Антонио Хименес - Алхимия единорога

• Название: Алхимия единорога
• Автор: Антонио Хименес
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40462-9

Встреча с Виолетой и Джейн Фламель, «однофамильцами» великого средневекового алхимика Николаса Фламеля, изменила жизнь сорокалетнего испанского архитектора Района Пино навсегда. Теперь его путь — паломничество по странным мирам в поисках философского камня, дарующего человеку бессмертие. А древнееврейская «Книга каббалы» — его верный помощник и его же смертельный враг, потому что за драгоценным манускриптом ведет охоту израильская разведка. Но это еще не самое страшное в изменившейся жизни Рамона. Ему с навязчивым постоянством снится один и тот же сон. В нем он видит себя человеком, приносящим в жертву любимую…

---

Я окончательно запутался, что не укрылось от моих подруг. Теперь именно Джейн пыталась исцелить мои раны, пока корабль моей жизни носился по воле волн. Без всяких видимых причин я впал в уныние, погрузился в безысходную спячку. Меня не очищала даже любовь — этот великий союзник и естественный эликсир, зажигающий пламя надежды, способный одарить нас недолговечным блаженством. Быть может, мое состояние объяснялось тем, что огонек любви едва мерцал, в своих отношениях с девушками я достиг конца туннеля, из которого не было выхода. Пришла пора громко хлопнуть дверью и разом со всем покончить. Но с другой стороны, было бы несправедливо одним махом разрушить то, что мы выстроили, пока не приехали сюда.

Сейчас мне не помогали даже уроки мастера Д и Сунсы. Ничто, ничто не могло меня утешить.

Чего я искал, к чему стремился?

Шагая по пристани, я чувствовал себя так скверно, что при виде сына Дагмары, готовившего лодку к отплытию, спросил:

— Ты на Хвар?

— Да, сейчас отчаливаю.

— Можно мне с тобой?

— Конечно. Я за покупками, к обеду вернусь.

Мы отвалили от берега. День был ясный, небо чистое, прозрачное, холодное, безоблачное. Отчетливо виднелись маленькие островки вокруг Свети-Клемента. Мой спутник указал на неясную туманную полосу: за ней скрывался итальянский берег. Этот горизонт казался таким же далеким и недостижимым, как и моя реальность.

Лодка быстро шла в сторону Хвара, и вот мы уже приближаемся к порту. Я надеялся, что на сей раз охотники за магическими книгами не станут на нас нападать. Кто бы мог представить, что возможно похищение книги? Люди крадут деньги, золото, драгоценности, шедевры искусства — но книги… Такое нечасто встретишь. Правда, если рукопись хранит секреты, с помощью которых можно получить все перечисленное, ради нее даже убийство не покажется зазорным.

В порту мы с моим спутником попрощались, условившись встретиться здесь же незадолго до обеда. Итак, у меня было много свободного времени, и, решив прогуляться, я начал с главной площади. Осмотрев уже половину домов, я заметил через витрину полуподвального магазина висящие на стенах картины. Морские виды, белые домики, голубые небеса, ужасные шторма, крохотные фигурки людей на фоне средиземноморских ландшафтов, озаренных ярким солнечным светом.

Повинуясь голосу интуиции, я вошел, и навстречу мне шагнула высокая стройная женщина лет тридцати. Мы разговорились, и она сказала, что ее зовут Виса, что она хозяйка этого магазина-галереи и что живопись — ее призвание. Поскольку в тот момент я не собирался покупать картину, я остановил свой выбор на тетради с отрывными листами, белыми, плотными, явно предназначенными для рисования. На обложке тушью был изображен пейзаж — характерный вид острова Хвар. По всей видимости, такие самодельные тетради пользовались спросом: купив одну из них, ты всего за несколько кун приобретаешь произведение здешней художницы. Да, это просто тетрадная обложка, но всегда можно оторвать ее и вставить в рамку.

Мы с Висой довольно долго болтали, как вдруг она выпалила мне в лицо:

— Ты приехал встретиться с Николасом?

— Что ты сказала?

— Не важно. Просто, увидев тебя, я подумала, что ты приехал с Пальмизаны, чтобы с ним поговорить.

— Ты знакома с Николасом?

— Здесь все знакомы с отцом Виолеты и Джейн.

— Значит, он здесь?

— Не знаю.

— Я думал, он приедет в субботу.

— А я решила, что вы уже вернулись с Пальмизаны.

— Нет, я приехал один, чтобы немножко развеяться. На Свети-Клементе тоска берет.

— Хвар — тоже остров.

— Но он намного больше и интересней.

Художница понимающе улыбнулась и вновь стала возиться с папками, где лежало много рисунков, гравюр, шелкографий. Потом показала мне и свою живопись маслом и акриловыми красками. В ее галерее выставлялось все, даже скульптуры.

