Фреда Брайт - Маски. Незримые узы

• Название: Маски. Незримые узы
• Автор: Фреда Брайт
• Издательство: ЗАО «БДР-Трейдинг»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7721-0068-8

 Судьба сводит трех ни в чем не схожих между собой женщин в первоклассной швейцарской клинике пластической хирургии.

Аликс, дочь миллионера, отвергаемая собственным отцом, появилась на свет с обезобразившим ее лицо родимым пятном; мать золотоволосой Ким одержима почти болезненным честолюбием и стремится во что бы то ни стало сфабриковать из дочки суперзвезду — даже если для этого придется в буквальном смысле слова вырезать ее заново; и сверхтаинственная женщина, чье лицо сокрыто послеоперационными марлевыми повязками, прозванная поэтому «леди Икс». Однажды ночью, дойдя до крайней степени отчаяния, причина которого коренится в недалеком прошлом, она пытается свести счеты с жизнью, утопившись в озере. Но отважная Ким в последнюю минуту спасает ее…

— Знаешь, Ким, — предупреждает подругу Аликс, — говорят, что если спасешь кому-нибудь жизнь, будешь связана с ним навсегда. Незримыми узами.

Аликс оказывается права…

---

За время процесса Аликс неплохо изучила этих людей и понимала, что оставалось совсем немного, чтобы «дожать» их. Если же обвинение заметит, что они колеблются в выборе окончательного решения, то может поубавить пыл и начать переговоры с защитой, а в результате — и согласиться на определенные уступки. Вот это и будет означать законный триумф Аликс, а может быть, — и свободу Маргарет! Но все решит понедельник — последний день судебного заседания по делу об убийстве Тонио Дюмена, а пока…

Аликс отложила ручку, взяла исписанные листки и перечитала итог вдохновенного и кропотливого труда.

Это мужской мир, можете даже не сомневаться. Сие утверждение основано на реальном положении вещей, особенно когда речь заходит о традиционном «праве» мужчины применить физическое насилие, если ему представляется такая возможность, а фактически — безнаказанно убить человека. Позвольте привести несколько примеров.

Некто совершил нападение на винный магазин с целью ограбления. Владелец магазина ударил его кулаком, а потом успел выстрелить первым. Убийство со смягчающими обстоятельствами. Другой пример. Мужчина, проснувшись ночью и услышав чьи-то шаги, хватается за пистолет и укладывает воришку прямо на месте преступления. Убийство со смягчающими обстоятельствами. Короче говоря, мужчинам выносят оправдательные приговоры, поскольку они защищали свое имущество: в первом случае — магазин, во втором — жилище. Они защищали святое право частной собственности.

А если женщина убивает, чтобы защитить себя от насильника? На какую помощь она может рассчитывать? Какую компенсацию потребовать? Очень незначительную. И я хочу спросить вас, неужели женское тело ценится дешевле содержимого винного магазина? Заменить женское тело — проще? Исправить нанесенный урон — легче? Разве ее тело не является для нее самой исключительной, незаменимой и невосполнимой собственностью, которую надо защищать, за которую надо драться, используя все, что попадется под руку?

Просто удивительно, как наша система правопорядка — полисмены, прокуроры, иногда и судьи — обходится с женщиной, ставшей жертвой насилия! К ней относятся жестче, чем к мужчине, который бесчеловечно, жестоко с ней обошелся. Обычно считается, что она сама навлекла на себя беду. В любом случае, что она делала на улице в такой час? Или в баре? Зачем она надела такое вызывающее платье? Классический пример перекладывания вины с преступника на жертву! Кстати, а задает ли кто-нибудь подобные вопросы мужчинам? Можете себе представить: «Послушай, парень, почему ты вышел из дома после десяти вечера? Да еще и галстук надел?»

Если женщина не оказывает напавшему сопротивления, это расценивается как ее молчаливое согласие или даже доступность, если она сопротивляется — как чрезмерная реактивность. Почему она, как говорится, «не расслабилась и не получила удовольствие» вместо того, чтобы подстрекать насильника к проявлению еще большей жестокости? Так или иначе, виноватой всегда оказывается она сама. Если же она знакома со своим обидчиком, добиться справедливости еще труднее, поскольку слишком многие думают, что женское «нет» на самом деле значит «да» или, по крайней мере, «может быть». Таким образом, жертва подвергается насилию дважды: в первый раз — непосредственно преступником, второй — правоохранительной системой. Что же остается делать женщине?

Тонио Дюмен пошел на убийство. Он убил мечты и надежды моей клиентки, погубил ее душевный покой. И если тело, брошенное им на проселочной дороге, не стало настоящим трупом, так только благодаря чудесам, которые творит современная медицина. Тонио Дюмен оставил Маргарет умирать в придорожной канаве, а сам продолжал жить насыщенной жизнью — женился, завел детей и развлекался с бесчисленным множеством женщин… во всяком случае, с теми, кто не оказывал ему сопротивления. Судя по тому, что нам известно, вполне возможно, что были и другие Маргарет, брошенные им на других обочинах на погибель. В конце концов, в распоряжении этого мужчины находилась личная камера пыток! Он был человеком без совести, притом вне пределов досягаемости законом.

