Юрий Никитин - Гиперборей

• Название: Гиперборей
• Автор: Юрий Никитин
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-01049-8

Волхв Олег в отшельничестве постигает в лесу Истину. Но жестокий набег дикого племени заставляет Олега взять в руки оружие и вернуться в мир зла и насилия. Он должен привести на княжение отважного Рюрика, и в этом ему поможет странная, загадочная женщина Гульча.

---

— Таких, как ты, тоже много... на беду!

Стрела пробила железную пластину доспеха с такой легкостью, словно обрин был в полотняной рубахе. Оскалив зубы, он с воем ухватился за белое оперение, а три новых стрелы ударили в ближайших воинов. Четвертая достала толстяка, выбив зубы и вонзившись в раскрытый рот так, что острие вылезло из затылка.

Олег успел выпустить еще три стрелы, воины с копьями шатались в седлах, иные пронзены насквозь, оставался еще один с дротиком, и Олег, отражая удары мечом, все время держал его в виду. Наконец тот метнул, размахнувшись так широко, что едва не упал. Олег подпрыгнул, одновременно ударил сапогом в чужое лицо, копье ловить не стал — метнуть не дадут, бешено завертелся во все стороны, бил мечом, ногами.

Двое всадников осадили коней, торопливо отвязывали от седел копья. Олег подхватил лук, взлетел на забор, побежал по торцам вбитых в землю бревен — в десятке шагов высился длинный сарай, к нему примыкали конюшня и кузня, а дальше общая крыша соединяла подсобные строения с теремом.

Мимо с шумом, треща расщепленным концом, пролетело короткое копье. Олег с разбегу вспрыгнул на крышу сарая, пронесся на другую сторону, слыша, как прогибаются крытые гонтой доски, пробежал по крыше конюшни, перепрыгнул на терем — тот был всего на сажень выше.

Во дворе стоял крик, вертелись, как юла, всадники, дико ржали испуганные кони, трупы обринов распластались в лужах крови. Олег с замирающим от страха сердцем повис на кончиках пальцев, цепляясь за скользкие дощечки на краю крыши — со двора могут поразить стрелами, а из окна терема легко пырнуть копьем в незащищенный живот!

От этой мысли стало так жутко, что пальцы начали разжиматься. Он поспешно качнулся, вышиб раму и ввалился в терем. Перекувырнувшись через голову, вскочил, как остервенелый кот: оскаленный, лютый, готовый драться до последнего.

В горнице находились три женщины. Две старые, третья совсем молоденькая с копной иссиня-черных волос. Обе старые карги завизжали так, что в ушах, привыкших к лесной тишине, заломило от боли. Юная красавица вздрогнула, закусила нежную губу. Ее неправдоподобно большие глаза быстро обежали его с головы до ног, остановились на плече, где была кровь.

— Тихо! — приказал Олег.

Старые женщины завопили еще громче. Одна люто размахивала ножом, другая, ковыляя, как хромая лошадь, теснила красавицу в глубь комнаты. Девушка ухватилась маленькими пальчиками за рукоять разукрашенного кинжальчика, ее глаза тревожно блестели.

— Всех зарежу, — пообещал Олег зловеще, — если не замолчите!

За дверью раздался приближающийся топот. В горницу с грохотом ворвались вооруженные обры. Их было четверо, но тут же стало трое. Когда еще один упал, зажимая распоротый живот, двое оставшихся получили простор и сразу пошли на Олега с двух сторон. Опытные, закаленные, они знали свои силы, верили в удачу и наверняка умели брать могучего зверя с боков.

Олег прыгнул к правому, но тут же, не глядя, ударил мечом назад. Там легко парировали — удар знаком, но оба противника не ведали, что пещерник знает нечто еще. Один осел на пол, пытаясь ощупать окровавленными пальцами разрубленную голову, другой прыгнул, выставив меч. Это был не обрин — вместо плоского лица с выступающими широкими скулами на Олега смотрело смуглое черноглазое лицо с хищным длинным носом и выпяченными губами. Лицо было узкое, как лезвие топора, даже одет противник был иначе: в просторный хитон, но мечом орудовал на удивление быстро и очень умело. Олег насел, стремясь покончить за два-три удара, ибо за дверью снова слышался топот множества ног.

Внезапно он услышал отчаянный девичий вскрик:

— Не убивай, это мой брат!

Олег успел повернуть меч плашмя, удар бросил обрина — или кто бы он ни был — на пол. Девушка кинулась к упавшему, переступив через умирающих, упала на колени. Олег перебежал в другую комнату, сшиб всем телом по дороге обрина, другого ударил о деревянную стену так, что затрясся весь терем, бегом пронесся через две светлицы и вдруг поразился наступившей тишине: далекие крики и звон оружия не в счет, оказывается, не слышно стало двух старух, что невыносимо визжали все время.

Сметая всех на пути, он ворвался в огромную поварню. Два тучных мужика пыхтели возле котлов, третий с недоумением прислушивался к отдаленным крикам, ржанию, звону железа. В двух огромных очагах жарко полыхал огонь, на широкой жаровне, раскаленной до вишневого цвета, яро светились крупные угли.

