»

ГЛАВА 24

Рэн шла через лужайку позади дома и мурлыкала себе под нос песенку. Утро выдалось ясное. Солнце играло на ухоженных цветниках. Желтое, доходившее девочке до лодыжек платье трепетало в такт слегка раскачивающимся под мягкими порывами ветра бархатцам.

Рэн сняла с себя туфельки и чулки, внимательно оглядевшись при этом по сторонам, чтобы, чего доброго, не попасться на глаза фрау Хольц, которая всеми силами старалась обучить ее приличным манерам. Однако Рэн нравилось шлепать босиком по росе и вдавливать в рыхлую, словно бы губчатую землю свои ступни, сладко немеющие от холода.

Сначала девочка вышла в сад, разыскивая Якоба, который, как она надеялась, поможет нарезать ей свежих цветов для хозяйки. Старика нигде не оказалось, и Рэн подумала, что он задержался на кухне у фрау Хольц, пожелав выпить еще одну чашку кофе. «Ну и прекрасно», — улыбнулась она, ликуя, что сад на время предоставлен ей в безраздельное владение. Действительно, он уже успел стать для Рэн ее маленьким раем. Зеленая лужайка, пышные, ухоженные клумбы, небольшая беседка — все эти угодья казались девочке столь же огромными и прекрасными, как Сент-Джеймский парк. Выросшая в городских трущобах, Рэн сейчас просто упивалась красотами природы и заботливостью окружающих.

Она шла по саду, насвистывая себе под нос какой-то нелепый, ею самой выдуманный мотивчик, останавливаясь иногда, чтобы сорвать цветок, и не замечала, что с другой стороны живой изгороди вслед за ней движется высокий седовласый мужчина. Наконец в том месте, где обе тропинки пересекались, девочка столкнулась со Стефаном. Первым ее движение было вырваться из объятий господина и бежать куда-нибудь без оглядки. Однако Стефан крепко держал свою добычу и не собирался так просто выпускать ее из рук.

— Очаровательная малышка в не менее очаровательном саду, — елейным голоском пропел старый распутник. Под его ботинками отвратительно хрустел гравий, и девочка поняла — поскольку раньше никаких шагов не было слышно, — что хозяин осторожно двигался вслед за ней по мягкой траве, боясь спугнуть жертву.

— Ты что, боишься меня, деточка? — спросил Стефан, кончиками пальцев взяв Рэн за подбородок и заглянув ей в глаза. — Не надо бояться. Когда-то у меня тоже была маленькая девочка, такая же, как ты. Теперь она выросла и даже вышла замуж. Ее зовут Камиллой.

Рэн никогда раньше не слышала, чтобы хозяин упоминал о своей дочери, и ей стало любопытно.

Старик, похоже, никак не мог оторвать взгляда от ног девочки, и та, заметив это, поскорей одернула платье, немного смущенная. Всю жизнь она бегала босиком по улицам Лондона, но до сих пор еще никто не смотрел на ее ноги с таким выражением, с каким смотрел хозяин.

— А где же твои чулки и туфли? — спросил Стефан.

Рэн махнула рукой в сторону беседки, откуда брала начало живая изгородь и где она оставила свои вещи.

— Будь хорошей девочкой, сбегай и принеси их сюда. Я помогу тебе одеться. Я всегда помогал моей маленькой Камилле завязывать ремешки на сандалиях.

Рэн поначалу колебалась, но потом, уступив настояниям господина, сбегала к беседке и почти сразу же вернулась, неся в одной руке туфли, а в другой — тонкие белые чулочки.

— Я, между прочим, могу и сама их надеть, — горделиво заявила Рэн. — Я целую неделю училась завязывать шнуровку и теперь могу сделать это даже с закрытыми глазами.

— Ах, я так любил помогать своей маленькой Камилле! — вздохнул Стефан, опечалившись. — Но теперь она выросла, и я ей больше не нужен!

Не переставая болтать, Стефан проводил Рэн в самый укромный уголок сада и, мягко надавив на худые девчоночьи плечи, усадил ее на скамейку. Потом он встал на одно колено подле малышки и с удвоенным жаром принялся повествовать о своей Камилле.

Загипнотизированная его мягким голосом и отчасти увлекшаяся рассказом о жизни другой маленькой девочки, Рэн позволила Стефану надеть ей на ноги чулки. Прежнего смущения как не бывало. Хозяин смотрел прямо в глаза крохе и продолжал усиленно работать пальцами, не забывая, естественно, потчевать свою жертву наспех состряпанной байкой. Однако когда Рэн вдруг посмотрела на старика и заметила до крайности нелепое выражение его лица, она вдруг испугалась чего-то — чего-то такого, что пока еще не могло быть высказано в словах. Со Стефаном происходили странные вещи. Язык у него начал вдруг почему-то заплетаться, губы пересохли, глаза заволокло мутной пеленой. Даже чулками он как-то перестал интересоваться. Его пальцы жадно блуждали по гладким бедрам девочки.

Рэн в ужасе уставилась на Стефана, уже не слушая, что он там бормочет. От испуга она задрожала.

Девочке вспомнилось, как однажды, когда она улеглась спать на скамейке в аллее, из темноты вдруг выплыла интересная парочка — проститутка и ее клиент. Они разбудили Рэн, но той хватило ума никак не обнаружить себя — ни шорохом, ни тем более вскриком. Проститутка прислонилась к стене ближайшего дома, и мужчина с жадностью набросился на ее тело.

Мужчина всем своим телом приник к проститутке и как-то судорожно задергался, хрипя при этом и иногда выкрикивая бранные слова. На его лице, освещаемом луной, появилось то же самое выражение, которое Рэн видела сейчас на лице своего господина.

Едва пальцы Стефана стали подбираться к ее паху, девочка вскочила со скамейки и во весь дух бросилась бежать к дому.

* * *

Дни шли за днями, и фрау Хольц все больше привязывалась к своей воспитаннице. Они с Рэн хлопотали с утра на кухне, помогали Якобу в оранжерее, болтали с ним и Виллемом, нанявшимися к Стефану в качестве конюха и садовника, но не подававшими виду, что знакомы здесь с кем бы то ни было. По вечерам, подоткнув девочке одеяло, добрая немка рассказывала ей пленительные истории о том, как живут люди на Островах Пряностей.