Юрий Герт - Сборник "Лазарь и Вера"

• Название: Сборник "Лазарь и Вера"
• Автор: Юрий Герт
• Издательство: VIA Press, Vestnik Information Agency
• Жанр: Публицистика
• Год: 2000
• ISBN: 1-885563-21-3

---

«Настоящий покупатель...»

Где было его взять?..

И тут я вспомнил о Боре Липкине.

3

Что вам сказать о нем?.. Собственно, мы с Борей Липкиным разошлись еще задолго до того, как он сделался миллионером. Не знаю даже, сделался или нет, но говорили, было время, что ходит он в секретарях у оч-чень важного должностного лица, потом выяснилось, что он и сам стал оч-чень важным лицом в Союзе свободных предпринимателей (тогда уже пошла мода на все эти «вольные», «свободные», «независимые»...), потом с каким-то весьма ответственным поручением ездил не то в Швецию, не то в Швейцарию и привез оттуда шикарный «вольво», а затем выступил на какой-то престижной конференции с докладом в качестве эксперта по экономическим проблемам и был, говорят, облачен при этом в ослепительно белый, аргентинского покроя костюм...

Не знаю, что тут было правдой, что нет, но у меня давно пропала охота следить за его виражами. Случайные встречи, пустые приветствия — больше ничего нас не связывало.

И вот — я вспомнил о Боре Липкине...

4

Ах, лукавая, подлая человеческая натура! Ведь потому-то я и вспомнил о нем, что миллионер - не миллионер, а десять тысяч для него не деньги!.. Но себе я сказал, что Боря Липкин, как бы то ни было, мой друг, школьный товарищ, и однажды проявил себя с неожиданной и прямо-таки самоотверженной стороны... Ободрило меня и то, что на этот раз жена не встретила мое намерение в штыки, как обычно.

— Попробуй, — согласилась она, хотя и без особого энтузиазма. — Во всяком случае, ты ничем не рискуешь...

Близился десятый час вечера. Маша сидела на корточках, раскладывая кучками на разостланных по ковру газетах вынутое из комода барахло — для друзей, для соседей, что кому, в основном детские вещички, которые носила когда-то наша дочь, и другие — которые носил не так давно ее сын... Только теперь, глядя на склоненную Машину голову с пестрыми от седины волосами, на медлительные движения ее рук, я начал понимать, что значат для нее эти тряпочки, хранимые столько лет...

Я поднял трубку и крутанул диск, решив, что для неделовых звонков к деловым людям наступило самое подходящее время.

— Алло?.. — раздался в трубке низкий, тягучий голос и послышалось частое, с заметной хрипотцой дыхание. Я понял, что это Юля, точнее — Юлька, поскольку только так называли жену Липкина на телестудии, куда я заглядывал порой ради какого-никакого заработка. Юлька... Ей это шло, может быть, из-за доставшихся от предков нескольких капель шляхетской крови, а может быть из-за зеленых, с хищной рыжинкой глаз, придававших ей что-то рысье, в сочетании с узкой, в рюмочку, талией, пружинистыми бедрами и высокой, дерзко выпирающей грудью. Будучи всего лишь ассистентом режиссера, она вела себя так, словно вся телестудия крутилась вокруг нее, и умела надавить на ей одной известные рычаги, чтобы добиться своего или — при желании — помочь вам. Стоило задержать ее в коридоре, выкурить сигарету-другую (курила она частыми, жадными затяжками) — и ваше дело бывало решено, конечно — мелкое, вроде досрочного получения гонорара за внутреннюю рецензию, за крупные она не бралась. Но все знали, что «Юлька — своя в доску», и ей нравилось, что все это знают.

— Это ты?.. Это вы?.. — оживилась она, перескакивая в разговоре со мной, как обычно, с «ты» на «вы». — Борьки нет, жду с минуты на минуту, рейс запаздывает... Где был, куда его носило?.. Да в Амстердам, в Копенгаген, еще куда-то... Там у него сплошные встречи, саммиты, а самого, дурака, диабет замучил, представляете?.. Еле ноги таскает... А что такое случилось?..

Я что-то промычал в трубку.

— Да нет, я же чувствую... Сколько лет не звонили, значит...

Верно, Липкину я не звонил давным-давно, даже странно, что у меня сохранился его номер.

— Видите ли, Юля... — выжал, выдавил я с запинкой. — Видите ли... Дело в том, что мы уезжаем...

Она не дала мне договорить, уловив, с каким трудом продирается у меня сквозь горло каждое слово.

— Да-да, я слышала... Правда, не поверила сначала: чтобы вы — и вдруг... А потом поняла: и правильно делаете!.. Столько лет человека травили, мытарили, под конец в сионисты записали... Как вы до сих пор терпели, удивляюсь?.. Да тут и вопросов нет, какой может быть вопрос!..

— Вопрос есть, — сказал я, досадуя, что затеял этот разговор. — Вопрос есть всегда, когда люди теряют родину... Родину, Юля, понимаете?..