— Не двигаться! — прогремел Олег.

Он сдернул с замершего мужика холстяной рушник, подхватил жаровню, отвернув от жара лицо, бегом вернулся в комнату. Навстречу уже бежали воины, в их руках зловеще блестели мечи и топоры.

Олег с размаха швырнул жаровню им под ноги. Горящие угли рассыпались густо, покатились, оставляя за собой дымящиеся дорожки. Сразу вспыхнуло желтое пламя, взвились тонкие струйки черного дыма. Один воин успел перепрыгнуть через пламя, но напоролся на меч Олега. Остальные прижались к стенам, начали осторожно продвигаться вперед, выставив перед собой мечи и топоры.

Все заполнялось дымом, сразу стало жарко, в горле запершило, а в глазах началась резь. Олег отступил обратно, захлопнув дверь и торопливо задвинув толстый железный засов. Повара исчезли, в углу мелко тряслась худая, как вобла, женщина с серым лицом.

— Уходи, — крикнул Олег. — Терем из сухих бревен! Предупреди соседей.

Женщина покорно выскользнула через боковушку. В дверь грохали тяжелым, доски трещали. В щель просачивался черный, как деготь, дым. Удары участились, за дверью орали, выкрикивали проклятия. Олег с мечом наизготовку бегал по поварне, стучал рукоятью в каменные стены, топал, вслушивался изо всех сил, надеясь услышать гулкий ответ.

За дверью тяжело грохнуло, послышался топот убегающих ног. Олег зло оскалил зубы: не вытерпели, а ведь осталось два-три удара — дверь бы рухнула. Впрочем, в горле першит, глаза слезятся от дыма. Вот-вот вовсе задохнется, если немедля не отыщет вход в подполье. Должен быть здесь,в поварне! Не тащить же в самом деле запасы издалека, проще поднимать снизу прямо к котлам, вертелам, жаровням...

Он бегал по кругу, кашлял, тер кулаками слезящиеся глаза. Стены скрылись за волнами густого дыма, он задыхался от жара, волосы на голове потрескивали, а рукоять в ладони разогрелась, взмокла.

Внезапно, уже почти теряя от удушья сознание, он что-то ощутил под подошвой. Задыхаясь, упал на колени, подцепил ногтями утопленное в каменной плите засыпанное сверху сором, рыбьей чешуей и просто залепленное грязью железное кольцо. Кашляя, потянул плиту на себя, едва не задохнулся от пахнувшего холодного воздуха.

Не помнил, как скользнул в подвал. Каменная крышка бухнула по стене, отгородив от дыма, огня и сухого жара.

Не двигаясь, он пошарил правой рукой по стене. Уже бывал в таких подвалах: во всех племенах и у всех народов, детей Ария, в таких глубоких подпольях справа на уровне груди в стене делали неглубокую выемку...

Пальцы, скользя по плесени, коснулись деревянной полочки, Олег невесело, но с облегчением улыбнулся. Даже в такой мелочи! Но родства не помнят, бьются остервенело.

Он взял кресало, быстро высек огонь и раздул трут. Красный дрожащий огонек осветил огромный подвал, вдоль стен тянулись бочки с квашеной капустой, моченой брусникой, засоленной рыбой. Бочонки вина?... Нет, в этих краях пьют хмельной мед. Вот бочонок цветочного меда, вот гречишный, липовый, конюшинный... Два бочонка стоят отдельно — просто мед. Не хмельной.

Сверху через тончайшие щели в подвал потихоньку просачивался горьковатый запах дыма. Олег настороженно прислушивался к едва слышному треску. Терем полыхает вовсю, кто замешкался — сгорел. Вряд ли в такой суматохе успели вынести раненых. Впрочем, лучше думать, что раненых не осталось.

Олег сжал и разжал кулаки. Отвык, что они такие огромные. Не замечал. Скорее всего раненых не осталось.

Багровое жаркое пламя рвалось из терема в безоблачное небо. Густой черный дым завивался гигантским винтом, нес по кругу искры. Жар был таким, что никто не смел подойти к терему ближе чем на две сотни шагов, а к небу вместе с дымом взметывало горящие угли, головешки. Уцелевшие от резни дулебы, как жуки, карабкались на крыши своих хаток, спешно выплескивали воду из ведер на долетающие с ветром искры.

Обры согнали жителей веси, велели таскать воду, но первые же несчастные упали под прыгающими бревнами замертво, не дойдя даже до ворот. Терем, сложенный из бревен в полтора обхвата, выдержал бы осаду, но что могут люди, когда гневаются боги?

Вот последние бревна рассыпались под тяжестью рухнувшей крыши, взметнулся рой искр, и десятник Дупоглазорук начал пересчитывать уцелевших. Погиб сотник, походный шаман, три десятника и семнадцать воинов. Кто пал от меча пещерника, кто, как жалкая крыса, задохся в дыму... Проклятый пещерник! Или местные боги мстят за угодного им человека?