Андрей Добрынин - Десятиглав, Или Подвиг Беспечности

• Название: Десятиглав, Или Подвиг Беспечности
• Автор: Андрей Добрынин
• Жанр: Боевик

…

---

"Он уже нагрянул", — произнес прямо надо мной жизнерадостный мужской голос. "Ой, папа", — хихикнула Анна. "Так точно, а это кто?" — поинтересовался голос. Стоять перед сверхпрезидентом в чем мать родила было, конечно, глуповато, но лежать перед ним в том же виде на его дочери, да еще и слившись с нею — еще глупее. Поэтому я встал, прикрывая срам, и оказался лицом к лицу с плотным светловолосым мужчиной среднего роста, взиравшим на меня с явной симпатией маленькими голубыми глазками. Его веснушчатое лицо с задорно вздернутым носом и растянутым в постоянной усмешке ртом совершенно не подходило исполнителю такой серьезной общественной миссии, каковой, если вдуматься, является миссия сверхпрезидента. "Ничеего-ничего, не стесняйтесь, ваше дело молодое", — добродушно обратился к нам хозяин поместья. Я был поражен тем, насколько непохожа Анна на своего отца, с виду напоминавшего не маститого руководителя, а какого-то веселого персонажа русских сказок вроде Емели или солдата, варившего щи из топора. Вдобавок от сверхпрезидента явственно попахивало спиртным. Анна же, напротив, обладала скорее трагической внешностью. Впрочем, и история, и мой личный опыт свидетельствуют о том, что самые великие (и порой жестокие) деяния в России частенько совершаются большими весельчаками и со скоморошьими ужимками. Сверхпрезидент и впрямь оказался веселым человеком и вскоре очаровал меня своим чувством юмора и умением наслаждаться жизнью. Первым делом он властным движением руки заставил исчезнуть своих клевретов, топтавшихся поодаль, затем велел мне одеться и пригласил в дом. Анна сама изъявила желание присоединиться к нам — похоже, отец давно отвык разговаривать с ней в повелительном наклонении. "Позвольте узнать, как вы сюда проникли? — обратился ко мне сверхпрезидент. — А главное, зачем?" "Я небогат, сударь, и хотел попросить еды в вашей усадьбе, — ответил я с достоинством. — Однако усадьба хорошо охраняется, и я мог бы отказаться от этой затеи, если бы не увидел в бинокль вашу дочь у бассейна. Вы верите в любовь с первого взгляда?" "А что я? — пожал плечами сверхпрезидент. — Это ваше дело молодое, а у меня других забот полон рот. Лишь бы моя дочь в нее верила. Честно говоря, в последнее время меня стало беспокоить ее будущее. Не может же молодой девушке совсем никто не нравиться! С какими только людьми я ее не знакомил — и молоды, и при власти, и с огромными деньгами, и знамениты…" "Папа, это просто смешно, — встряла в разговор державшаяся сзади Анна. — Все эти люди — полные ничтожества, по-настоящему их интересуют исключительно деньги". "Не стоит преуменьшать значение денег, дорогая, — обернулся к ней сверхпрезидент. — Впрочем, что теперь об этом говорить… Лишь бы ты была счастлива". "Я очень счастлива, папа", — с жаром заявила Анна. "Ну что ж, тогда совет вам да любовь", — вздохнул сверхпрезидент. После этого он быстро вошел в роль доброго папаши и хлебосольного хозяина. На веранде дома был сервирован роскошный стол, которому позавидовал бы и сам Гаргантюа. У меня, не евшего уже двое суток, да еще после бурных любовных утех, тут же потекли слюнки. Ел я, разумеется, так, что за ушами трещало, а наполнив желудок, воздал должное и горячительным напиткам, разнообразие которых было невероятным. Однако до сверхпрезидента и его приближенных мне было далеко: я отродясь не видел, чтобы люди так ели и пили. С ними не смогли бы потягаться ни Объедало и Опивало из русских сказок, ни веселые великаны Рабле — жаренный целиком баран на моих глазах за несколько минут превращался в жалкий скелет, а перед новым тостом каждому пьющему наливали в огромный хрустальный кубок по нескольку бутылок благородного вина из Абрау-Дюрсо. "Порой так устаешь от всех этих поездок, командировок, — заметив мое удивление, пояснил сверхпрезидент. — Поневоле хочется расслабиться". Через некоторое время участники застолья уже начали поглаживать и похлопывать хорошеньких официанток; правда, в присутствии дочери хозяина делалось это только украдкой. Чувствовалось, что и самого сверхпрезидента стесняет наше присутствие — я случайно заметил, как он красноречиво перемигнулся с пригожей румяной поварихой, на миг как бы случайно возникшей в дверном проеме. После еще нескольких тостов (не отличавшихся, честно сказать, оригинальностью) наш хозяин подозвал к себе одного из клевретов, отдал ему какое-то распоряжение, тот вышел в смежную комнату, и было слышно, как он там говорит по мобильному телефону. Затем этот человек вернулся к сверхпрезиденту и что-то шепнул ему на ухо. Тот одобрительно кивнул и повернулся ко мне со словами: "Вам надо бы пойти переодеться. Сейчас подадут вертолет, он отвезет вас с Анной на военный аэродром, а оттуда вылетите в Москву — все уже согласовано, задержек не будет". "А зачем нам в Москву?" — ошарашенно спросил я. "Ну как же, должны же вы где-то жить с Анной? Вам выделили квартиру в Москве — никакой лишней помпы, семь комнат в тихом переулке на Остоженке, — так надо ее посмотреть. Но думаю, что все будет нормально и вам понравится".

