Иван Дедюля - Партизанский фронт

• Название: Партизанский фронт
• Автор: Иван Дедюля
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1975

Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Иван Прохорович Дедюля рассказывает о нелегких боевых буднях лесных гвардейцев партизанского фронта, о героизме и самоотверженности советских патриотов в борьбе против гитлеровских захватчиков на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.

---

Между тем в Заречье бой пошел на убыль. Володя, вернувшийся оттуда, доложил комбригу, что два немецких танка сожжено и два подбито. Немцы понесли значительные потери и в живой силе. Партизаны смогли отойти на западный рубеж.

— А наши как? — взволнованно спросил Василий Федорович.

Ординарец опустил голову. У него не хватало духа сказать о гибели отважного сына Азербайджана капитана Казиева, бесстрашного пулеметчика Городецкого и нескольких других бойцов.

— Чего молчишь? Докладывай! — строго потребовал командир, предчувствуя недоброе.

— Отрядом командует комиссар, — тихо отозвался Володя.

— А Казиев?

— Капитан убит снарядом, всю грудь разворотило.

Тарунов снял фуражку и присел на обгоревшее бревно.

— Эх, не уберегли такого командира! — с горечью промолвил он. — Ведь сегодня только началось, а сколько еще тяжелых боев впереди.

Две долгие недели июня прошло в жарких и трудных боях и стычках с оккупантами. Под натиском превосходящих сил противника отряды, неся потери, оставили сначала Смолевичский, потом Логойский, затем Плещеницкий район и, наконец, по холмисто-лесистой Бегомльщине откатились к самым Паликовским лесам. Попытки прорыва были безуспешными. Враг, чувствуя нашу крайнюю бедность в боеприпасах, все сильнее и наглее теснил нас. От зари до зари на деревни и нас обрушивались тысячи бомб, мин и снарядов.

Враг свирепствовал. Деревни предавались огню, а схваченные советские люди — смерти. Каратели умножали список преступлений всюду, где только могли. Подобно диким расправам в деревнях Хатыни и Мыльнице, учиненным в марте 1943 года, 19 июня 1944 года они совершили такое же злодеяние в логойской деревне Дальва. Согнанные гитлеровцами тридцать детей, двенадцать женщин и два старика заживо погибли в огне подожженного дома. На том трагическом месте высится теперь фигура женщины с доверчиво прижавшимся к ней мальчонкой. На плите надпись:

«Люди! Склоните головы перед памятью жителей деревни Дальва, невинно загубленных 19 июня 1944 года».

И дальше высечены сорок четыре фамилии мучеников…

Дальва — сестра Хатыни…

Огненное вражеское кольцо неудержимо сжималось. И чем оно становилось уже, тем опаснее для нас. Плотность огневых средств и живой силы противника все время возрастала. С каждым днем яснее вырисовывалась надвигающаяся трагедия. Спастись можно было только дерзким прорывом в тыл карателей. Но это был бы подлинный подвиг.

Надо было идти на прорыв. Этого требовал товарищ Мачульский, это понимали и мы. Другого пути для спасения не было. Прорыв был связан с огромным риском, а возможно, и с большими жертвами. Поэтому мы с комбригом решили посоветоваться с партактивом.

— Товарищи, прошу кратко высказать свое мнение о том, что будем делать в создавшейся обстановке? — обратился Тарунов к партизанам, собравшимся ранним утром в лесу у деревни Уборки. — Штаб зоны и мы считаем, что лезть в болото — это идти на неминуемую смерть. Мы продержались уже почти три недели. Били гитлеровцев то тут, то там, маневрировали, выигрывали время. Нам осталось продержаться еще каких-нибудь две трудные недели, пока сюда придет фронт. Сдерживать противника, как делали раньше, мы теперь не сможем — нет боеприпасов. О продовольствии не говорю — летом это для нас не проблема. Кто желает говорить? — Командир замолчал в ожидании ответа.

— А что тут говорить? Командование лучше знает, что нужно делать. Ведь не первый раз фашисты берут нас за горло. Будет боевой приказ, за нами дело не станет, — последовал первый ответ.

— Нужно прорываться. Иначе погибнем. Надо собраться с силами и стукнуть карателям по зубам на узком участке, — сказал командир отряда Щемелев.

— Правильно, — дружно подхватили многие голоса.

— Прорваться почти без патронов — дело не шуточное… Может, все же лучше рассредоточиться поотрядно в районе болота, замаскироваться и пересидеть там оставшиеся дни, — неуверенно предложил кто-то из первого отряда.

— Нет! В болото лезть — гиблое дело. Если уж умирать, так не в вонючей тине.

— В болоте зажмут кругом так, что и не дохнешь, а сверху авиация навалится, — полетели реплики.

