Виталий Либер - Дневники Города Дождей

• Название: Дневники Города Дождей
• Автор: Виталий Либер
• Жанр: Фэнтези

Через дневники в книге раскрывается удивительная история дружбы, наполненная приключениями и поисками. Чокнутые герои, опасные враги, плотоядные гусеницы и страшные туманы - все есть в Городе Дождей. Алисия и Генри, главные герои книги, сами втягивают себя в приключения. Городу грозит опасность, говорит Генри. Действительно ли это так? Мы узнаем об этом, только познакомившись поближе с этой историей.

---

Так вот. После подготовки к Синептике у меня случился перерыв. Перерыв вынужденный, мама позвала меня вниз и дала мне трубку телефона. Я не любитель долгих разговоров, но тут мне некуда было деться. На проводе была сестра Алисии. Ах, да! Мы ее назвали - Лисси. Так будет проще различать сестер. Она позвонила и... началось! Лучше бы она с мамой поболтала! Я около часа слушал ее. Мне так неудобно было... С одной стороны, мне нужно было готовиться к экзаменам, а с другой - слушать Лисси. Она поведала мне о бабушке и дедушке, об их походе в сад, о том, как они собирали яблоки, даже о неприличных вещах - о которых лучше бы умолчать! Ей определенно не хватает чисто женской выправки! Под конец я уже хотел убежать... но она не останавливалась, ей все было интересно и очень важно поделиться обо всем этом. А еще я боялся обидеть ее, ведь она привязалась ко мне. И когда только успела... И тут... Когда я уже не ожидал, что придет спасение, мама позвала меня на ужин. Спасение!

У меня уже глаза слипаются, а я вот вам пишу. Надеюсь, не слишком нагрузил ваш мозг?! Откуда мне знать, может вы, невидимые мои, никогда и не изучали Синептику и Биоптику, а я вам тут распинаюсь. И, любите своих родителей, какие бы не были! Вам бы моего Отца в Отцы! Вот вы бы накраснелись! И не говорите, что не ноете... Я-то все знаю.

Ну, все... Спите, а мне еще повторять и повторять!

Алисия Гровс. Дневник. Запись восьмая.

Папа, я отрыла сегодня в телефонном справочнике номер этого придурка Генри. Взяла его мама, назвала меня Лисси. Знаешь, как будто всю жизнь меня знает. Рассмеялась, когда услышала мой голос и позвала Генри. Я успела разозлиться, пока он шел до телефона. И не выдержала... Он услышал несколько фраз о том, какой он придурок. На этом я ограничилась и бросила трубку. Я не знаю, что со мной произошло. Хотела его поблагодарить. Хорошо, что удержалась!

Или нет... не знаю…

У моих пустоголовых преподавателей подозрения возникают насчет моих знаний. Еще более бестолковые ученики едва сдают их предметы, а мне это дается легко. Они уже и не знают, что им делать. Подозревают меня во всем. От шпор, до хитроумных штучек. Это паранойя, я читала.

А еще очень скучно, очень скучно сидеть дома и готовиться. Лучше бы я и не училась вовсе. Нет... Я уже передумала. Учиться хорошо, я много узнаю, да и есть с кем скуку развести. Хотя, особых друзей у меня нет. Как-то не уживаюсь. Взять бы мне твой характер, да не выходит. Хорошо, что я не похожа на Филиппа, я бы не выдержала этого позора...

Иногда я откидываюсь на спинку кресла и вспоминаю маму. Она у нас красивая была, умная и наша... да, наша особенная мамочка. Я знаю, как ты ее любишь, но и я ее так люблю. Вот грустно стало, как ее вспомнила. Я когда слизней колочу, ее нечасто вспоминаю. Просто мне больно и хочу боль свою так заглушить. Да... А ведь она у нас была самой красивой, так ведь?! Помнишь, как мы катались на твоем корабле, когда я еще совсем маленькая была. Ты учил меня управляться с грозами. Мама смотрела на нас и улыбалась, а я крутила какие-то рычажки в капитанской рубке. Потом мы вынырнули из облаков, и я впервые в жизни увидела столько солнца, света и тепла. А под нами были пустыни, пустыни и пустыни, до самого горизонта. А луга Селефаиса? Ты помнишь, я ведь крохой была, но сохранилось это все в памяти! Мама оттуда, с долин. Она мне рассказывала, как ты спас ее от кочевников. Она у нас всегда смелой была, а тут без твоей помощи ведь пропала бы... Ты был героем ее сердца…

Я ведь пару раз только и видела бабулю и дедулю. Не любили они наши края. Считали, что мы живем непонятно где. Ну, кто станет любить Город Дождей? А я скажу - я люблю свой город. С его туманами, метро, каналами и вечным дождем - со всем этим люблю. А где еще столько зонтов увидишь? Только здесь. А они не любили... Я слышала, что они не очень-то довольны были, что мама перебралась к тебе. И что вы вообще поженились. Но я рада, что все вышло, как вышло. Вы самые лучшие мама и папа. Ах... как бы я хотела тебя обнять, Отец. Вот сижу... и себя обнимаю, представляю, что ты рядом. Я и маму так представляю. Мне сначала плохо, плохо, а потом легче. Знаешь, словно я ее увидела и всеми печалями своими поделилась...

Знаешь, Селефаис мне понравился, обещай, что однажды мы отправимся туда? Эти луга изумрудные, сочная листва на деревьях, звездная ночь... это только в Селефаисе. Все, что я помню. А еще помню это огромное поместье, где родилась мама. Оно удивительным образом поместилось в моем детском воображении... Эти глыбы, камни, драпировки бесконечно длинные, огромные свечи и окна. Высокие, высокие окна. А потолки... и вовсе прятались от меня в своей высоте, недостижимой для ребенка.

