Леонид Смирнов - Офицерский мятеж

• Название: Офицерский мятеж
• Автор: Леонид Смирнов
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9942-0938-7

Человечество разлетелось по Галактике и обживает сотни планет. На Старой Земле остались жить лишь самые бедные народы. Русские мечтают возродить свою империю, но могучее государство ООН подавляет любые попытки народов освободиться. Лишь начавшаяся война с инопланетной цивилизацией хааров дает призрачный шанс на победу в мятеже. Знаменитый кавторанг, командир фрегата «Котлин» Петр Сухов встает во главе восставших. И вот Земля взята с боем. Начинается кровопролитная гражданская война. Теперь юнитам приходится сражаться на два фронта. И все же русские, казалось бы, обречены, ведь каждому их кораблю противостоят десятки вражеских. Спасти новорожденную Российскую империю может только чудо.

---

— Хитро придумано. — Спиваков усмехнулся. — Договорились, Петр Иванович.

Глава шестая Внутренний голос

Капитан третьего ранга Петр Сухов летел на трансгале к своему второму дому — на жаркую планету Малайя. Спроси сейчас Петра: «Куда ты летишь, моряк? К кому так спешишь?», он бы ответил без малейших сомнений: «К ней. К моей Марусе».

Трансгалактический гиперлайнер «Катти Сарк» тащился едва-едва — за каждый прыжок преодолевал по двести парсеков. Военмору стало невтерпеж, несмотря на тысячи фильмов на выбор и бесплатные коктейли, которые были в его распоряжении. Сухов поднялся из кресла в салоне первого класса и отправился прямиком на капитанский мостик.

Перед началом полета капитан трансгала пожелал пассажирам спокойного путешествия и представился: Сергей Павлович Беринг. «Почему бы одному русскому моряку не помочь другому русскому моряку?» — подумал Петр. Моряки дальнего плавания обычно уважают военный флот. Многие из них сами служили когда-то или мечтали служить.

У Петра Сухова на пути встал стюард. Он узнал знаменитого военмора, улыбнулся и попросил автограф, а потом вежливо посоветовал вернуться на свое место. Капитан третьего ранга с трудом уговорил стюарда вызвать кого-нибудь из пилотов. Из командного отсека к Петру вышел второй пилот: сухопарый индус с большими карими глазами, темной до черноты кожей и прической, похожей на два сложенных вороньих крыла. Сухов попросил встречи лично с капитаном Берингом. Индус был непреклонен:

— Правила гиперполетов запрещают контакты пассажиров с капитаном судна.

Сухов не собирался отступать. Переговоры тянулись бы еще долго, но в люке командного отсека показалась колоритная фигура. Это был типичный морской волк: в старинной капитанской фуражке с крабом, с кирпичным, иссеченным ветрами лицом, с жесткой седой бородой и зажатой в зубах курительной трубкой из верескового корня.

— Капитан Беринг к вашим услугам. Чем обязан, сэр? — произнес он на дробленом, раскатистом английском. У капитана был сиплый бас.

— Капитан третьего ранга Петр Сухов. Прошу нарушить священные правила… — Военмор не договорил, ибо Беринг приглашающе махнул рукой:

— Не стойте в дверях — тут жуткий сквозняк. Заходите-заходите, — заговорил по-русски, но тоже с сильным акцентом.

— Благодарю вас, сэр.

Командная рубка поражала своими размерами. Большущая, как спортзал. «Зачем здесь столько места?» — подумал Петр. Полдюжины вахтенных офицеров сидели вдоль переборок у пультов, упершись глазами в экраны. Середина рубки была пуста, если не считать лифтовую площадку. Колодец аварийного лифта вел в спасательный отсек с катерами и шлюпками.

Как выяснилось, капитан трансгала любил общаться с интересными собеседниками, чтобы коротать полет со множеством мелких прыжков, нудных подлетов и осторожных причаливаний. Суда на таких маршрутах прозвали «подкидышами», даже если этот подкидыш был размером с гору. И на прием и выгрузку пассажиров у трансгалов уходило больше времени, чем на сами прыжки.

Беринг разместил гостя в свободном кресле у экрана переднего обзора. Вахтенные были заняты делом и на Сухова внимания не обращали. Капитан же в управление полетом не вмешивался. Пока жареный петух не клюнет.

— Скажите мне, Петр Иванович, — начал Беринг после пары пустопорожних, произносимых ради приличия фраз. — Вот вы — боевой офицер и знаете ситуацию не понаслышке. Ради чего мы грыземся с хаарцами? Что не поделили?

— Большой империи всегда тесно. Это раз. Хаарцы все чаще нарушают наши границы. Это два.

— А вот нарушив границу, что они делают? Минируют дороги? Топят наши корабли? Минералы казенные выгребают из недр? Плюют и мусорят на перекрестках?

«Приятно говорить с человеком, у которого есть чувство юмора. Лишь бы не пришлось шутить с утра до ночи», — подумал Петр.

— Никто не знает, зачем они к нам лезут. Может, считают эту часть Галактики своей вотчиной. А может, им приспичило сделать в наших краях что-то такое, о чем мы и помыслить не в силах. Если б мы сумели увидеть это действо, то все равно ничего бы не поняли и даже слов нужных не подобрали.

