Барбара Хофланд - Ивановна, или Девица из Москвы

• Название: Ивановна, или Девица из Москвы
• Автор: Барбара Хофланд
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9691-0810-3

Роман «Ивановна, или Девица из Москвы» — роман в письмах, и притом остросюжетный, его действие разворачивается, главным образом, в захваченной в 1812 году французскими войсками и сожженной Москве. События того времени хорошо известны читателю по отечественной литературе. Но переписка сестер Долгоруких, письма влюбленного в русскую аристократку Ивановну английского баронета Эдварда Инглби и его слуги в немалой степени пополняют наши знания о том времени и придают им новую эмоциональную окраску — тема «война и любовь» всегда актуальна.

---

Весь мир знает, что Александр — великий император и что у него великолепный двор. В наше время мир знает также, что он истинно великий человек и окружен величием и благороднейшими людьми. На меня это подействовало чрезвычайно, моя душа успокоилась, она излечивалась от болезненной чувствительности и переходила к активному человеколюбию.

Сразу после того, как меня с честью представили как англичанина и друга, мой взгляд остановился на молодой и элегантной даме, пребывающей в глубокой скорби и явно весьма нездоровой. В сопровождении двух подруг эта дама неуверенным, но, тем не менее, быстрым шагом приближалась к Императору. Когда она подошла к Александру, ее лицо, хотя и чрезвычайно бледное, порозовело, волнение придало живости ее весьма выразительным глазам и столь прекрасным чертам лица, какие только можно себе представить. Подойдя к Императору, дама упала на колени и воздела руки, будто умоляя его о чем-то, но Император тут же поднял ее, заговорил с ней мягким тихим голосом и, похоже, сообщил ей, что он уже извещен о ее просьбах и постарается их выполнить. Не имея сил что-то сказать в ответ, она поблагодарила Александра грациозным поклоном, а Император, глаза которого были полны слез, сказал нечто соответствующее такому случаю: «Дочь Долгорукого вправе рассчитывать на мою помощь».

Имя родителя, казалось, совсем лишило даму самообладания, она упала в обморок на руки подруг, и ее вынесли из залы при сочувственных взглядах всех, кто наблюдал эту сцену.

Судите сами, насколько усилился мой интерес, когда при дальнейших расспросах выяснилось, что это прелестное создание — внучка того самого дворянина, о котором шла речь в рассказе Тома, и эта история заставила ее, больную, подняться с постели — поскольку она слегла, узнав о бедах в московском доме отца, — и отправиться просить государя помочь ей в поисках всех оставшихся в живых членов ее семьи в Москве. Ее собственные частные расследования до сих пор не дали никаких результатов, а судя послухам, все ее родственники погибли.

Теперь вы поймете, почему я оказался в Москве. Правда, я почти уверен, что вы скорее припишете прекрасной Ульрике, нежели убеленному сединами старцу, причину такого путешествия в такое время года, в такое место, где англичанину со всех сторон рискованно появляться и где всякого рода насилие в последнее время сделалось настолько привычным, что любое преступление уже не кажется позорным, даже зверское убийство. Но знайте же, что прекрасная просительница замужем — замужем за доблестным русским офицером, который ныне сражается под командованием Кутузова. Теперь вы удовлетворены, потому как вам хорошо известно, что при всем моем восхищении красотой и моей, по вашему мнению, слабости к женскому полу, я всегда считаю, что брак — это святое.

Что ж, Чарльз, теперь, когда вы полностью уверились в чистоте и искренности моих помыслов, вы получите обещанное мною вознаграждение. Так вот знайте, у Ульрики есть сестра — эта сестра пропала, и ваш романтичный друг приехал в Москву, чтобы разыскать ее.

Но я не представляю, как искать, как действовать в этой опустошенной норе, на этом торжище невзгод. До сих пор все розыски ни к чему не привели, и сегодняшней ночью я вынужден затаиться, поскольку несколько раз я уже привлекал излишнее внимание. То ли выглядел слишком потрясенным, то ли дары мои показались чересчур щедрыми при моем внешнем виде, но я не мог не вызвать подозрений у стервятников, которые все еще промышляют мародерством в округе и, как водится, издеваются над жертвой, если уже не в силах ее растерзать. Но теперь пришло время страдать и самим французам. Положение их раненых в высшей степени бедственное и вызывает искреннейшее сочувствие. В самом деле, если рассматривать этих несчастных как людей, которые поверили победам своего амбициозного деспота и пошли за ним, а он подверг их опасностям, коих они не могли предвидеть, и бедствиям, с коими они не могут достойно справиться, то мы должны относиться к ним как к объектам жалости, равной той жалости, какую мы испытываем к людям, в чью страну они вторглись. И так оно и будет, если бесчисленные примеры жестокости и зверства отдельных личностей, свидетелем которых стал этот несчастный город, не сделают наши сердца безжалостными по отношению к людям, которых мы научены воспринимать лишь как лощеных демонов.

