Виктор Салошенко - Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани)

• Название: Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани)
• Автор: Виктор Салошенко
• Издательство: Северный Кавказ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2000
• ISBN: 5-207-00308-9

Новая книга автора — логическое продолжение предыдущей "Обязан сказать. Записки разных лет”, удостоенной премии администрации Краснодарского края в области культуры в 1999 году.

Ее герои — первые секретари Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС. С позиций нашего современника автор стремится отразить их политическую деятельность за 54 года существования краевой партийной организации — с 1937 по 1991-й.

В будущее необходимо входить, оглядываясь на прошлое, в прошлом следует искать объяснение настоящему, только тогда можно воздать каждому по заслугам — таков лейтмотив книги.

Во множестве фактов уже далёкой и ещё неуловимо близкой истории, в именах широко известных на Кубани политических и общественных деятелей советского периода, правдивости архивных документов и редких фотографий — колорит литературно-документального повествования.

Всё, что сокрыто теперь, раскроет некогда время.

---

В мае 1973 года С. Ф. Медунова избрали первым секретарем крайкома КПСС.

Именно на этой должности в полной мере реализовался организационный талант Сергея Фёдоровича Медунова, в котором высокая партийная требовательность и принципиальность сочетались с удивительно чутким и бережным отношением к людям. Он умел работать с профессиональными кадрами, ценил их, создал крепкую команду единомышленников и вдохновил кубанцев на решение многих жизненно важных для развития края вопросов. Надо особо отметить, что многие из «медуновской» плеяды руководителей известны сегодня всей России и за её пределами.

Обладая научными и практическими знаниями во многих областях народного хозяйства, С. Ф.Медунов стал инициатором внедрения прогрессивных технологий в аграрном секторе экономики Краснодарского края.

Именно Сергей Фёдорович сделал всё зависящее от него как от руководителя края, чтобы создать на благодатной кубанской земле прочную базу для отечественного рисосеяния. В те годы за предпринятое начинание на С. Ф. Медунова обрушились со всех сторон критики. Большое внимание уделял С. Ф. Медунов развитию в крае культуры и спорта, созданию условий для здорового образа жизни кубанцев.

В 1982 году Сергей Фёдорович Медунов был отозван на работу в Москву в распоряжение Центрального Комитета КПСС.

С. Ф. Медунов неоднократно избирался депутатом Верховного Совета РСФСР и СССР, делегатом XXII‑XXVI съездов КПСС, членом ЦК КПСС.

Большие заслуги С. Ф. Медунова перед страной были по достоинству отмечены высоким званием Героя Социалистического Труда, тремя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, многими медалями.

Такова вкратце биографическая, предпосланная, возможно, несколько в возвышенном ключе, но в целом весьма объек тивная и, если так можно выразиться, официальная в пору кондратенковского правления справка о Медунове.

Однако не будем предварять события и этапы его многолетней работы на Кубани, а поведем разговор, не торопясь.

3

Наша современная политическая история, к сожалению, остается пока областью предположений и косвенных доказательств. У нас нет совершенно естественного для всего цивилизованного мира политического бытописания, где партийные лидеры, их оппоненты и свидетели различных событий не скрывали бы от общественности хотя бы очевидных вещей, охотно делились воспоминаниями и собственными версиями. Наши политики сами прилежно подготавливают почву для смелых предположений и невольных догадок…

Именно поэтому в последние годы своей бурной жизни Сергею Фёдоровичу Медунову в самом деле приходилось больше оправдываться, чем делиться воспоминаниями и собственными версиями. Его исполинский образ, освещенный разным — то светлым, то мрачным — светом истории, придающим ему особую возвышенность в сравнении с его предшественниками на посту первых секретарей Краснодарского крайкома партии, вызывает в то же время если не у всех, то у многих двоякие чувства: с одной стороны, а их значительно больше — сильные и чистые, с другой — настороженные и подпорченные бытовой молью политического ярлыка «медуновщина».

Как писала одна газета, «имя Медунова давно уже не просто имя конкретного живого человека. Оно стало неким символом долгого периода нашей новейшей истории, именуемого коротким словом «застой».

Медунов многомерен. И в этой очевидной для его личности особенности (хотя где вы видели человека «одномерного»?) кроются, на мой взгляд, если не все, то многие стороны как его политической деятельности, так и характера вообще.

В своей исповедальной мемуаристике, написанной в последние годы жизни в большей степени под воздействием общественного спроса, а также неутихающих страстей вокруг его имени, Медунов нередко сам себе противоречит, а иногда и видит события в выгодном для себя свете. Хотя описываемые им события и не имели на тот момент решающего значения, все же их искаженные детали вновь возвращают нас к мысли о многомерности и противоречивости самой фигуры Медунова.

Вот небольшой пример.

Как‑то журнал «Люди как они есть» попросил Медунова рассказать историю своего назначения. Дословно его ответ звучал так: «дела там шли худо. Кубань за семь лет ни разу плана по хлебу не выполнила». А далее он вспоминает:

«В 1973 году мне было пятьдесят восемь, вызвали к Брежневу. Леонид Ильич спросил:

— Ну, берешься первым секретарем на Кубань?

