В. Гитин - Эта покорная тварь – женщина

• Название: Эта покорная тварь – женщина
• Автор: В. Гитин
• Издательство: АСТ, Торсинг
• Жанр: Психология
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-008286-Х, 966-7300-06-4

Книга не рекомендуется для чтения людям со слабыми нервами, отсутствием чувства юмора, а также собирающимся вступить в брак

---

Софи удаляется, а я окольным путем пробираюсь на улицу Планш Мибрэ и прячусь за углом. Из своего убежища я мог видеть, как она быстрым шагом пересекла мост, ежеминутно озираясь; очевидно, она боялась преследования; из этого я заключил, что хорошо было бы проследить за нею. Поэтому я сам направился к мосту Notre-Dame, и пройдя его, достиг набережной, не теряя ее из виду.

Дойдя до улицы Дофин, она действительно шмыгнула в контору дилижансов, но, убежденный, что ее отъезд мнимый и служит только предлогом, чтобы объяснить ее ранний выход из дому, я притаился за деревом, откуда мог наблюдать за ней, если она выйдет из конторы. Остановив проезжавший мимо фиакр, я пообещал кучеру двойную плату, если он поможет мне проследить за женщиной, которую я ему укажу. Некоторое врет мы стояли на месте. Через несколько минут дилижанс отошел, и Софи там не было, готов был дать голову на отсечение.

Еще через несколько минут она появилась у ворот, тревожно озираясь по сторонам, а затем быстро пошла по улице Christine.

Она заходила в несколько гостиниц, но отовсюду выходила довольно скоро и с пустыми руками,— ясно было, что не представилось удобного случая стянуть что-нибудь и что ее экспедиция пока не удалась; но я знал, что она не так-то скоро потеряет терпение, и решил не мешать ей.

Наконец на улице La Harpe она проскользнула в одну дверь и через несколько минут появилась с громадной корзиной для белья. Шла она очень быстро, невзирая на свою ношу. Миновав улицу Mathurins Saint-Jacques, она пошла по улице Macons Sorbonne. К несчастью для нее, последняя сообщается с улицей La Harpe сквозным пассажем. Там-то я спрятался, и когда она проходила мимо пассажа, я вышел из дверей и очутился с ней лицом к лицу.

Увидев меня, она изменилась в лице от испуга и неожиданности. Смущение ее было так велико, что она не могла произнести ни слова. Наконец, оправившись немного и притворяясь раздосадованной, она сказала:

— Если бы ты знал, как я зла: моя прачка должна была принести мне белье в контору дилижансов, и по ее милости я пропустила отправление кареты! Вот теперь я взяла у нее белье и хочу отдать его выгладить своей приятельнице,— так и пришлось остаться в Париже.

— У меня тоже неудача: по пути я встретил кое-кого, который сказал мне, что мой молодчик здесь, а между тем его нигде нет...

— Ну, тем лучше; подожди меня немного, я пойду отнесу корзину, это недалеко, в двух шагах отсюда, и мы отправимся завтракать.

— Вряд ли это получится, я... Э, да что это такое?..

Софи и я разинули рты от удивления: из корзины доносились пронзительные звуки, напоминающие детский писк. Приподняв крышку, я увидел — что же?., ребенка месяцев трех-четырех, который орал во всю глотку.

— Должно быть, это твой пискун,— сказал я Софи,— Можешь мне сообщить, какого он пола?

— Вот досада! Я опять влопалась! М-да, век не забуду! Если спросят, в чем дело, отвечу: ничего, сущий пустяк, детская забава... В другой раз, когда буду белье тащить, придется быть осторожнее.

— И зонтик тоже заодно прихватила?

— Был грех! Что ж, от судьбы не уйдешь, как ни старайся...

Я повел Софи к комиссару полиции Френу, бюро которого располагалось по соседству. Зонтик остался в виде вещественного доказательства, а ребенок был немедленно возвращен его матери.

Воровка провела за это в тюрьме целых пять лет.

Если не ошибаюсь, это уже шестой или седьмой раз, как она была под судом. После этого она попалась еще раз, и весьма вероятно, что ей суждено всю жизнь провести в тюрьме Сен-Лазар.

Софи находила свое ремесло весьма естественным и равнодушно относилась к наказанию. Тюрьма не страшила ее, напротив, в ней она чувствовала себя в своей сфере. Софи приобрела в местах заключения постыдные привычки, которых не оправдывает пример древней Сафо: под замком чаще представлялись случаи предаваться разврату — из этого видно, что она недаром так мало ценила свободу.

Странный характер был у этой женщины; вот хотя бы пример из ее жизни. Некая Жнллион, с которой она имела интимные сношения, была арестована за кражу. Софи, будучи ее сообщницей, избежала ареста, но, горюя о своей подруге, спровоцировала донос на себя и успокоилась лишь тогда, когда услышала приговор суда, который означал, что они с Жиллион будут неразлучны целых два года.