Эти строки я пишу сейчас в той самой квартире. Против ожиданий, осмотром нашего жилища я в свое время остался доволен и не высказал отцу Анны никаких претензий, хотя и не привык миндальничать с буржуями-меценатами. Более того, некоторые предметы восточной старины, являвшиеся частью обстановки, доставили и продолжают доставлять мне истинную радость. Видимо, в буржуазное окружение сверхпрезидента, пусть даже в качестве обслуги, все же проникают образованные люди с тонким вкусом. Это вселяет надежды на общее улучшение обстановки в стране.

Глава 3

Не успели мы с Анной как следует обосноваться в нашей семикомнатной квартире, как сверхпрезидент вернулся в столицу, и жизнь для нас тут же превратилась в сплошной поток развлечений и празднеств. Видимо, заботливый папаша хотел, чтобы я возблагодарил судьбу за союз с его дочерью и оформил этот союз честь по чести, ибо официально мы с Анной были не женаты. Впрочем, принимая во внимание безграничный либерализм моего фактического тестя, я не могу приписать его действиям столь мещанскую мотивацию. Несомненно было одно — что сверхпрезидент стремился произвести на меня впечатление и временами достигал этой цели, поскольку в разгуле он не признавал половинчатости и всякий раз впадал в подлинный гомеризм. Если он устраивал пир, то на этом пиру съедалось и выпивалось больше, чем съедает и выпивает за неделю вся Москва вместе с пригородами; на охоте сверхпрезидент со свитой дочиста истребляли всю живность на территориях, равных по площади иным европейским странам; рыбу они ловили с помощью гигантских сетей, артелей бурлаков и динамита; походы в баню оборачивались вакханалиями с участием сотен проституток, платить которым было не принято — не от недостатка денег, а из чистого гусарства; даже невинная прогулка на речном трамвайчике, предпринятая как-то раз, завершилась потешной водной баталией и геройской гибелью капитана. Круг общения сверхпрезидента явно подбирался по двум критериям: во-первых, по значимости данного лица (гостя) в структуре новорусского государства — это если говорить о товарищах тестя по его нелегкой работе, составлявших более молчаливую, но вместе с тем и более самоуверенную часть общества; другую часть присутствовавших на празднествах составляли люди, часто появлявшиеся на экране телевизора. Частота этих появлений, как я вскоре понял, и являлась критерием для их приглашения. Собственно, других критериев у сверхпрезидента, отличавшегося глубоким невежеством и, соответственно, суеверным почтением к телевидению, и быть не могло. Пишу об этом без всякого осуждения, так как невежество необходимо присуще личности любого нынешнего бизнесмена и политика и, будучи обнаружено мною у моего тестя, являвшегося одновременно и бизнесменом, и политиком, ничуть меня не удивило. Основу идеологии сверхпрезидента составляли забавные суждения, почерпнутые из газет и телепередач рептильно-либерального толка, а также носящиеся в воздухе ходячие представления, формируемые теми же масс-медиа. Однако собственное идеологическое убожество моего тестя ничуть не беспокоило. Да и что ему было беспокоиться? Если с подобными взглядами на жизнь и мироздание он достиг максимального, по понятиям его среды, жизненного успеха, то отсюда, по тем же понятиям, следовал неопровержимый вывод об истинности указанных взглядов. Поэтому сверхпрезидент продолжал веселиться вовсю, в перерывах, однако, не забывая и о работе, то есть давая различные указания своим соратникам и разъезжая по стране, чтобы там и сям метить территорию. Как я подсмотрел однажды в бане, специальные железы для выработки пахучего секрета, служившего меткой, располагались у сверхпрезидента и его соратников между гениталиями и задним проходом, в месте, называемом "просак", и представляли собой как бы вторую пару яичек. Естественно, у сверхпрезидента размер этих желез был самым большим.