Патриция Гриффитс - Преграды любви

• Название: Преграды любви
• Автор: Патриция Гриффитс
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7024-0139-5

Секретный агент федеральной службы безопасности расследует дело о похищении, желая одновременно отомстить за зверское убийство друга. В самый критический момент, когда бандиты преследуют его по пятам, агент решает воспользоваться стоящим возле торгового центра роскошным автомобилем. Владелица его, едва успевшая сесть за руль, оказывается в весьма затруднительном положении.

Так происходит знакомство очаровательной, но одинокой преподавательницы местного колледжа с агентом спецслужб…

---

— Извини, но видимо у тебя после ветрянки отшибло память. Или мне приснилось, что ты говорил об отставке, которая вот-вот состоится, нужно только время?

Он в сердцах хлопнул ладонью по капоту бедного «феррари».

— Да, было такое. Я хотел, чтобы ты поверила в то, во что тебе хотелось поверить. Так легче, чем объяснять…

— Легче для кого? — резко прервала его Алекс. — Для меня, Тревис, или для тебя? Я верила тебе и никогда бы не позволила себе влюбиться, если бы знала, что ты не собираешься расставаться со своей работой.

Произнеся эти слова, Алекс уже знала, что говорит неправду. Она все равно влюбилась бы в него, ее ничто не остановило бы. Но последние несколько часов буквально сломили ее. Закрыв глаза, она видела то Стефана, то Брендона. Ее фантазии ничего не стоило бы присоединить к ним и Тревиса тоже.

— Я потеряла мужа из-за маньяка с пистолетом! Я не выдержала бы еще одной потери.

— А кто тебя просит это выдерживать? — буквально заорал на нее Тревис и тут же горько пожалел, увидев в ее глазах слезы.

К черту! Он один во всем виноват. Он довел ее до такого состояния, он вдребезги разбил ее прекрасный, уютный, чистый мирок. И Тревис вспомнил, какой он увидел Алекс впервые. Она была спокойной, сдержанной, счастливой. Он в отчаянии запустил руку в волосы и взъерошил их еще больше, проклиная себя и невольно мысленно сравнивая ту Алекс с теперешней, растерянной и несчастной.

— Алекс, во всем виноват один я, — постарался успокоить ее он. — Ты заслуживаешь лучшего. Тебе нужен человек, верящий в мечты. А я давно с этим покончил.

— Это самая гнусная ложь, которую ты когда-либо изрекал! — в отчаянии воскликнула Алекс. — В ней есть доля правды, но самая ничтожная. Да, ты отчасти такой, но вместе с тем ты научил Брендона подавать мячи, написал книгу о Страшиле Милтоне, который учит детей быть добрыми, разумными и терпеливыми и внушает им, что добро в конце концов всегда побеждает зло. Ты заставил меня почувствовать себя женщиной. Разве все это — не ты?

Тревису отчаянно хотелось поверить ей, но долгие годы одиночества сделали его подозрительным. Он заметил, как Алекс, взглянув вдруг на свои руки и одежду со следами крови, вздрогнула. Он понял, что угнетает ее. Да, он не подходит ей. Она — это солнце, цветы и сбывающиеся надежды, а он — хмурое небо в ненастный холодный день и слезы… Как она не понимает этого?

Отчаявшись заставить ее понять эту горькую истину, он не выдержал.

— Что ты хочешь сказать мне, Алекс? Что тебе нравлюсь я, но не нравится моя работа? В таком случае предупреждаю, леди, вы можете получить только все вместе, в одном пакете. Если принимаешь меня, принимай и мою работу, и без всяких гарантий безопасности.

Его умышленная грубость и жестокость поразили Алекс, ее бледное лицо побледнело еще больше. Она невольно отшатнулась.

— Пожалуйста, — прошептала она тихо. — Я больше не вынесу.

— Тогда не говори мне о любви, — сказал резко Тревис. — Мне не подходит то, что ты хочешь мне предложить. Останусь при своем.

Высказавшись таким образом, он вдруг увидел, как Алекс всегда светившаяся каким-то внутренним тихим светом, на его глазах угасла. Он вдруг с ужасом понял, что несколькими жестокими словами нанес ей удар не меньший, чем смерть мужа.

Он отнял у нее надежду. Я вынужден был это сделать, оправдывался Тревис. И увидел ее потухший взор.

— Алекс… — кажется, произнес он или, может быть, только подумал. Он приблизился к ней, но она отвернулась.

— Извини, — промолвила Алекс прерывающимся голосом и провела рукой по мокрому от слез лицу, а затем механически вытерла ее о джинсы. С ужасом увидев испачканную в крови руку, она изменилась в лице и, повернувшись, побежала к дому. Тревис услышал, как громко захлопнулась за нею дверь.

Он с досадой ударил рукой по бетонному косяку гаража. Однако боль не привела его в чувство.

— Черт! — выругался он.

Чего он, собственно, ожидал? Разве он не знал, что недостаточно хорош для нее, что внесет в ее жизнь лишь тревогу и беспорядок. Ведь он знал, что бывает, когда он нарушает свои правила и позволяет себе поверить, увлечься, привязаться. Он говорил ей, что не создан для семейного счастья и уюта.

