Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).

• Название: Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: Информационно-издательский центр «Союз»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9033373-08-6

Третий, завершающий, том охватывает наиболее важный и наиболее насыщенный событиями период жизни и деятельности И.В. Сталина. И хотя уже минуло более пяти десятилетий со дня его смерти, тень Сталина как бы витает над нашей страной, вызывая ожесточенные споры, порождая диаметрально противоположные оценки как самой его личности, так и всей его деятельности: он как бы по-прежнему остается активным участником политических баталий, развертывающихся в современной России.

Автор освещает в третьем томе такие фундаментальные проблемы, как заключение пакта с Германией, дает ретроспективную оценку того, кто оказался в выигрыше от заключения этого пакта – Германия или Советский Союз. Особое внимание уделено раскрытию роли Сталина в достижении победы, его деятельности на посту Верховного Главнокомандующего: здесь, с одной стороны, проанализированы его несомненные стратегические просчеты и ошибки, с другой, – показано поистине колоссальное значение твердости, решительности и железной воли Сталина в достижении победы. История, конечно, никогда не простит Сталину его ошибок и просчетов, связанных с войной. Но в не меньшей степени она никогда не забудет и его вклада в великую победу над гитлеровской Германией. Особое место занимает показ деятельности Сталина в развитии отношений с союзниками, где он продемонстрировал присущую ему способность гибко и в то же время бескомпромиссно отстаивать национально-государственные интересы Советской России. Во многом именно благодаря последовательности и твердости Сталина нашей стране удалось в международном плане закрепить итоги купленной столь дорогой ценой победы.

В томе проанализированы истоки «холодной войны», процесс складывания социалистического лагеря, основные цели и принципы, на которых базировалась внешняя политика Сталина в тот исторический отрезок времени. В целом формирование биполярной системы международных отношений после второй мировой войны – одна из исторических заслуг советского лидера, которая пока еще не нашла адекватного отображения в работах о нем. Отдельная глава посвящена долгосрочной стратегии Сталина в вопросах отношений с новым Китаем.

Из поля зрения автора не выпали ключевые вопросы развития внутриполитических процессов в стране в этот период, в первую очередь в сфере духовной жизни. Достаточно детально освещены послевоенные репрессии, в частности, «ленинградское дело», «дело врачей» и другие ключевые аспекты политической жизни страны на закате жизни Сталина. В томе читатель найдет ответ на вопрос о том, почему Сталин не выбрал и в силу каких причин не мог выбрать себе преемника. Финальная часть тома посвящена смерти вождя. Автор высказывает и мотивирует свою точку зрения на злободневную и в наши дни проблему – умер ли Сталин своей смертью или же ему «помогли» умереть.

В целом третий том как бы венчает собой многоплановый анализ политической и государственной деятельности Сталина. Вся она соткана из противоречий, которым нельзя дать однозначную оценку. Примечательно и признание автора, что и для него личность Сталина, даже после написания трехтомной биографии, по-прежнему остается в определенном смысле загадочной. Иными словами, перед историками проблема объективного и всестороннего исследования жизни и деятельности Сталина остается актуальной и в наше время. История еще не вынесла окончательного вердикта этой одной из самых значительных личностей минувшего столетия. Да и едва ли в ближайшее время такой вердикт будет вынесен. Многие сегодняшние оценки и выводы относительно Сталина, несомненно, будут переосмыслены. В конечном счете, последнее слово принадлежит не историкам, а самой истории, где время выступает в роли неподвластного конъюнктуре судьи.

---

Было бы преувеличением назвать Сталина блестящим прогнозистом событий, поскольку, как было показано в трилогии его политической биографии, довольно часто он допускал серьезные просчеты в проведении своей линии как внутри страны, так и на международной арене. Но глубокий аналитический ум, политическое чутье и блестящее владение политической стратегией в целом позволяли ему избегать таких ошибок и просчетов, которые вели бы к банкротству его курса в целом. Этот бесспорный факт трудно опровергнуть даже рьяным критикам Сталина.