У Висы был острый взгляд, она как будто читала мысли собеседника. Чем-то она напоминала актрису, дочку Джона Войта… Ну да, Анджелину Джоли, хотя сходство было совсем неуловимым: ни губы, ни глаза — может быть, походка? Мне запомнился именно такой образ Анджелины, в рискованной роли в «Расхитительнице гробниц»… Впрочем, Виса выглядела более суровой, холодной или немного более уравновешенной. Она говорила по-итальянски с металлическим акцентом, а иногда переходила на неразборчивый английский.

Виса была из тех людей, знакомство с которыми, кажется, должно перерасти в дружбу. Вы как будто встречаетесь не случайно, а по магической воле судьбы. Но проходит время, текут годы, и ты никогда больше не сталкиваешься с этим человеком, а если вы случайно и встретитесь, ровным счетом ничего не произойдет. Такая встреча сводится к «Привет!» — «Пока!»; а потом не остается и этого, и в один прекрасный день ты просто перестаешь здороваться с этим человеком.

Я рискую показаться нелюдимом и мизантропом, но, боюсь, многие со мной согласятся. По крайней мере здесь, в маленьких поселках, все друг с другом здороваются, разговаривают о погоде, о повышении цен на газ или о результате футбольного матча, но в больших городах нет ничего, кроме пустоты, разобщенности и одиночества. Люди японизируются сверх меры: совсем недавно я прочитал в итальянской газете заметку о девушке, которая жила в центре Рима на четырнадцати квадратных метрах, и эта площадь служила ей рабочим офисом, спальней, кухней, гостиной, а в придачу ванной и уборной.

XXX

Измученный, погруженный в свои мысли, я оказался в порту — там, где видел судно, похожее на Ноев ковчег. Теперь это судно исчезло. И Рикардо Ланса исчез. Быть может, на нас напали не его люди? Кто знает! Все они сгинули в морской пучине. Нападение произошло головокружительно быстро, как вспышка молнии или полет реактивного самолета, оставляющего в небе белый след. Здесь же не осталось даже следа, совсем ничего, и теперь невозможно было докопаться до истины.

Я прошел на дальний конец пристани, где пришвартовалось больше судов. С краю стояла яхта под израильским флагом.

Такая картина меня удручает. Если я собираюсь продлить свое существование на несколько сотен лет и мое желание разделят другие, в ближайшем будущем на каждого останется по четырнадцать-пятнадцать квадратных метров жилья, не больше подвала в районах городской застройки. Наступит неконтролируемый демографический взрыв, вскоре на земле появится миллиард или два миллиарда бессмертных, и жизнь превратится в хаос. Представить только, что произойдет, если формула Фламеля доберется до Индии, Китая, Японии, Африки и Латинской Америки! Мир разлетится на куски, планета уменьшится в размерах, существование на ней сведется к борьбе за кров и кусок хлеба.

Теперь я понимал неуловимого Фламеля, таинственного человека, которым восхищался и с которым по воле случая породнился через его прекрасных, обожаемых мной дочерей, изменивших мою жизнь, наполнивших ее смыслом.

Несмотря на свое счастье, я ощущал — и ничего не мог с этим поделать — неуверенность, тревогу и беспокойство. Будущее меня пугало, по-настоящему пугало. В мыслях, в навязчивых кошмарах я видел себя покинутым, совершенно одиноким. Вот он, мой призрак, мой подлинный страх, источник моей слабости.

Я остановился, чтобы понаблюдать за ней, прикинувшись любопытным туристом, но не заметил на борту никакого движения. Все судовые помещения были заперты, на палубе царила тишина, все как будто вымерло. Я не торопясь отправился обратно, сделал глубокий вдох, потом выдох.

Повсюду мне мерещилась угроза. Мы владели самым драгоценным сокровищем в мире, таинственной книгой, о существовании которой знали многие, но почти никто не догадывался, где ее искать. И я панически боялся, что кто-нибудь украдет рукопись. Если о нашей тайне проведают американцы, арабы, русские или любая террористическая группировка, дело примет драматический оборот. Власть этих книг поистине безгранична.

Из порта я выбирался по узким запутанным улочкам с каменными мостовыми. Хвар — поразительно красивый остров. Мне бы хотелось заглянуть в эти укромные домики, в которых как будто никто не жил; но именно в них ощущалось биение хорватской жизни. Я никогда не бывал в таких жилищах, хотя давно об этом мечтал. Дом Фламелей — не в счет: мы не застали там хозяев.

Я гулял уже больше часа, разглядывая улицы, площади, разрушенные и заново отстроенные дома, а когда завидел дом Фламелей, заметил в одном из окон слабый мерцающий свет. Мне подумалось, что в стекле отражается утреннее солнце, но нет — комната была освещена изнутри.

«Наверное, пришла экономка и затеяла уборку», — подумал я.

Однако свет горел в самой лаборатории, куда обычно никто не заглядывает. Ученые не любят, когда прибираются в их кабинете, они предпочитают задыхаться среди беспорядка, лишь бы не дать чистоте нарушить привычную организацию их владений.