Юрий Тихонов - Следствием установлено…

• Название: Следствием установлено…
• Автор: Юрий Тихонов
• Издательство: Юридическая литература
• Жанр: Детектив
• Год: 1984

Первый заместитель прокурора Рязанской области Ю. С. Тихонов, кандидат юридических наук, заслуженный юрист РСФСР, посвятивший прокурорско-следственной деятельности более двадцати лет, в предлагаемой читателю книге стремится вскрыть истоки того или иного преступления, показать, к какому глубокому падению могут привести такие пороки, как лживость, сутяжничество, как порой влияет на жизненный путь человека неблагополучие семейных устоев. Преступным, аморальным проявлениям противопоставляются подлинно человеческие отношения.

Для широкого круга читателей.

---

— Уходите, — шепотом сказала врач, — ему стало хуже.

У выхода он оглянулся. Кулешов напоминал покойника.

«А ведь он может умереть, вполне может, — с горечью подумал Вершинин, — и тот самый «доброжелатель» будет потирать от удовольствия руки».

Инесса Владимировна стояла в коридоре и с отсутствующим видом смотрела в окно. Он не стал утешать ее и поторопился покинуть больницу.

ПОТЕРПЕВШИЙ ШЕСТАКОВ

Фотография была выполнена профессионалом, но скорее всего плохим. Одним из тех, кто равнодушным взглядом встречает надоевшего посетителя. Такой фотограф не учитывает особенностей человека — все у него одинаковы, для всех заранее избрана одна поза. Щелчок — и получи через несколько дней три фотографии девять на двенадцать, которые трудно разыскать в толстой пачке среди других.

Вершинин вертел в руках фотографию Шестакова. Лицо непримечательное: маленькие глаза, напряженная, словно приклеенная, улыбка, нос с широкими ноздрями и прилипший ко лбу редкий чубчик. Никаких броских черт, разве что широкие ноздри. О характере парня по фотографии судить трудно. Вячеслав положил ее на стол.

«Кто же и за что тебя убил?» — думал он, пристально рассматривая лицо Шестакова. Потом покопался в столе, достал фотографии, которые поступили вместе с заключением судебно-медицинского эксперта, сравнил их между собой.

Смерть слегка изменила лицо парня, но не обезобразила его. Казалось — человек просто заснул в неестественной позе и вот-вот откроет глаза. Обе фотографии: и эту, и прижизненную предъявили для опознания железнодорожнику Чеботареву, но безуспешно. Он так и не смог сказать, похож ли человек, изображенный на них, на кого-либо из тех ребят, которые пробежали мимо него в тот вечер.

— Когда же, товарищ следователь, убивцев найдете? — прервала раздумье Вершинина, одетая в черное маленькая пожилая женщина с темным морщинистым лицом, до этого молча сидевшая на одном из стульев у стены. — Ведь вторая неделя идеть, как мово кормильца нет, вторая неделя пошла, как сгубили его злодеи, а все ходят по белу свету, да над моим горем посмеиваются.

Подслеповатые глаза требовательно уставились на следователя.

— Ищем, Пелагея Дмитриевна. Поверьте мне, ищем всеми возможными способами, — Вершинин встал, подошел к ней, присел рядом.

У него не поворачивался язык возразить убитой горем женщине, сказать ей, что Василий был далеко не кормильцем, а наоборот, по словам соседей, порой отнимал у нее рубли, полученные за уборку лестницы, и пропивал их. Вершинин не сказал этого, ибо он понимал, что перед лицом смерти все плохое начисто стерлось в ее памяти. Для нее Василий стал теперь идеалом сына — доброго, любящего, единственного защитника, которого она выпестовала одна, без мужа, подавшегося в незапамятные времена на заработки, да так и забывшего вернуться. Она не лгала, она просто заблуждалась, мысленно создав для себя после похорон совсем другой образ.

Вячеслав решил выяснять все исподволь, полегоньку, чтобы поменьше травмировать материнское чувство.

— Мы обязательно найдем убийцу, обязательно, — утешал он ее, — но и вы постарайтесь нам помочь. Кто лучше вас знает Василия?

— В чем подмога-то моя, не пойму? Давеча я все рассказала другому следователю, записал он, расписалась, как смогла. Чего же еще надобно?

— С кем он встречался? Кто приходил к нему домой? Кто расспрашивал о нем уже после смерти?

— Я про все рассказала на первом допросе, а больше ничего не знаю. Приходили там разные, но откуда, неведомо.

— Дома-то он с приятелями частенько выпивал?

— Нет, — сразу насторожилась Шестакова. — Разве иногда бутылку красненького.

— Бывает, бывает, — успокоительно заметил Вершинин. — А друг дружку-то как они между собой называли?

— Запамятовала я, милок. Разные имена были.

— Может, вам приходилось слышать из их разговора кличку «Ханыга»?

— Ханыга? Впервой слышу, — ответила женщина.

— Вашему сыну такую кличку его приятели дали. Она известна всем, даже соседи его только так и называют.

— Соседи, соседи. Подумаешь, соседи. Врут они. Мало как убивцы обозвать могут.