Часто Сталина сравнивают с Иваном Грозным. Для такой аналогии, бесспорно, есть некоторые основания: имеются в виду прежде всего такие его черты, как непримиримость к своим противникам, жестокость, с которой он расправлялся с ними, а также последовательная борьба против удельных устремлений князей и самостийности боярства, не желавшего смиряться с утратой своей самостоятельности. Не менее важным основанием для исторического сопоставления этих двух фигур российской истории служит то, как решительно и целеустремленно российский самодержец претворял в жизнь курс на укрепление централизованного государства и расширение его территориальных пределов. Но этим, пожалуй, и исчерпываются элементы сходства, дающие повод некоторым историкам проводить параллель между ними.

На мой взгляд, существует гораздо больше оснований сопоставлять Сталина с Петром I. По многим параметрам Петр отличался не меньшей жестокостью, чем Иван Грозный, а если принимать во внимание масштабы, то и значительно превосходил последнего. Однако главным критерием, наиболее емко и рельефно выражающим и отражающим роль Петра I в российской истории, явились грандиозные преобразования всего сложившегося уклада российской действительности. Он не только прорубил окно в Европу, но и превратил страну в одну из наиболее могущественных и влиятельных держав своей эпохи. В каком-то смысле, говоря о преобразованиях Петра, допустимо использовать даже термин революция. Разумеется, если не вкладывать в это понятие ортодоксальное большевистское содержание.

В шкале исторических сравнений Сталин, несомненно, стоит гораздо ближе к Петру, чем к Ивану Грозному. Если царь поднял Россию на дыбы, чтобы она начала свой путь в неизведанное, то Сталин явился инициатором и вдохновителем радикальных преобразований, открывших перед Россией широкую дорогу становления государства как единого и неделимого целого, превращения ее из отсталой в развитую индустриальную державу, способную принять суровые вызовы времени и дать на них достойный ответ. Весьма характерно отношение самого Сталина, когда немецкий писатель Э. Людвиг поставил перед ним вопрос: «…Допускаете ли Вы параллель между собой и Петром Великим? Считаете ли Вы себя продолжателем дела Петра Великого?

Сталин. Ни в каком роде. Исторические параллели всегда рискованны. Данная параллель бессмысленна.

Людвиг. Но ведь Пётр Великий очень много сделал для развития своей страны, для того, чтобы перенести в Россию западную культуру.

Сталин. Да, конечно, Пётр Великий сделал много для возвышения класса помещиков и развития нарождавшегося купеческого класса. Пётр сделал очень много для создания и укрепления национального государства помещиков и торговцев. Надо сказать также, что возвышение класса помещиков, содействие нарождавшемуся классу торговцев и укрепление национального государства этих классов происходило за счет крепостного крестьянства, с которого драли три шкуры.

Что касается меня, то я только ученик Ленина и цель моей жизни – быть достойным его учеником.

Задача, которой я посвящаю свою жизнь, состоит в возвышении другого класса, а именно – рабочего класса. Задачей этой является не укрепление какого-либо „национального“ государства, а укрепление государства социалистического, и значит – интернационального, причём всякое укрепление этого государства содействует укреплению всего международного рабочего класса. Если бы каждый шаг в моей работе по возвышению рабочего класса и укреплению социалистического государства этого класса не был направлен на то, чтобы укреплять и улучшать положение рабочего класса, то я считал бы свою жизнь бесцельной. Вы видите, что Ваша параллель не подходит»[1084].

Параллель с Петром I может – и вполне резонно – вызвать и возражения. После войны Сталин нередко критиковал царя за то, что он не просто прорубил окно в Европу, но и заполонил свой двор и вообще российскую аристократию иностранцами. При нем иностранцы фактически впервые в российской истории стали самостоятельной и самодовлеющей силой, интересы которой нередко превалировали над русскими национальными интересами. Так что данную параллель следует принимать с определенными оговорками, т.е. учитывать приведенное выше обстоятельство.