Генри Придурок! Папа, обещай, что мы обязательно съездим туда... А? И я не буду вспоминать ни о каких слизнях, Генри и других идиотах? Пожалуйста...

Я люблю маму и сейчас, она у моего сердца. И если бы я поменьше злилась на этих гадких червей, то побольше бы любила ее.

Я спать... сегодня рано. Не знаю, что же нашло на меня. Какой-то приступ меланхолии…

Спокойной ночи, папочка. Ты у меня капитан! Помни со мной об этом, и счастливого плавания...

Дневник Генри Коуэлла. Запись девятая.

Утром, как только проснулся, сразу радио включил. Какое-то предчувствие нехорошее. Вроде бы и не надо было это предчувствие иметь, а оно появилось. Так и есть, обещали что будет циклон. А когда - не сказали. Сообщили только, что возможно его и не будет. А может и будет. Еще не было такой неопределенности. Вообще, какая-то странная метеосводка была. Диктор явно волновался. Хотя, чего ему там волноваться-то? Ну да... Все шишки на него полетят. Он в конце лишь добавил, чтобы свалить всю вину с себя, что метеорологи сами не могут определить, будет или не будет циклон. Он сказал, чтобы мы следили за новостями и за датчиками на улицах. Да кто на эти датчики смотрит... Ну ладно. Лучше уж так, чем никак.

Наш преподаватель по синептике сегодня влепил мне 80 баллов из 100 возможных! А знаете почему? Он просьбу посмотреть на мой фотоаппарат на наличие отношения к его предмету расценил как подхалимство и лесть. Я точно не понял, что он имел ввиду. Но видок у него был не самый приятный. Старый скупердяй! Я на него не обижаюсь, но ему бы следовало быть аккуратней с обвинениями! Я рад, что он не влепил мне линейкой по голове. Ведь он так тряс ей, что мне стало страшно.

Учебный день сегодня вышел не самым удачным. А как только я пришел домой, то позвонила Алисия. Мама думала, что это Лисси. Так вот, меня назвали придурком несколько раз. Притом, умудрилась сделать это многогранно, чтобы у меня совсем самомнение погрузилось в глубокую печаль. Это был удар в спину. Синептика, а еще тут Алисия. Я вообще... Очень хотелось расстроиться... Но нет у меня такой привычки, на людей обижаться. У них всякое бывает, они тоже живые. Вот.

Опять включил радио. Готовился к завтрашнему дню. Завтра последний день сдачи экзаменов. И потом каникулы! Я очень их жду. И очень боюсь. Сейчас Алисия занята тем, что учит и сдает. Учит и сдает. А в каникулы у нее не будет постоянного задания и ответственности за него. И это время она будет убивать в поисках слизней и приключений. Тем более, я уже убедился, что она теперь не ограничивается поверхностными поисками приключений, она начала глубоко копать! А это все значит, что мне придется рисковать жизнью. Я не трушу... нет... И одновременно мне страшно. Да не только за себя, но и за нее так же. Эх... По радио ничего не сказали о циклоне, может его и не будет. Хотелось бы... Хотя, если бы он был и на все каникулы, то Алисия бы сидела дома. Да...

Мама решила, что я заболел, и измерила мне температуру. Она меня потрепала за волосы и сказала, что я выгляжу утомленным. Еще бы! Но я сказал, что ей просто кажется так. Хотя, маму не проведешь.

Дорогие и невидимые, я не знаю, что вы и кто вы. И кому вы молитесь. Но молитесь за меня. Пожалуйста.

Алисия Гровс. Дневник. Запись девятая.

Сегодня будет нестандартный дневник, Папочка. Ведь я веду его только в голове. Я бы с радостью перенесла его на бумагу, да думается мне, это еще не скоро получится. Генри, если еще жив, наверняка вызволит меня отсюда. А пока я лежу тут. Ах, да! Я еще не сказала, где я и как лежу. В общем, я нахожусь в углублении. А сверху на меня давит масса в несколько сотен килограмм. Мне повезло, что у нее плотность небольшая, а то бы меня тут уже раздавило. Сказать по правде, дышать тяжело. А злиться уже нет сил!

Как же все это началось... Сегодня у меня закончились экзамены. Да, все просто! Я у тебя самая умная, и это общепризнанный факт. Все сдала и получила прекрасные баллы по всем предметам! А потом на заключении сидела... Долго так сидела. Какой-то приезжий профессор читал занудную лекцию. Слышать его было скучно, да ничего. Я, зато, успела подумать о Лисси, да, теперь я знаю, как они ее зовут. Это твоя вторая дочь, если ты не в курсе, Отец. Я, конечно, это с долей сарказма говорю, но, что-то мне подсказывает, что тебе это будет по душе. К тому же - генетически она твоя дочь, как и я. Но я не об этом. Я же до этих мыслей как-то дошла. Сначала она меня злила. Выводила только мысль, что она может существовать! А потом... я думала... думала... думала... И чем больше я думала, тем больше я находила общих черт. Я задумалась, а неужели я ненавижу ее руки. Нет, они такие же, как и у меня. Потом посмотрела на нее мысленно и поняла, она все еще меня злит. И так я представляла ее ногти, ноги, волосы и глаза, губы и щеки - они меня не раздражали, я даже любила их немного. Ведь они, как и у меня и почти что я. И тут до меня дошла глубокая мысль... злость ушла... я даже любила ее немного. И сразу так стыдно стало. Я редко испытываю стыд. И кроме тебя никто толком то и не знает, что я его вообще могу испытывать. Но тут меня стало по-настоящему стыдно за тот случай, когда я ее одну продрогшую оставила. Я ведь ее любила...