Шестакова снова забеспокоилась, и Вершинин решил не разъяснять значение этого слова, хотя и был уверен, что ей уже приходилось его слышать. Василия Шестакова называли так все — от мала до велика. Спрашиваешь: «Вы знали Шестакова?» — пожимают плечами, скажешь: «Ханыга» — сразу ясно.

«Вот ведь как приклеилась, — подивился Вячеслав, — да оно и понятно — вымогатель, попрошайка, любитель поживиться за чужой счет».

Он собрался с духом и спросил:

— Пелагея Дмитриевна! Откуда Василий брал деньги на жизнь, ведь он же почти не работал?

— Работал, он все время, почитай, работал, а деньги мне отдавал, кормилец мой, — упрямо возразила она.

— Ладно, — терпеливо согласился Вячеслав. — После окончания профтехучилища он устроился на комбайновый, два месяца поработал и уволился. Знаете вы об этом?

— Мастер ему плохой попался. Вася пойдет покурить, а он придирается, обижает, проходу не дает. Один раз сынок чуть выпил после работы, он ему прогул поставил. Чай, с устатку-то можно выпить.

— С устатку можно после работы, но выпил-то он в середине рабочего дня, где-то часа в два. И причем на протяжении последнего месяца работы раз шесть выпивал. Вот и уволили.

— Вранье, все вранье. Напраслину на него возводят. Какой он пьяница? Ну, может, выпил раз… два, а они и рады наговорить.

— Возможно. Потом он на ремонтный попал, и там всего месяц проработал.

— Знаю про то. Ребята ящики в раздевалке обчистили, а на него свалили. Он и ушел, не захотел с такими товарищами работать.

— А потом?

— Еще где-то работал, без работы не сидел.

— Вы уверены, что он действительно работал?

— А как же. Каждый день на работу уходил, деньги у него бывали.

— Ах, так! — Вершинин начал терять терпение. — На работу уходил, деньги у него бывали, а известно ли вам, что он самым бессовестным образом обчистил своих товарищей по цеху? Его уволили и из жалости материалы в товарищеский суд направили. Потом он еще в трех местах работал, а в общей сложности за год набрал месяцев пять-шесть стажа. На чьих же харчах он сидел?

— На твоих что ли? — взвилась мамаша. — На своих сидел, работал все время. Неведомо мне, что там написано. Наговор все, и вы тем же занимаетесь. Вы преступников искать должны, которые его жизни решили, а не грязью имечко его бедное поливать, — Шестакова уткнулась лицом в ладони, костлявые плечи ее затряслись от рыданий. — Я к прокурору жаловаться пойду, — закричала она сквозь слезы. — Погубителей искать надо, а вы чем занимаетесь? Я пойду, я докажу на вас.

— Успокойтесь, пожалуйста, Пелагея Дмитриевна. Обидеть вас я не хотел. Поймите, я так же, как и вы, заинтересован в поимке убийцы, но для этого мне надо больше знать о вашем сыне: его привычках, друзьях, образе жизни. Иначе убийцу найти трудно. Вы обязаны мне помочь, рассказать откровенно, а вы принимаете мои вопросы в штыки. Я правду говорю.

— Правду, правду. Знаю я вашу правду. Будь у меня большой заступник, убийцу давно нашли бы и меня так не забижали бы. А то, кто я есть — нищая! — Она снова заплакала.

Вершинин вытер со лба пот.

«Вот поговори с ней, — с досадой подумал он. — Вместо пользы сплошная нервотрепка».

— Знаете, ведь знаете, кто мово Васеньку убил, — опять закричала Шестакова, — а не трогаете, боитесь.

— Не понимаю, о чем вы, — удивился Вершинин.

— Понимаете. Не хуже меня понимаете. Клавки — кладовщицы с овощной базы сын Витька убил, да она покрыла, сунула, сколько надо, вот и не найдете.

— Вы что, меня имеете в виду? — покраснел Вячеслав.

— Тебя, не тебя, почем я знаю, а ходит он на свободе, а мой-то в могилке лежит.

— Выбирайте выражения, а то… — начал было с угрозой Вершинин, но тут же спохватился, заставил себя успокоиться и спросил:

— Какой Витька? Какой Клавки? Кто вам рассказал?

— Вам надо знать, какой, и не от меня, а от других. Бабка у нас одна на поселке живет, по фамилии Бруткина. Вот повстречала она меня вчера и рассказала, как Клавкин Витька пьяный еще раньше хвастал, что сделает он моему сынку. Потом, когда Васеньку убили, Витька сказал: «Ханыга получил за дело. За мной не заржавеет». Вся улица знает, а вы в стороне.

— Действительно не знаем, — признался Вершинин, — чего не знаем, того не знаем.

Минуту он колебался, а затем набрал номер телефона Стрельникова. Виктор отозвался сразу.

— Пока ничего, старина, — не дожидаясь вопроса, сказал он.

— Витя, сейчас же подъезжай сам или подошли кого-нибудь к дому Шестакова.

— Что случилось?

— Не по телефону. Минут через десять я буду там с его матерью, она сейчас у меня.