— Родину?.. Не смешите меня...— В паузе что-то чиркнуло, должно быть, она прикурила, затянулась. — Это кому же она — родина?.. — Голос у нее стал злым, отрывистым. — Она что — вам, евреям, родина?.. Или она русским людям — родина?.. Нет, вы скажите — кому?.. Да вот я, русская баба, своему Липкину говорю: Липкин, плюнь на все — едем!.. Ты оглянись — все, кто мог, уже уехали!.. «Нет, — долдонит, — у меня дела ...» Дурень, говорю, у тебя диабет! И тебе, может быть, там жизнь продлят!..

Я повернул разговор на диабет, на известные мне целебные травки.

— Ой, — вспомнила она, — что же я все про свое... Говорите, что у вас, я Липкину передам...

Я рассказал об энциклопедии. Упомянул, что не хотел бы отдавать ее в чужие руки. И в заключение назвал цену, отчего-то сократив ее наполовину — с десяти до пяти тысяч.

— И это все?.. Вся ваша просьба?..

— Вся, вся, — подтвердил я торопливо, и веря, и не веря в удачу. — Это все, и если...

— О господи, — возмутилась Юлька, — да какой может быть разговор!.. — Она вскрикнула, бросила трубку, вернулась:

— Бегу, кажется он... Завтра Липкин вам позвонит... Или вы сами ему звякните с утра...

Я положил трубку и перевел дух.

— Надо верить в людей! — произнес я с пафосом, обращаясь к Маше. — Липкин — это по нынешним временам звучит гордо!.. Они купят у нас энциклопедию...

— За полцены... — Маша пожала плечами. Она все еще сидела на полу, посреди разложенных в кучки вещей.

— «И враги человеку домашние его», — попробовал я отшутиться. Но шутки не получилось. Да, я не умел продавать, не умел покупать, всю жизнь я занимался другими делами... И потом — на кой дьявол сдалась моя энциклопедия Липкиным?.. Если они даже возьмут ее, так только из сочувствия, из жалости!.. К черту! Ко всем чертям!..

— Успокойся, — сказал я Маше. — Не нужны нам их тысячи — ни пять, ни десять... Как-нибудь обойдемся. — Я присел на пол, притянул ее к себе и поцеловал в макушку.

— А как же энциклопедия?..

— Там будет видно...

Через полчаса зазвонил телефон. Сам не знаю почему, но я подумал, что это звонит Липкин.

И в самом деле — это был он.

5

Это был он, Боря Липкин... Только-только из Амстердама или откуда-то еще... Замученный диабетом... Прилетел и звонит — чуть не с порога... Как было такое не оценить!..

— Привет, привет, — забулькал в трубке напористый с легкой картавинкой басок, забулькал, поскольку вместо «п» Липкин выговаривал нечто среднее между «п» и «б». — Юлька мне про все доложила. Ну-ну... Выходит, и ты, Брут... Но пока я молчу. Надо бы встретиться, поговорить... Ты как?..

— Надо бы, — сказал я. — Только у тебя теперь сплошные саммиты, где уж там... А то заехали бы с Юлей, посидели, чайку попили...

— А что, я готов, — отозвался Липкин без промедления. — Но ты прав: до того занятый человек стал — сам себе удивляюсь... — Он рассмеялся, давая знать, что принимает мою иронию насчет саммитов... — Я чего звоню: завтрашний день у меня расписан по минутам, а послезавтра в Турцию лечу, требуется подскочить в Стамбул на пару деньков. Ну, а вернусь — тут мы и сообразим вечерочек... О’кей?..

Амстердам, Коценгаген... Теперь — Стамбул... Ну и ну... Интонация у Липкина, впрочем, была самая дружеская, словно мы не годы не видались, а какую-нибудь неделю.

Между тем опустевшие книжные стеллажи взирали на меня угрюмо, как ниши в стене колумбария. Полки с томами энциклопедии ждали своей очереди. Глядя на них, я ощущал себя не то предателем, не то палачом.

Я все-таки спросил:

— Тебе Юля объяснила, в чем дело?..

— А как же... Не тревожься, все будет, как ты хочешь.

Выходит, я зря так скверно думал о Липкине какие-то полчаса назад, не говоря уж о слухах, которые раньше до меня долетали и которым в душе я не давал должного отпора...

— Кстати, — сказал я, — энциклопедия и дочке твоей пригодится. Ведь она у тебя на филфаке, или я что-то путаю?..

— Все правильно, не путаешь. — Он помолчал, посопел в трубку. — Девка она способная, головастая, только забот с ними со всеми, сам понимаешь...

— Понимаю...

— «Понимаю!..» Что ты понимаешь?.. Ляпнул я однажды — мол, такой-то своего оболтуса в Кембридж посылает, вот наша Зинуля и загорелась... Так ведь Кембридж — это тебе не Конотоп и даже не МГУ, он та-аких денег стоит... Хотя с другой стороны Кембридж это Кембридж, верно?..

— Вы слышите, люди?.. — запела в трубку Юлька на фальшиво-«местечковый» манер. — И это родной отец?.. Он еще ду-умает, посылать ли свою единственную дочку в Кембридж?..