Возвращаясь к высказыванию Сталина о сравнении с Петром I, следует внести поправку на время, когда были сказаны эти слова[1085]. В начале 30-х годов Сталин достаточно упрощенно, с чисто ортодоксальных позиций классического большевизма подходил к трактовке вопроса о природе национального государства. Он проводил между национальным государством вообще и классовым государством, которое созидали большевики, непреодолимую пропасть, фактически игнорируя при этом фундаментальные черты общности, присущие любому государству, вне зависимости от его классовой природы.

В противном случае, если следовать ортодоксальному большевизму, утрачивается внутренняя историческая преемственность исторического процесса. Надо прямо признать, что большевики, да и сам Сталин, до определенного периода времени страдали скверной болезнью исторического нигилизма. По этой причине они наломали немало дров как в государственном строительстве, так и в вопросах культуры и вообще духовной жизни народов нашей страны. Этот неоправданный нигилизм дорого обошелся самим большевикам, оттолкнув от них довольно широкие слои и прослойки населения как в городе, так и в деревне. И в заслугу Сталина следует все же поставить то, что он сумел преодолеть узколобые рамки прежних большевистских воззрений и в качестве главного критерия истины поставил практику, как того и требовали те же самые каноны диалектики. Причем сделал он этот крутой поворот достаточно своевременно, ибо в противном случае судьба советской власти при Сталине могла сложиться весьма плачевно. Правда, следует добавить, что суровые реалии эпохи сдерживали процесс его эволюции в сторону национально-государственного мышления. Сдерживали, но не могли остановить.

Жизнь народа в сталинскую эпоху была почти спартанской, но не в смысле добровольного самоограничения, а в силу постоянной и повсеместной нехватки всего необходимого. Не будет большим преувеличением воспользоваться в данном случае словами великого русского сатирика М. Щедрина – люди сами изнемогали под бременем своего счастья. Эта сторона сталинской эпохи наложила на нее свою неизгладимую печать. Однако это только лишь одна, причем не главная, характерная черта сталинской эпохи. Ее главная сторона, вне всякого сомнения, состояла в великом созидательном труде во имя процветания отечества, в его героической защите во время войны, в тяжелом и упорном труде в деле максимально быстрого восстановления разрушенного войной народного хозяйства, в борьбе за утверждение и сохранение позиций Советской России как мировой державы первой величины.

И вот это сочетание трагического и героического порой вызывает не только непонимание, но и отторжение. И чтобы не ошибиться, здесь нужно чувство исторической соизмеримости, а не легковесное отрицание, за которым, кроме всего прочего, таится неспособность вникнуть в смысл и дух той эпохи, о которой идет речь. К сожалению, мартиролог либерального идиотизма начинается не с той страницы истории, на которую приходится политическая деятельность Сталина. Он имеет гораздо более масштабную хронологию. Но в применении к общей оценке Сталина он проявляет себя каждый раз с особой силой. Силой не понимания, а силой отрицания. Едва ли есть резон в том, чтобы переубеждать тех, кто в чем-то убежден настолько, насколько это возможно. Ведь для многих перешагнуть через свои предубеждения гораздо труднее, чем изменить свои убеждения. Наше время в этом отношении являет собой нечто уникальное – убеждения меняются легче, чем перчатки. Больше того, поразительный пример являют собой те, кто, не придерживаясь вообще никаких убеждений, постоянно меняет даже их. Как ни звучит это парадоксально, но за фактами далеко ходить не надо: достаточно лишь обратиться к политической жизни современной России, которую всегда именуют демократической, хотя до подлинной демократии ей ох как еще далеко. Лицемерие, политическое мошенничество, примитивная эксплуатация слепого доверия – этой неизлечимой болезни русского народа – все это неотъемлемые атрибуты сегодняшней действительности.