Для Тонио этот случай был всего лишь эпизодом в длинной цепи совершенных им преступлений, а для Маргарет Джонсон он стал единственно важным, центральным событием в ее жизни: для нее померк белый свет, рухнули мечты о замужестве, о радостях семейной жизни… Потому что той ночью в Шамборе изуродовано было не просто ее лицо: изуродовано было ее будущее.

Окружной прокурор утверждает, что Маргарет совершила убийство из чувства мести, хладнокровно, много лет спустя. Он говорит, что его можно было бы расценить как убийство при смягчающих обстоятельствах только в том случае, если бы Маргарет и сегодня искренне верила в то, что ей угрожает реальная смертельная опасность… Но в душе-то Маргарет постоянно чувствовала себя в опасности! То давнее насилие не осталось в прошлом, а продолжалось ежедневно, ежечасно — беспрерывно: наяву все мужчины казались ей потенциальными насильниками, а во сне каждую ночь к ней возвращался тот шамборский кошмар…

Аликс печально и удовлетворенно вздохнула и снова склонилась над столом: остался заключительный аккорд — характеристика личности подсудимой, а уж тут Маргарет Джонсон была безупречна…

Ранним воскресным утром Аликс, полузакрыв глаза, наблюдала за сборами мужа. Вот он на цыпочках подошел к стенному шкафу, выбрал галстук (неяркий, в консервативном стиле), другой (довольно вульгарный) запихнул в кейс вместе с ермолкой. Потом так же на цыпочках подкрался к ней, чмокнул в лоб, промямлил, что вернется около полуночи, и улетучился как призрак.

В ту же секунду Аликс широко распахнула глаза.

Чепуха какая-то! С того момента, как кампания набрала обороты, муж с женой и часу не могут провести вместе, не говоря уж о целом дне! Ее это возмущало.

Особенно сегодня, потому что сегодня — воскресенье, черт побери! Сегодня нормальные мужья допоздна валяются в постели, завтракают со своей семьей, читают «Санди Таймс», играют с детьми в «лошадки» и китайские шахматы, подстригают газон или сбрасывают снег с крыши — в зависимости от сезона, водят детей в зоопарк, съедают плотный воскресный ужин, смотрят по ящику «Шестьдесят минут», вечером укладывают детей спать, потом ложатся в постель и занимаются любовью со своими женами.

Да, сегодня воскресенье, но Аликс будет хлопотать по хозяйству в одиночку. И если она вообще увидит сегодня Билла, это случится Бог знает когда. Причем, все произойдет в обратной по сравнению с утром последовательности: он войдет в спальню на цыпочках, в темноте разденется, как воришка проскользнет в постель, стараясь не разбудить ее… Если посчастливится, Аликс удостоится еще одного чмоканья. Через три секунды он заснет…

Она перекатилась на кровати на место Билла и поежилась: подушка была уже прохладной.

Аликс словно снова стала матерью-одиночкой, только на этот раз с двумя детьми.

Неожиданно ей пришла в голову странная мысль: все главные действующие лица того грандиозного дела, за которое она взялась, словно находятся в чистилище: Питер и Маргарет ожидают решения своей участи; Ким по-прежнему живет в изоляции, не отваживаясь повернуться лицом к действительности.

И сама Аликс, несмотря на свой бизнес, на загруженность работой, тоже живет словно в забытьи. Жизнь! Брак! Если это можно назвать браком… Если он вообще когда-нибудь был таковым…

Аликс даже удивилась, что испытывает такую боль. А дело заключалось в том, что, как ни горько ей было это признать, она любила Билла. Очень. Чертовски сильнее, чем он ее. Но все же не настолько, чтобы бороться за сохранение семьи в одиночку.

Что ж, если их непростая семейная жизнь кончится крахом, тогда к дьяволу все романтические бредни! Они не стоят того, чтобы из-за них переживать, сомневаться, чувствовать себя несчастной, беззащитной… Билл останется последним мужчиной в ее жизни.

На следующее утро после вынесения Маргарет-Джин Джонсон оправдательного приговора, не сказав ни слова ни Биллу, ни коллегам по работе, Аликс отправилась в Прайдс-Кроссинг.

Прайдс-Кроссинг

Прайдс-Кроссинг! Существует ли еще на свете городок, которому бы так подходило его название — Ущемленное Самолюбие! Так размышляла Аликс, садясь в такси.

По дороге из аэропорта она обдумывала, что ждет ее в течение нескольких последующих часов, представляла возможные варианты и сама не знала, чего страшится больше, — найти отца таким же жестким, несгибаемым тираном, каким он был всегда, или надломленным — как духовно, так и физически…

Ей показалось, что сам дом совсем не изменился: свежевыкрашенный фасад, сияющие чистотой французские окна. А вот старой магнолии перед парадным входом уже нет. Красивое было дерево и первым расцветало весной…