О чем тогда так сокрушаться? Прожив свои тридцать с лишним лет в одиночестве, он проживет так и вторую половину. Ему ничего не нужно — ни теплого уютного дома, ни чуточку ненормальных соседей, ни мальчишки, умеющего изобретать диковинные слова, ни доброй, ласковой блондинки, камикадзе за рулем и ангела в постели.

Твердя себе, что все в порядке и он прав, Тревис сел в «феррари», повернул ключ зажигания, дал задний ход. В считанные секунды мощный автомобиль был уже на шоссе и, как стрела, несся по направлению к городу.

Тоскливое чувство не покидало Тревиса, как бы напоминая, что частица его все равно осталась в доме, где живет Алекс.

12

Перекинув через плечо ремень спортивной сумки, Тревис запер дверь своего дома в Коннектикуте и спустился во двор, где его ждал видавший виды пикап. Скорее по привычке, чем из чувства привязанности к родным местам, он бросил последний взгляд на свое скромное маленькое хозяйство.

За те недели, что он провел в Сиэтле, а затем в Греции, здесь мало что изменилось. Хотя все было в относительном порядке, он заметил, что амбар, пожалуй, нужно покрыть новой крышей, забор местами покосился, а кое-где просто рухнул, и пора бы оштукатурить дом.

Но теперь это уже не его забота, подумал Тревис без всякого сожаления. Жалобное блеяние остановило его. Вздохнув, он свернул к огороженному металлической сеткой небольшому загону, чтобы попрощаться с Бонзо. Он нагнулся и почесал голову черному козлу, но, прежде чем он успел отвести руку, козел укусил его.

— Тебе придется отучиться от дурных привычек, друг Бонзо, — укоризненно пожурил козла Тревис. — До сегодняшнего утра я платил Джеку за то, что он кормил тебя и убирал загон. Отныне он твой хозяин, поэтому советую вести себя прилично, не то как бы тебе не превратиться в рожки да ножки.

Бонзо оскалился и издал звуки, подозрительно напоминающие иронический смех, а затем повернулся к Тревису задом и, махнув коротким хвостом, непочтительно удалился.

Тревис, взглянув на руку, увидел следы зубов Бонзо на своей загорелой коже и покачал головой. В Афинах было жарко, скучно, мучила тоска. Времени для раздумий предостаточно, но уже в первый день он понял, что совершил ошибку.

У него было время подумать также и о своей профессии. Он об этом как-то позабыл из-за бурных событий последних месяцев, а сейчас вдруг понял, что работа больше не привлекает его. Он устал, чертовски устал. Еще до гибели Джоэла он во многом уже разочаровался, видя неприглядные стороны своих профессиональных будней. Мало радости и слишком много потерь. Где-то в глубине его уже начал грызть червь сомнения, появилась тоска по чему-то доброму, чистому.

Тогда-то и начал он свою книгу «Великое Запределье» как некий компромисс, попытку решить некоторые проблемы.

В ней, как верно подметила Алекс, он видел убежище для оставшихся еще надежд и ожиданий, свое спасение от полного одиночества. Когда книга вышла, он впервые подумал об уходе с государственной службы.

Но тут был предательски убит Джоэл. Желание отомстить за смерть друга стало единственной целью, отодвинувшей все остальное на задний план. Так было до встречи с Алекс. Преодолев все воздвигнутые им барьеры, она отважилась протянуть ему руку помощи. Она не считала его неудачником и готова была забыть все, даже его ложь и обман доверия.

Ей было от чего впасть в панику. И не потому, что — не тот герой, которого она ждала и которого заслуживала. Когда он был с ней, он чувствовал себя таким героем. Хотя страх, что Алекс оставит его, как оставили отец, мать, а затем Джоэл, постоянно угнетал Тревиса.

Сердце тоскливо заныло. Теперь это случалось каждый раз, когда он вспоминал, как они с Алекс расстались. Он гнал «феррари», как одержимый, забыв об осторожности. Прибыв в аэропорт, он тут же оплатил агенту доставку машины по адресу Алекс и на деньги, высланные Макгрегором, купил билет на ближайший рейс в Вашингтон. Упрямство и сила инерции запущенного механизма продержали его в таком состоянии следующие двадцать четыре часа. За это время он выправил паспорт в Грецию, лично перекинулся словом с новой секретаршей Макгрегора, владелицей тонкого голоска, столь неприятно резавшего по телефону его бедные уши всю последнюю неделю, мужественно проигнорировал сочувственные взгляды шефа, инструктировавшего его, и отбыл для выполнения нового задания. Через несколько часов под обжигающими лучами солнца Южной Греции он пытался защитить от пули наемного убийцы себя и желторотого юнца из американского консульства, соблазнившего чужую жену.

Решая чужие личные проблемы, Тревис все время думал о своих. Алекс! Он грубо и жестоко поступил с ней, разбил ее сердце и веру в него, не успев даже сказать, как она дорога ему. Как-то незаметно, в совсем короткий промежуток времени, между ветрянкой и их последней ссорой, он полюбил ее, сам того не сознавая, и тут же нелепо потерял.