Алексей Дживилегов - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том III

• Название: Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том III
• Автор: Алексей Дживилегов
• Издательство: Издание Товарищества И. Д. Сытина
• Жанр: Военное
• Год: 1911

Вниманию читающей публики предлагается замечательный 7-томник. Замечателен он тем, что будучи изданный товариществом Сытина к 100-летней годовщине войны 12-го года, обобщил знания отечественной исторической науки о самой драматичной из всех войн, которые Российская империя вела до сих пор. Замечателен тем, что над созданием его трудилась целая когорта известных и авторитетных историков: А. К. Дживелегов, Н. П. Михневич, В. И. Пичета, К. А. Военский и др.

Том третий.

---

Гр. Сиверс с войсками арьергарда II армии отступил по приказанию и прошел на ночлег в с. Монино, оставив казачьи полки в с. Нивки.

Арьергард правой колонны под начальством Крейца был все время в виду неприятеля, который «следовал за ним, — говорит Крейц, — были перестрелки, но не наседал».

На ночлег арьергард Крейца стал, пройдя Афанасьево.

Ермолов так характеризует действия арьергарда 15-го: «Французы в сей день сильно атаковали наш арьергард. Пехота дралась упорно. Неприятель с большим уроном оставил село Семлево в наших руках. Часть успеха принадлежит г.-м. бар. Розену, которому атаман Платов предоставил полное действие», и далее добавляет: «Атаман Платов доставил взятого в плен французского полковника» не в свой лагерь попавшего, а ехавшего в Семлево от вице-короля к Мюрату, в расчете, что Мюрат уже занял Семлево.

Барклай остался крайне недоволен действиями арьергарда 14 августа, а может быть и вообще в период с 10-го по 15-е, что остается доподлинно неизвестным, но только Платову (Барклаем) поставлено на вид неумение или нерадение его в командовании, и ему объявлен, по его свидетельству, «выговор, что сближается с армией от одного авангарда малого неприятельского», что, говорит Платов, «сразило меня чуть не до смерти».

За выговором последовало в тот же день решение Барклая устранить Платова от командования арьергардом, заменив его начальником 3 пех. дивизии ген.-лейт. Коновницыным, и составить новый арьергард со значительной на этот раз пехотой и в условиях единства командования всеми арьергардами.

Весьма вероятно, что Платов погрешал в начальствовании арьергардом с 8-го по 15-е, особенно 14 августа, возможно и неумение его употреблять пехоту, но корень зла лежал еще более в недостатках организации службы арьергарда (3 независимых арьергарда), его составе (недостаток пехоты и артиллерии и его малочисленность), но главным образом — причина всех причин — отсутствие общего единого и полновластного главнокомандующего, что отразилось и на деятельности арьергарда.

Вот что говорит о Платове и нареканиях на него участник этого отступления, командир сводной гренадерской бригады гр. Мих. Семенович Воронцов: «Слухи насчет Платова совсем несправедливы; вот вся его история: уже давно в армии были им недовольны, и Барклай и Багратион жаловались, что он ничего не хотел делать и, конечно, он мало делал с тем, что мог, но, с другой стороны, сколько я мог приметить, ему никогда и не приказывали так, как должно; например, отступая от Смоленска, всякий мог ясно видеть, что, ежели Платова с казаками переправить через р. Днепр позади французской армии, он бы сей последней причинил большой вред; все жаловались, что он не умел и не хотел того сделать, вышло же, что он настоящего повеления никогда и не получал. Как бы то ни было, под предлогом, что государь желает Платова видеть в Москве, его удалили, как Кутузов ехал в армию».

Князь Багратион свидетельствует 15-го, что просил приостановиться всем в Вязьме, и Барклай был согласен, но сейчас (вероятно, около полудня) получил от него бумагу, что позиции там нет, а что за 10 верст за Вязьмой по Московской дороге есть позиции, но воды де нет. «Я и примечаю, — добавляет Багратион, — что он (Барклай) хочет (к вам в Москву) бежать».

Распоряжения на остаток дня 15 и 16 августа. На 16-е приказано: «Армии выступить по сделанной диспозиции, в 12 часов пополуночи» и отойти к с. Федоровскому, в 10 верстах от Вязьмы, где выбрана позиция и укрепляется. Арьергарду (Платову) приказано отходить от Семлева, задерживать неприятеля и вообще, «чтобы не ввязываться в серьезное дело, но протягивать бы отступление свое сюда до Вязьмы, до вечера, т. е. чтобы прибыл сюда не прежде, как к вечеру».

