Инесса Ципоркина - Ужасно роковое проклятье

• Название: Ужасно роковое проклятье
• Автор: Инесса Ципоркина
• Жанр: Иронический детектив

Двое приятелей, таинственное убийство, дама в опасности, недоброжелатель на свободе. Классический рецепт, смешать, но не взбалтывать. Этот коктейль сам кого хочешь взболтает… Да, такую книгу просто обязана написать всякая уважающая себя девушка с гуманитарным образованием… если уж не получилось ничего такого пережить в реальности!

---

— Вы храбрая женщина, синьорина, — услышала я тихий баритон, почти шепот, у своей щеки.

Я, естественно, тут же забыла, что якобы ни слова не понимаю по-итальянски, и радостно ответила на языке солнечного полуострова:

— К подобным выражениям я привыкла. Творческие личности для специалиста не опасны — художники сами боятся тех, кому безразличны!

— Вот я вас и поймал! Вы знаете итальянский? — усмехнулся Франческо, — Зачем же вы скрывались? Шеф вас направил следить за нами? Боится, что его надуют?

— Нет-нет! — почему-то принялась я оправдывать примитивные хитрости босса, — Просто стесняюсь своего произношения, к тому же переводчика вы привезли…

— У вас прелестное произношение и очень симпатичный акцент, — галантно заявил Кавальери, — Вы, русские, выделяете звук "а", вот и все!

— Это типичный московский говор, — увлеченно объясняла я, демонстративно повернувшись спиной к огненным взорам Дармобрудера, грозившим прожечь на мне кофточку до самого белья, — В разных регионах России выделяются разные звуки, и столичных жителей это бешено раздражает.

— Мы все немного ксенофобы. Поэтому чуждые привычки и нравы любому человеку покажутся невежеством… или насмешкой. А эти… гм, художники, — Франческо перевел разговор на животрепещущую тему, — они всегда так странно себя ведут?

— Надо же им почувствовать себя оригиналами! Хотя в чем-нибудь — если не в художественной манере, то хотя бы в манере поведения! Вот они и чудят… — ляпнула я, позабыв про стратегию убеждения, что пятеро неумытых придурков — венец отечественного культурного развития.

— Вы откровенны! — насмешливо заметил Франческо, пока я смущенно покашливала, как делает всякий совершивший оплошность, — Или вы случайно выдали мне профессиональный секрет? Погодите, не отвечайте, я сам догадаюсь… Обладая умом и тонким вкусом, вам нелегко работать с человеком, который, скажем, на искусство смотрит несколько иначе, а вкусом не обладает вовсе. Не расстраивайтесь: все деловые люди безграмотны и тривиальны, ваш шеф — не исключение. Наверно, тяжело жить среди равнодушных? — он проникновенно заглянул мне в лицо, и у меня закружилась голова.

— О да, конечно! — клянусь, слова вырвались у меня быстрее мысли!

— Знаете, Петрарка сказал, потеряв возлюбленную и друга: "От стран Восхода и до стран Заката я не найду того, чего лишен". Одиночество — самая внезапная из бед, и самая мучительная! — Кавальери нежно улыбался и ласково, но крепко придерживал меня за локоток.

Так, сейчас я растаю прямо посреди зала и растекусь огромной лужей клубничного сиропа. Франческо, конечно, ведет себя ужасно театрально и чересчур роково, наподобие сериального соблазнителя невинных инженю. Ах, этот безнравственный персонаж мне всегда нравился больше, чем образ чистого, положительного юноши, хранящего верность невесте и своим ночным поллюциям! Я таю, и не надо меня спасать… Но тут, в опасный для моей морали момент мы, наконец, миновали все четыре зальца основной экспозиции. Правда, с некоторым опозданием. Обрывая столь волнующую для нас беседу, открылся самый дальний, пятый зал — выставка поделок пяти инвалидов от искусства. С чувством глубокого сожаления пришлось вернуться к своим нелегким обязанностям.

И тут я решила: коли у Дармобрудера, как у Маяковского, "любовь одноногих вызывает восторг", то пусть он сам и разливается соловьем. Не могу я хвалить моральных уродов в присутствии нормальных людей: дифирамбы дают уродам ложные представления. Дармобрудер аж поперхнулся, когда услышал, что слово предоставляется ему, любимому. Я с мстительным наслаждением наблюдала за усилиями босса: он потел, словно пингвин в Африке, стараясь объяснить, чем же демонстрируемые произведения так чудно хороши. Перед обедом итальянцы узрели набор провинциальных поделок первый раз — вскользь, пробежкой. И вот теперь тот же набор им показывали по-новой — сами авторы пресловутых произведений. Как только бедолаги дважды выдержали мерзкое зрелище патологических "шедевров"? В кинематографе такие ужастики получают ярлык "особо жестоких", чтобы люди с тонкой нервной организацией могли с самого начала отказаться.

