Константин Фарниев - Взорванные лабиринты

• Название: Взорванные лабиринты
• Автор: Константин Фарниев
• Издательство: «Ир»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1978

Действие повести происходит в условной капиталистической стране Арании. Пришельцы из другого мира проводят на Земле социологический эксперимент. Объектом его становится население города Лин. „Линский феномен" длится всего трое суток, но он имеет продолжение, сопровождаясь все новыми и новыми обстоятельствами.

Тяжкие испытания выпадают на долю народа Арании и, в частности, профессора Фэтона и доктора Неймана. Нелегко приходится инспектору Яви, который проводит сложное уголовное расследование.

С особой остротой обнажив язвы общества потребления, Линский феномен четко отвечает на вопрос: кто есть кто?

---

— Господин Чепрэ сейчас за границей, а друзья у нас есть везде, и среди его служащих тоже. Вы довольны встречей с Миттом?

— О да! — сразу ответил Дюк. — Это незаурядный человек. Я рад, что увидел его и услышал!

— До свидания, — протянула руку женщина. — Митт просил передать от него привет Соримену, и мой присовокупите тоже.

В половине двенадцатого Дюк уже отъезжал от столичного вокзала, возвращаясь в Лин.

Глава десятая СХВАТКА В ТУМАНЕ

Полуночная жизнь модного столичного бара «Веселый пингвин» была в полном разгаре.

Ослепительное сияние инструментов большого эстрадного оркестра, размещенного на высоком помосте, разноцветное мигание неоновых ламп, вмонтированных в стены, потолок и даже в пол, кричащая роскошь интерьера зала и стоимость услуг — все это довольно четко определяло круг посетителей бара. Не у каждого хватало смелости, а главное — средств, чтобы переступить порог заведения. Чтобы провести здесь ночь, следовало заплатить во много раз больше, чем в самом фешенебельном столичном ресторане.

Бар имел постоянную клиентуру, это было заведение почти закрытого типа — только для богатых, нечто вроде ночного клуба миллиардеров и миллионеров.

Ремми Табольт никогда не принадлежал к ним. Правда, он имел достаточно денег, но не столько, чтобы просаживать за одну ночь десятки тысяч крон. Обычный цыпленок стоил здесь почти столько же, сколько и золотой. Табольт ни за что не попал бы в этот сказочный мир, если бы хозяин бара не приходился Ремми задушевным другом беспокойного детства, а затем бурной, тревожной юности, связанной с борьбой за существование, которую закон рассматривал, как противозаконную. Но все обходилось благополучно, и, поднакопив деньжат, приятель Табольта купил маленькую ночлежку, которая и привела его в конечном итоге к обладанию многомиллионным состоянием.

Изредка наведываясь в столицу, Табольт заглядывал к дружку, который, несмотря на столь высокое свое положение, оставался по отношению к Ремми своим парнем. По крайней мере, Табольт мог всегда рассчитывать здесь на отдельный столик с бесплатным угощением.

Ремми сидел в дальнем от входной двери углу бара и читал газету. Перед ним стояли начатая бутылка коньяка, три рюмки и глубокая хрустальная ваза, доверху наполненная конфетами в ярких облатках.

Приятели Ремми — братья Цевоны — танцевали вокруг новогодней елки, стоявшей в центре зала и переливавшейся всеми цветами радуги. Табольт никогда в жизни до сих пор не видывал таких красивых елочных игрушек, какими была украшена елка.

Ремми уже в который раз перечитывал интервью газетных репортеров с инспектором Яви, и делал он это не из праздного любопытства. Табольт и братья Цевоны имели самое прямое отношение к похищению профессора Фэтона.

Благополучно завершив дело, они уехали в глухой курортный городишко, где имелись родонозые ванны и где можно было спокойно отдохнуть вдали от страстей, кипевших вокруг таинственного исчезновения профессора.

Так они поступали всегда: закончив дело, уходили в глубинку на несколько месяцев, а иногда и на целый год.

Карьеру свою они начинали кустарями-одиночками. Успешно выполнив два-три случайных заказа, связанных с промышленным шпионажем, они привлекли к себе внимание руководства подпольного синдиката преступников. Мафия выполняла заказы, которые никак не укладывались в рамки уголовного кодекса. Похищение изобретений, изобретателей, физическое устранение неугодных для той или иной фирмы людей, политические убийства — таков был в основном круг деятельности Синдиката.

Перед Ремми и его приятелями после беседы с представителями мафии встала дилемма: либо они станут членами мафии, либо им придется менять профессию. Синдикат не оставлял никакой надежды на то, что они и впредь могут работать, как кустари-одиночки.