Партийный актив высказался за прорыв. Весь день шла тщательная подготовка бригады к прорыву из блокады. Бригада оставила деревню Уборки уже поздно вечером. Почти полуторатысячная колонна форсированным маршем направилась на исходный рубеж. Бойцы шли безмолвно. На маршруте к нашей колонне то и дело присоединялись люди с оружием и без оружия, с детьми и без них, молодые и старые. Колонна росла на глазах, буквально как снежный ком. Попытки разобраться в темноте на ходу с тем, чтобы отсеять неизвестных, были тщетными. Вместо одного сомнительного, выставленного из колонны, появлялись десятки других неизвестных. Все отчаянно клялись, что наши, советские люди. Как можно отказать в помощи советским людям! И, конечно, всем поверили и этим допустили грубую ошибку, за которую пришлось потом расплачиваться. Враг и на этот раз оказался коварным и хитрым.

Планируя крупную операцию против партизан, абвер и гестапо заранее подготовили целую группу лазутчиков. Им, как это мы установили позже, была поставлена задача просочиться под видом местных жителей и партизан из других отрядов в нашу бригаду и в нужный момент сообщить карателям о месте сосредоточения партизан. А во время бомбежки и артиллерийско-минометного налета на расположение посеять панику. Это был тонко рассчитанный тактический ход нацистов, который мы не сумели разгадать вовремя.

Ночь проскочила незаметно, и утром отряды уже были в сосновом лесу вблизи исходного рубежа к прорыву. Рассредоточившись в лесу и выставив боевое охранение, бригада начала непосредственную подготовку к операции. Тщательно комплектовались сильная штурмовая группа, боковые заслоны и прикрытие. Уточнялись маршруты движения и районы сбора отрядов после прорыва. Партизаны проверяли оружие, делились оставшимися патронами. Полные забот о предстоящей смертельной схватке, мы как-то забыли о приставших к нам на марше неизвестных «попутчиках».

Нашей беспечностью как нельзя лучше воспользовались вражеские диверсанты. В то время как мы готовились к прорыву, вражеские агенты скрытно делали свое черное дело. Вышколенные и натренированные лазутчики рассредоточились по всему району, занимаемому бригадой. И вот в полдень, когда командиры и комиссары всех отрядов были вызваны в штаб бригады, совершенно внезапно для нас в небо над лесом взвились сигнальные ракеты, в разных местах застрочили невидимые автоматчики, послышались взрывы гранат.

— Немцы! Нас окружили! Спасайтесь! Приказано рассеяться в лесу! — тотчас раздались панические крики «попутчиков». Через несколько секунд в расположении отрядов стали рваться снаряды и мины. Усилилась автоматная стрельба.

Все это застало нас врасплох. Но мы сразу же поняли, в чем дело, и комбриг приказал всем командирам немедленно бежать в свои отряды, с тем чтобы люди не успели выполнить ложный приказ.

Ближе всех находился второй и четвертый отряды. Командир второго отряда Щемелев, подбежав к бойцам, властно крикнул:

— Ни с места! Ложись! Слушать только мою команду!

Приказ стряхнул с людей страх. Они замерли на местах, плотно прижавшись к земле… Потом повзводно отряд переместился в глубь леса.

Командиры и комиссары других трех отрядов, расположенных дальше, вынуждены были выводить бойцов из зоны обстрела под массированным огнем противника. Хотя лазутчикам не удалось посеять панику, как им предписывалось, они успели внести разлад в наши ближайшие планы. Подгоняемые взрывами снарядов и мин, командиры первого и третьего отрядов выводили свои подразделения к шоссе Мстиж — Зембин.

Несколько часов первый и третий отряды находились возле шоссе. Подобрав здесь несколько десятков отставших и раненых партизан, перед закатом солнца углубились в Паликовский лесной массив, рассчитывая собрать все силы снова в единый кулак и готовиться к прорыву. Вряд ли надо говорить, как было тяжело на сердце у всех нас.

Второй и четвертый отряды во главе с Георгием Анисимовичем Щемелевым организованно вышли из зоны артиллерийского и минометного обстрела. Им было приказано действовать пока самостоятельно. Заняв круговую оборону в заболоченном сосняке, мстители наблюдали за стаями черных штурмовиков-бомбардировщиков, пикировавшими над районом недавнего расположения бригады. Бомбы и снаряды крошили вековые сосны, взметали вверх черные столбы земли и дыма. Враг неистовствовал до поздней ночи. Белесые молнии взрывов озаряли черную стену леса. Наконец все стихло.

Всю ночь партизаны не смыкали глаз, а им предстоял тяжелый день, полный неожиданностей и тревог. Георгий Анисимович и комиссар отряда еще и еще раз обходили бойцов и разъясняли, что от них, окруженных врагом в лесу, требуется железная дисциплина и мужество.