— А почему мы до сих пор не начали с ними переговоры? Ведь худой мир лучше доброй ссоры.

— Это вопрос не ко мне, капитан. Будь моя воля, я посадил бы дипломатов за круглый стол. Если надо, силой принудил. Но, как говорится, бодливой корове… — Сухов развел руками.

— Жаль, что такие, как вы, здравые люди не правят миром, — посетовал Беринг.

— Дипломаты должны договариваться, военные — готовиться к битве, а…

— А политиканы — врать, делать глупости и разжигать войны, — закончил капитан трансгала.

Оба рассмеялись.

— Каждый должен выполнять свою работу, — заметил Петр. — Ту, что умеет делать лучше всего. Только благодаря профессионалам мир еще не погиб.

— Вот это верно, — согласился хозяин рубки.

За спиной его возник стюард в белоснежной форме. Он катил столик с закусками. Стюард поставил столик рядом с пультом и замер в ожидании дальнейших приказов. Капитан легонько ему кивнул, и тот испарился. Беринг сунул руку в бездонный карман белого кителя.

— К кому спешишь, моряк? — спросил он, протягивая Петру фляжку: настоящий ямайский ром.

Сухов не любил сладкие напитки, но обижать капитана отказом не стал. Сделал добрый глоток, вернул фляжку. Ром обжег горло и горячей волной покатился по пищеводу. Сам же капитан Беринг пить не стал — он был на службе.

— К девочке моей…

— Вот и славно, — пробасил Беринг.

И глядя, как на экране переднего обзора медленно растет золотистое пятнышко Малайи, они душевно, на два голоса исполнили русскую народную:

— Ро-о-оди-на! Еду я на Ро-о-одину! А она-а-а мне нра-а-авится, хоть и не краса-а-авица. Ла-ла-ла-ла-лала. Эй, началь-ник!

Маруся Кораблева ждала Петра не на планете Малайя, а на орбитальной станции «Новый Пинанг». Ей удалось попасть туда, не истратив ни доллара на взятку. Маруся раздобыла специальный пропуск в космодромной комендатуре. Героическому военмору Сухову симпатизировали многие.

Маруся стояла на балконе Первого терминала в развевающемся темно-красном платье. Каштановые волосы ее, прибранные в пучок, растрепались от порывов ветра, что влетали на балкон из центральной шахты. «Пинанг» был во власти сквозняков. Маруся стояла, будто на океанском пирсе, встречая настоящий плавучий корабль.

Пассажиры, прибывшие на «Катти Сарк», поднимались на трех эскалаторах со второго уровня. Стройную фигурку Маруси Кораблевой Петр приметил издалека. Сердце ёкнуло. «Не может быть. Померещилось. Без билета на трансгал сюда не попасть». Но нет. Это точно была она, его ненаглядная Маруся.

Сухов не выдержал — ринулся вверх по ступеням. Пассажиры не спешили посторониться. Они приходили в себе после «морской болезни», порожденной гиперскачками. Мысленно чертыхаясь, военмор застрял в людях и чемоданах. Наконец эскалатор вынес его в просторное фойе верхнего зала ожидания.

Маруся бежала ему навстречу. Петр пошире раскинул руки, будто она могла проскочить мимо, и поймал…

«Еще один день прошел — ну и… хрен с ним!» — вспомнил Сухов поговорку кадетских времен. Эту фразу надо было произносить каждый вечер, получив в курсантской столовой положенный в добавок обрыдлому питательному желе кусок сливочного масла и крутое яйцо.

Сейчас все было с точностью до наоборот. Каждый уходящий день приближал конец недолгого отпуска и расставание с Марусей. Петр Сухов и так виделся с ней урывками: любимая продолжала работать в своем треклятом госпитале, и прогуливать службу не могла. А посему Петр вынужден был мучительно ожидать Марусю с каждого дежурства, без дела слоняясь по квартире.

На улице пронзительно вопили кошапли. Сухов высунулся в открытое окно. Так и есть: сидят на газоне средь высокой оранжево-зеленой травы и, глядя на гоняющуюся друг за другом парочку бледных лун, отвратительно орут — соревнуются, кто громче и пронзительнее. Самому противному из кошаплей достанется самка. Во дворе живет только одна — на полдюжины ненасытных самцов.

Сухов не понимал, за что можно любить взъерошенные комки шерсти с длинными клювами, но и отвращения к ним не испытывал. Закрытые окна из пуленепробиваемого пластика надежно изолировали от посторонних звуков. Но Петру очень уж хотелось вдохнуть полной грудью порыв свежего ветра, а не глотать кондиционированные воздуся, которые лишены жизненной силы и, по сути, мертвы. Покушения военмор не боялся — нельзя жить в постоянном страхе. А потому окно у него в комнате всегда было нараспашку.

Скоро истечет отпуск по ранению. Затем пройдет еще пара недель — и придется лететь на Новую Британию, принимать фрегат «Котлин». А пока его почти укомплектованный экипаж сидел на берегу. Скучная береговая служба шла своей чередой и никакого экстренного участия в ней капитана третьего ранга не требовала. Каплейт Бульбиев отлично справлялся и не ждал подсказок.