С утра 16-го арьергард указано принять в командование г.-л. Коновницыну. «Главнокомандующий, — говорит Ермолов, — пробыв день (15-го) в Вязьме, переехал в с. Федоровское в 10 верстах от Вязьмы. Раненых отправлено большое количество; оставалось еще 1.600 человек, но благодаря деятельности дежурного генерала Кикина, которому много вспомоществовал Ставраков, комендант главной квартиры, ни один из них не достался неприятелю. Успели даже увести сто тысяч аршин холста, которых один купец предложил на госпиталь, и 70 пудов разных лекарств из вольной аптеки. Заметить надобно, что неприятель приближался, и купец, для оказания великодушия защитникам отечества, ожидал сигнала французской пушки. Главнокомандующий занимал прекрасный дом богатого откупщика; в погребе у него было столового хорошего вина более нежели на 20.000 р. и ни за какую цену нельзя было достать одной бутылки. Откупщик опасался высказать, где оно было закопано. Впоследствии расторопные французы дали свет сокрытым сокровищам на сожаление бережливому откупщику и, конечно, не менее всем уездным собеседникам»

День 16 августа

Кутузов рано утром переезжает из Торжка в Старицу. В Торжке Кутузов свернул с Московской дороги на Смоленскую на Старицу и Зубцов, где имеет ночлег. С пути Кутузов продолжает давать свои распоряжения.

Торопясь в армию, Кутузов в 8 ч. вечера пишет Барклаю, уже из Зубцова: «Настоящее дождливое время препятствует мне быть завтра к обеду в армии, но едва только с малым рассветом сделается возможным мне продолжать мою дорогу, то я надеюсь с 17 на 18 быть непременно в главной квартире. Сие, однако, короткое замедление ни в чем не препятствует Вашему высокопревосходительству производить в действие предпринимаемый вами план до прибытия моего».

На театре действий I и II армий. К первому свету дня обе армии и арьергарды на ночлегах: I — у Вязьмы, II — у Быкова; арьергарды: правый Крейца, примерно, на полпути из Кокошкина в Вязьму, средний — Платова — у Семлева, имея казачьи посты на левом берегу р. Осьмы, на месте боя 15 августа, левый — гр. Сиверса — у д. Монино, имея казачьи полки г.-м. Карпова у с. Нивки. Обе армии в течение дня перешли: I армия по большой дороге к с. Федоровскому, где Барклаем намечена сильная позиция для решительного сражения, II армия по боковой дороге к с. Максимовке. Арьергардам указано отходить правому и среднему к Вязьме, II армии — на Быково, не допуская противника до г. Вязьмы до утра 17-го. Барклай, впервые с 17 августа, принял намерение установить единство в командовании арьергардами, подчиняя правый и левый авангард начальнику среднего, наметив таковым начальника 3 див. г.-л. Коновницына, которому и указано принять общее командование арьергардами от Вязьмы.

«Главнокомандующий, справедливо недовольный беспорядочным командованием атамана Платова арьергардом, — свидетельствует Ермолов, — уволил его от командования оным; арьергард поручен Коновницыну, и он, отступая от Вязьмы, дрался на каждом шагу».

Брань под Красным (Рис. из лагерной жизни, П. А. Федотова)

Движения и действия арьергардов. С раннего утра противник перешел в наступление против наших арьергардов. Платов, по-видимому, начал отходить, не под особым натиском, оставил р. Осьму и Семлево и довольно быстро отошел к Полянову и (по донесению ген.-адъют. Васильчикова) «к 11 час. утра отошел еще далее версты четыре», где уже и приостановился.

Арьергард II армии под начальством гр. Сиверса, не извещенный своевременно Платовым, остался один, как бы уступом слева и впереди, и начал отходить, уже значительно запоздав в направлении на Быково, где с наступлением темноты и стал на ночлег. Отошедший ранее с пехотой арьергарда Платова Розен в 9 часов вечера, в виду пожара в Вязьме, перешел речку в брод и, пройдя горевший город, стал позади.

Платов отходил к Вязьме и стал с казачьими полками, немного не доходя города. Правый арьергард под начальством полковника Крейца, в составе трех драгунских и казачьего полка и 2-х конных орудий (Сибирский, Оренбургский, Иркутский драгунские полки) отходил также к Вязьме, прикрывая корпус Багговута и в день 16-го также выдержал горячий бой и преследование до ночи и до самого города Вязьмы. По свидетельству Крейца он получил приказание Ермолова: «немедленно отходить и оставаться направо от дороги в 15 верстах от города, дабы дать время всей армии пройти город». Одновременно и Платов прислал повеление «держаться до ночи в своей позиции и сам он (Платов) ударит в дротики». В 12 часу дня Крейц был атакован конницей и стрелками, заняв позицию при деревне (деревня не названа). Крейц оборонялся спешенными драгунами и огнем 2 орудий. Платов слал адъютанта за адъютантом, чтобы Крейц держался, однако пушечные выстрелы стали раздаваться уже позади (вероятно, при отходе Платова за Поляново), и гонцы Крейца перехватывались противником и только третий донес, что «Платов в полном отступлении». При отступлении через дефиле едва было не потеряно орудие, но спасено шт.-кап. Оффенбергом I; фланги были обойдены, и посланный вправо эскадрон Сибирской роты Трукова, казалось, пропал; трудности все увеличивались, особенно к вечеру и приближении к городу. Крейц перед дефиле пошел в атаку с Сибирским полком и дал отойти другим частям. Наступила ночь. Очищаемый город горел. Крейц в 10 часу вечера едва прошел город и стал за ним. На рассвете 17-го Крейц открыл армию и присоединил было пропавший эскадрон Трукова. Казаки же Крейца остались перед городом, прикрывая подступы к городу на пути следования арьергарда Крейца, одновременно с казаками Платова и II армии[60], прикрывавшими город с других сторон.