А поведение дармобрудеровских прихлебателей! Мыльцев зудел про "кастово-реинкарнационный смысловой оттенок восприятия" и "плотность вытесненного пространства воспоминаний" — и бедный переводчик кряхтел, подыскивая адекватные этой ахинее итальянские слова. Веревкина с лицом мучимой похотью лягушки, которой не суждено стать царевной, теснила в угол Чингьяле, а у адвоката от ее лосьонно-телесного запаха, похоже, назревал желудочный спазм. Табуреткин все еще терзал смертельно утомленную его знаками внимания синьорину Брилла. Мокростулов с Подмундировым на два голоса подпевали Мыльцеву в самой елейной тональности.

Удивляюсь, почему Кавальери-старший, узрев весь этот дурдом, не сказал решительным голосом: "Баста!!!" и не увез своих партнеров подальше от "Комы-АРТ", пока они тоже не рехнулись. Но, может быть, надо лишь немного подождать? Вот руководитель итальянцев поднял руку, призывая всех к молчанию. Гнусные инсинуации Дармобрудера и его дармоедов моментально прекратились. И тут Кавальери произнес слова, которых от него не ждал никто, даже мой шеф:

— Я полагаю, мы уже получили полное представление о нашей дальнейшей совместной работе. Завтра мы возобновим переговоры по поводу условий и сроков выставки. Благодарю всех за участие и исчерпывающую информацию, предоставленную нам вашими специалистами.

Общий поклон шести соляным столбам: Дармобрудеру и его обормотам, и специальный — в мою сторону. Упс! То есть ура! Мы едем в Италию!

Глава 3. Крушение невинности

Теперь, когда стало понятно, что поездка в Италию — вещь вполне реальная, я ну никак не могла обратиться в милицию по поводу маньяков сыска. Там заведут дело и будут бесконечно выяснять: с кем да почему я общаюсь, а я, глядишь, из-за их усердия не смогу никуда съездить. Причем это окажется единственным результатом пресловутого усердия. Нет, к черту! Попробую сама проследить за своим таинственным недоброжелателем. Что можно о нем сказать? Он — мой знакомый, или даже коллега, потому что ему известно время моего отсутствия дома и моя привычка дважды пить кофе по утрам: дома за завтраком и в галерее, в качестве последней оттяжки перед рабочим днем. Еще он знает, что я недавно перевезла от деда мебель, и по второму разу мой губитель приходил, чтобы проверить именно ее, а вещи повыбрасывал из шкафов без истинного усердия, для проформы. Он ищет что-то маленькое, компактное, видимо, унаследованное мною после смерти деда. И не остановится перед покушением если не на мою жизнь, то уж на мое здоровье — наверняка!

Все эти мысли теснились в моей голове, пока я ехала домой после длиннющего рабочего дня. Дармобрудер, осчастливленный ласковым словом из уст Алессандро Кавальери, расчувствовался и сам повез все еще дрыхнущую Жрушко в дом ее родителей. Надеюсь, ему удастся избежать насильной женитьбы на этой спящей красавице. Хотя бы под тем предлогом, что он — не принц, и целовать Эму почитает тяжким испытанием, а вовсе не желанной наградой.

А меня к вечеру стали донимать назойливые мысли об инциденте с кофе, остатки которого я сохранила вместе с банкой. Но кому, повторяю, отдать их на экспертизу? У меня ведь нет знакомых судебных экспертов и частных сыщиков! Перед самой дверью моей квартиры я замешкалась в нерешительности. Как быть? Просто войти? А вдруг на меня накинется ужасный незнакомец с платком, смоченным эфиром, в огромной руке? И от тяжелого запаха я безвольно осяду на пол, а очнусь в холодном подвале, привязанная к стулу, с кляпом во рту? Я живо представила эту обстановочку: серые, в потеках, трубы, осклизлый пол, вонь мышиного помета, и смутная фигура в дальнем углу истошно орет, направляя свет лампы мне прямо в глаза: "Говори, куда ты спрятала бриллиант "Оргазм Евразии"?!"

— Соня! Привет! А куда… — кто-то, возникший у меня за спиной и заговоривший без предупреждения, не успел узнать, куда я пропала и как мои дела.

Он даже не успел закончить вопрос: я помешала. Внешне ни на что такое не способная толстушка Соня взвилась в воздух, как петарда (или шутиха?). Уроки карате мне довелось брать еще в школьные годы, когда состояние острого подросткового недовольства собой потребовало выхода. Скажу честно, высот я не достигла, духовным состоянием управлять не научилась, смысла жизни не поняла. Но постоять за себя могу, особенно против тех, кто ничего плохого не замышляет. Так произошло и сейчас: мой друг и сосед, Оська Гершанок, просто хотел поздороваться, а я с воплем, в котором нельзя было угадать даже звукосочетания "кия!", швырнула его на пол. Слава Богу, он вроде бы не очень ушибся.

— Я всегда чувствовал, что ты меня так и не простила! — серьезно сказал он, с трудом поднимаясь под мой смущенный лепет о досадной ошибке, — Надо было на тебе жениться, когда мы были молодые. Глядишь, ты не ломала бы мне костей сегодня…