— Ваш вопрос воспринимаю как доверие».

Давайте придирчиво и, вместе с тем, объективно отнесемся к двум фразам: «дела там шли худо» и «Кубань за семь лет ни разу плана по хлебу не выполнила». Возникает вопрос: где там? Ясно, что на Кубани. Но так может сказать человек, направленный в край, скажем, из Тамбова, Красноярска… но не проживающий на Кубани и, тем более, не работающий в то время председателем крайисполкома в паре с Г. С. Золотухиным. И почему «худо»?

Второе: «Кубань за семь лет плана по хлебу не выполнила». По предыдущей главе читатель смог убедиться в несправедливости этих слов. Надо отметить, одним из героев «золотухинского» периода работы был сам Медунов, многое сделавший для края уже будучи председателем крайисполкома. Важно, что именно в эти годы, 1970 и 1973, произошли знаменательные события, говорящие о многом. Краснодарский край был удостоен второго ордена Ленина, а сами «виновники» — Золотухин и Медунов — одним Указом через три года удостоены высокого звания Героя Социалистического Труда.

За невыполнение государственных планов, как известно, Звезды Героев не давали. В этих небольших эпизодах, как и в других, следует, на мой взгляд, видеть неукротимое желание Медунова как бы «отсечь» период его секретарской работы, особо подчеркнуть и выделить и без того огромные и заслуженные дела. Это можно было бы назвать амбициозностью, объяснив не присвоенными, а в самом деле достигнутыми результатами.

То же самое можно сказать и о реплике Медунова, сказанной однажды на одном из первых после перехода Золотухина в Москву заседаний. Этот эпизод я описал в своей предыдущей книге «Обязан сказать. Записки разных лет» под названием «Крутой поворот».

На одном из пленумов крайкома партии заведующий сельскохозяйственным отделом крайкома докладывал о хлебозаготовках в крае.

Медунов был взвинчен и нетерпим к доводам заведующего.

— Сергей Фёдорович! Мы не можем этого сделать… распоряжение подписал сам Золотухин!

— Кто такой Золотухин, я вас спрашиваю?

— Министр заготовок СССР!

— Я еще раз спрашиваю, кто такой Золотухин? Если я говорю!

В этом эпизоде по партийному жесткий Медунов, несмотря на уже имевшийся в крае его большой деловой авторитет, самоутверждался в роли первого секретаря крайкома партии, как это делали до него его сильные предшественники: Селезнев, Игнатов, Полянский и, в особенности, Золотухин. После фигуры Золотухина требовались не меньшая, а, может быть, и в значительной степени большая сила воли и недюженные организаторские способности. Люди, когда‑либо занимавшие или занимающие высокие должности, хорошо знают, как трудно добиться признания. К нему иногда идут годами, так его и не познав.

Характерна в связи с этим одна фраза Медунова, которую он произнес, отвечая на вопрос корреспондента:

— Знаете, Сергей Фёдорович, вас боялись…

— Дорогой мой! Власть должны или уважать, или бояться. Лучше и то и другое.

Может быть, поэтому порой нетерпим, особенно в последние годы своей работы на Кубани, был Медунов к критическим, иногда предвзятым выступлениям в печати.

Можно сказать, что отношение к печати у него и в ту пору было двойственное. Любил Сергей Фёдорович отстаивать в центральных газетах свое мнение, но журналистов, имеющих свою точку зрения, отличающуюся от его, медуновской, не любил и старался избавиться от них.

«До моего приезда в Краснодар в мае 1980 года здешний корпункт «Советской России» полтора года пустовал, — вспоминает Владимир Удачин. — И вот почему. Мой предшественник Александр Петров 10 декабря 1978 года выступил в «Советской России» с корреспонденцией «Равнодушие», где критиковал ряд руководителей за формализм в работе с письмами и жалобами трудящихся. Корреспонденция очень не понравилась Медунову, и угодники быстро состряпали на собкора «компромат», изжили его с Кубани».

Ему нельзя было отказать в политической гибкости и умении обходить подводные камни, которыми щедро был усеян путь партийного руководителя, но, опять‑таки, в своем, во многом правомерном и искреннем отстаивании интересов края, был он прямолинеен, а иногда просто груб. К тому времени нельзя было не заметить как бы две прессы, одну — превозносящую до небес реальные и отнюдь не дутые заслуги Медунова и всего края, другую — выпускающую порции желчи. Всё это делалось на фоне грандиозных, как любил говорить Медунов, «крупномасштабных» достижений края. Иные, наиболее ангажированные журналисты, без видимых на то оснований, авторитет Медунова были намерены растоптать и уничтожить. К слову сказать, многие из пишущей в ту пору журналистской братии по — настоящему не знали, да и не могли познать его медуновский характер. Он был весьма закрытым человеком, и душу свою перед посторонними раскрывал крайне редко. Я всего лишь несколько раз за совместную многолетнюю работу был очевидцем некоторых ситуаций, проливающих истинный свет на характер Медунова.