После отпущенных трех дней на размышления Табольту и Цевонам пришлось сдаться. Они вошли в преступный Синдикат, но на особых условиях. Во-первых, для них исключались так называемые «мокрые» дела, то есть поручения, связанные с убийствами. Во-вторых, им оставлялось право отказаться от дела, если оно по какой-либо причине их не устраивало. В-третьих, они не обязаны были раскрывать секреты приемов и методов своей работы, а также докладывать руководству о планах предстоящих операций. За особые условия Ремми и его приятели выплачивали Синдикату не двадцать процентов своего гонорара, как все, а тридцать пять. То есть членство их в организации носило чисто формальный характер, и это вполне устраивало Табольта — главаря трио. Он питал органическое отвращение к убийствам и ни за какие деньги не пошел бы на «мокрое» дело.

Ремми аккуратно свернул газету и положил ее на стол. Взгляд его глубоко посаженных маленьких глаз с плохо скрытой тревогой скользнул по соседней публике. Табольт сидел боком к залу и мог наблюдать добрую его половину.

Все были заняты собой. В баре осуществлялись на практике самые модные и самые эксцентричные идеи новейшей морали и нравственности. Кое-кто сидел за столиками в обнаженном виде. Иные безумствовали в бешеных танцах вокруг елки. Бар не имел отдельных кабинетов, здесь все было дозволено.

Ремми налил полную рюмку коньяка и сделал несколько быстрых, мелких глотков. На этот раз он нарушил правило — покинул глубинку, пробыв там менее суток. Если бы газета попала ему в руки там, он поступил бы совсем по-другому. К сожалению, местная газета не успела перепечатать интервью в тот же вечер, и Ремми прочитал его уже здесь, в столице.

Глухое беспокойство, ощущение надвигающейся опасности погнали его в дорогу, совершенно обесценив перспективу безмятежного отдыха. Слишком громкое вышло дело, и Табольт нутром чувствовал: они попали в страшный переплет.

Ремми снова развернул газету и сделал вид, что читает. Сидеть истуканом за столом да еще в полном одиночестве было глупо. Сейчас ему хотелось одного: взять ноги в руки и бежать до тех пор, пока Арания не превратится в крохотное пятнышко на географической карте. Впутаться в такую историю! Но кто мог подумать, что невинное намерение присвоить какой-то грошевый аппарат обернется уголовщиной по самому первому разряду. Если Яви их сцапает, не миновать им каторги, причем многолетней.

Табольт плеснул в рюмку коньяка и выпил его одним глотком. Черт бы побрал этих идиотов! Долго они еще собираются выплясывать?! Пока они валяют здесь дурака, этот ищейка Яви, и те, для кого он, Ремми, и его компаньоны стали опасными свидетелями, не дремлют. Инспектор, безусловно, прав — их постараются убрать. Не исключено, что они уже на мушке. На защиту Синдиката рассчитывать не приходится. Они с «Идолом» сработали самостоятельно — без санкции коммерческого директора. Никто в Синдикате не знает, что к делу профессора Фэтона причастны его члены.

Табольт усмехнулся. Усмешка получилась иронической. Не знают… Кто может за это поручиться? Синдикату известно, что они сейчас находятся в Арании. Известно и другое: что линский «Идол» и он, Ремми Табольт, приятели еще с детства. Дураков в Синдикате нет. Простая логика подскажет истину: Ремми Табольт — «Идол» — профессор Фэтон. А где деньги? Ведь члены мафии в течение суток обязаны сообщить Синдикату об операции и о полученном вознаграждении. Он, Ремми, этого не сделал и тем самым поставил себя и своих компаньонов вне Синдиката. Можно самостоятельно пойти на дело, если к тому, есть особые причины, но не сообщить потом о нем и о полученном гонораре…

Ремми передернул плечами как при ознобе. За такие дела в мафии полагается петля. Процент с гонорара — святая святых синдикатской дисциплины. А ведь прошло уже…

Табольт наморщил лоб, подсчитывая убежавшие часы. «Товар» «покупателю» они сдали в двенадцать часов дня третьего января. Сейчас заканчивается первый час новых суток — пятого января. Следовательно, он уже опоздал. Впрочем, есть хороший шанс. Можно все свалить на «Идола». Сказать, что он запретил информировать о деле Синдикат и пришлось подчиниться приказу старшего. Ведь так оно и было. Кто знает, быть может, он передумал и сам информировал начальство. По крайней мере, мафия пока не представляет реальной угрозы. Там в таких случаях не принимаются решения на основе предположений и домыслов. Сперва со всей очевидностью устанавливается виновность члена, а потом назначается судебное заседание со своими судьями, адвокатами и прокурорами. В Синдикате, как и везде, тоже любят поиграть в демократию. Самая реальная опасность — люди Роттендона. Может, сейчас кто-то из них уже сидит в зале и следит за каждым его движением?

Табольт пересел в другое кресло. Отсюда ему был виден весь зал.

У Ремми были основания не бояться, что полиция опознает его по внешности.

В баре творилось нечто невообразимое. Оркестр играл без пауз. Над столиками вились густые клубы дыма. Сильно пахло марихуаной. Вокруг елки, наподобие живого ожерелья, извивались в дикой пляске мужчины и женщины. Вопли их, сливаясь с сумасшедшей мелодией оркестра, трасформировались в однотонный тоскливый вой, от которого свежему человеку становилось жутко.