Большая часть этих тварей легко смотрит на тюремное заключение. Мне случалось видеть некоторых из них, привлеченных к суду за воровство и обвинявших в сообщничестве своих совершенно непричастных к делу подруг только лишь затем, чтобы не расставаться с их ласками, а те покорно соглашались с обвинением, считая своим долгом покориться этой участи».

                                                               ЭЖЕН-ФРАНСУА ВИДОК. Записки

----------------------------------------------------------------------------

Криминологи XIX века отмечали, что женская преступность по количественным показателям заметно уступает мужской, указывая на такие причины этого явления, как более замкнутый образ жизни женщин, физическую слабость и низкий интеллектуальный уровень в сравнении с преступниками-мужчинами.

Но в сфере проституции женщины уверенно сокращают этот разрыв, так как при непосредственном общении с клиентами у них возникает множество дополнительных возможностей, в частности, для воровства, которое воспринимается ими как совершенно естественное дело, сопутствующее их основной «работе».

-----------------------------------------------------------------------------

ИЛЛЮСТРАЦИЯ:

«— Слушай внимательно,— сказала Фатима.— Шпионы, а они у хозяина повсюду в Париже, сообщают ему о прибытии иностранцев и простаков, которые приезжают к нам сотнями; он с ними знакомится, устраивает для них обеды с женщинами нашего типа, которые воруют у них кошельки, пока удовлетворяют их желания. Вся добыча идет ему, и независимо от того, сколько украдено, женщины получают четвертую часть, это не считая того, что им платят клиенты.

— Но ведь это опасно,— заметила я.— Как он ухитряется избегать ареста?

— Его давно бы арестовали, если бы он не принял меры, чтобы избавить себя от всяких неудобств и случайностей. Будь уверена: никакая опасность нам не грозит.

— Это его дом?

— И не единственный: у него их штук тридцать. Сейчас мы в одном из них, где он останавливается раз в шесть месяцев, возможно, и раз в год.. Сыграй получше свою роль; на обед придут два или три иностранца, после обеда мы уйдем развлекать этих господ в отдельные комнаты. Смотри не зевай — не упусти свой кошелек, а я тебе обещаю, что своего тоже не прозеваю. Дорваль будет наблюдать за нами тайком. Когда дело будет сделано, идиотов усыпят порошком, подсыпанным в бокалы, а остаток ночи мы проведем с хозяином, который сразу после нашего ухода исчезнет тоже: уедет куда-нибудь еще и повторит тот же фокус с другими женщинами. А наши богатенькие чурбаны, когда проснутся наутро, будут только счастливы, что легко отделались и сохранили свою шкуру.

— Если тебе заплатили заранее,— спросила я,— почему бы нам не сбежать, чтобы не участвовать в этом деле?

— Это было бы большой ошибкой: он легко расправится с нами, а если мы все сделаем в лучшем виде, будет приглашать нас почти каждый месяц. Кроме того, если послушаться твоего совета, мы лишимся того, что можем заработать, обобрав этих кретинов.

— Ты права. И если бы не твой первый аргумент, я бы, наверное, предпочла украсть без него и не отдавать три четверти добычи.

— Хотя я и придерживаюсь прежнего своего мнения, мне очень нравится ход твоих рассуждений,— с одобрением заметила Фатима,— это говорит о том, что у себя есть все, что нужно, чтобы добиться успеха в нашей профессии.

Не успели мы закончить разговор, как вошел Дорваль. Это был сорокалетний мужчина очень приятной наружности, и весь его облик и манеры производили впечатление умного и любезного господина; помимо всего прочего у него был несомненный дар очаровывать окружающих, очень важный для рода его занятий.

— Фатима,— обратился он к моей подруге, ласково улыбнувшись мне,— я думаю, ты объяснила этому юному прелестному существу суть нашей предстоящей комбинации? Тогда мне остается только добавить, что сегодня мы будем принимать двух пожилых немцев. Они недавно в Париже и горят желанием встретиться с привлекательными девочками. Один носит на себе бриллиантов на двадцать тысяч крон, я предоставляю его тебе, Фатима. Другой, по-моему, собирается купить поместье в здешних краях. Я уверил его, что могу подыскать для него что-нибудь не очень дорогое, если он согласен заплатить наличными, поэтому при нем должно быть тысяч сорок франков чистоганом или в кредитных билетах. Он будет твой, Жюльетта. Покажи свой способности, и я обещаю тебе свое сотрудничество в будущем, причем очень часто.

— Извините, сударь,— сказана я,— но неужели такие ужасные дела возбуждают вашу чувственность?