Не ждите от меня описания деталей военных действий, перемещений армий, позиций генералов, маневров одного великого человека или искусного отступления другого. Из сообщений нередко ошибающейся петербургской газеты и хвастливого парижского бюллетеня можно все-таки представить себе истинное положение дел: из них вы узнаете, что Буонапарте был раздосадован доблестным сопротивлением, которое оказал разгневанный народ при поддержке части армии, и разрушил эту величественную древнюю столицу. А слегка покраснев от стыда за преступление, которого и одного достаточно, чтобы имя его навсегда было проклято цивилизованным миром, попытался бесчестно возложить вину за это разрушение на Россию. Поскольку великий героический народ благородно решил сам избавиться от тирана, то он имеет право на открытое выступление. Так что не вызывает никаких сомнений то, что склады разрушали по особым приказам Ротопчина, губернатора, а дворцы некоторых аристократов поджигали по их собственному приказу — в тех случаях, когда их имущество могло попасть в руки врага. Но при этом город не оказался беззащитным перед разрушительной стихией, как это произошло бы с другими крупными городами в подобной ситуации, поскольку горящие дворцы стоят изолированно друг от друга и зачастую отделены большими участками земли от всех других строений.

Каковы бы ни были пожелания русского монарха, но разрушить Москву было предпочтительнее, чем страдать, сознавая, что этот город достанется врагу и окажется для Буонапарте лагерем и военным складом. Однако нет основания полагать, что и у того было когда-то в планах обречь массу своих верноподданных на невероятные лишения в этакое время года, когда на них обрушатся все ужасы зимы и когда бедственное положение армии делает ее непригодной для ведения боевых действий. С другой стороны, можно предположить, что Буонапарте не стал бы лишать себя возможности обеспечения безопасных зимних квартир и восстановления сил своей изможденной армии. Вероятно, поначалу у него не было намерения входить в Москву. Но отважное сопротивление, с которым он столкнулся, взбесило его, а та дерзкая жертва дворян, разграбление особняков которых он рассматривал как способ возместить свои расходы, тут же побудила его принять решение отомстить одним и вселить ужас в других. Стоит добавить один факт, который никакой бюллетень, никакой манифест не смогут опровергнуть, — после поджога собора в Смоленско (уникального, готов это подтвердить) он испытывает злобное удовольствие, причиняя любой вред.

Москва в руинах — это самое ужасное зрелище, которое только можно вообразить. Повсюду, куда ни кинешь взгляд, бродит множество несчастных бездомных, через развалины пробираются то группы людей, то несчастные одиночки. Картина эта настолько печальна, настолько ужасна, что превосходит все прежние представления о нищете и терзает душу от невозможности постигнуть происходящее. И все-таки даже при чрезвычайной нужде и всеобщей скорби решительно обозначается возмущение поведением обидчиков, что действует как средство, помогающее не впасть в уныние; не будь этого, люди лишились бы последних сил. Один несчастный парень говорил мне сегодня утром, что он знает, что рана в груди убьет его в тот момент, когда он перестанет ненавидеть француза; и как бы я ни оценивал его познания в хирургии, я хорошо понимаю чувство, которое диктует ему эту уверенность.

Именно в этот момент взлетают на воздух башни Кремля. Какой ужас! От грохота взрывов дрожь идет по всему телу, этот звук подобен грохоту падающей в бездонную пропасть огромной скалы — будто низвергается сама могучая империя Россия! Громадные стены, разрушаясь, сотрясают, кажется, всю землю до самой ее сердцевины. Определенно, это последний, последний удар, который Небеса дозволят тирану нанести по этим страдающим людям; прощальный взрыв, который преподносят его гордыня и жестокость.

До тех пор, пока будут существовать летописи рода человеческого, до тех пор, пока человечество будет проявлять интерес к деяниями и страданиями своих ближних, до тех самых пор эти ужасные звуки будут отдаваться в ушах людей и вызывать отвращение во всех смелых и благородных сердцах. Для грядущих поколений это может стать уроком, который научит вовремя подавлять дерзкие амбиции и обуздывать саму идею тирании уже на ранней стадии ее развития; а род человеческий будет тогда проливать тишайшие слезы лишь над мучениями прекрасных, но страдающих людей.