Иван Дедюля - Партизанский фронт

• Название: Партизанский фронт
• Автор: Иван Дедюля
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1975

Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Иван Прохорович Дедюля рассказывает о нелегких боевых буднях лесных гвардейцев партизанского фронта, о героизме и самоотверженности советских патриотов в борьбе против гитлеровских захватчиков на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.

---

Безжалостно палило солнце, и все живое попряталось в тени деревьев. Усталые и потные, мы шли и жадно смотрели на гнилую воду канала, затянутую зеленой ряской. Некоторые, облизывая сухими языками запекшиеся губы, не выдержали и, спустившись к каналу, через плотно сжатые зубы цедили густую протухшую воду. Однако двоих тут же стошнило, и это удерживало других от искушения.

Движение отряда сильно задерживали разведка и особенно боковое охранение.

— Не дозор, а одно мучение. Ищешь не немца, а кочку, чтобы не утонуть в этом чертовом болоте, — ругался разведчик Демьянович, выделенный в боковое охранение. Он тут же попросил подмену.

Стало ясно, что можно исполосовать до костей об осоку и искупать в грязи поочередно всех бойцов, но все равно не обеспечить прикрытие колонны с флангов. По предложению Кислякова боковое охранение, пробиравшееся черепашьим темпом и задерживающее отряд, сняли. А чтобы уменьшить опасность внезапного нападения противника, были увеличены дистанции между разведкой и отделениями.

Когда разведка приближалась к деревне Крайцы, один из партизан, пробираясь через заросли, вдруг заметил человека, быстро спустившегося с высокой сосны и нырнувшего в заросли. Сжав винтовку, боец бросился за ним и вскоре привел забрызганного грязью коренастого мужчину лет пятидесяти. Бледный и испуганный, он едва дошел до нас. А затем, трясясь от страха, довольно долго не отвечал на наши вопросы. Потеряв терпение, Кисляков подошел к нему и, схватившись за автомат, прикрикнул:

— Ты что — немцам продался? Говори или убью!

Задержанный еще больше побледнел и задрожал как осиновый лист.

— Не пугай его, Андрей! — вмешался парторг Ивановский и, приблизившись к перепуганному человеку, показал ему свое удостоверение. — Ты что, дружище, своих не узнаешь?

Прочтя документ, тот быстро преобразился и заговорил. Это был житель деревни Крайцы, бежавший из нее перед приходом врага.

— Вот товарищ аккурат прихватил меня при наблюдении за деревней и этой дорогой. Ну, думаю, попался к полицаям, и пиши пропало.

— Об этом потом, а теперь говори, есть ли в селе фрицы и сколько их? — спросил Сиваков.

— Да, есть, и много. Не менее трехсот будет, и все налегке, даже без обоза.

— Это точно?

— Точно, товарищ, даю голову наотрез.

— Учти, время военное, и голова слететь может, — предупредил командир. Усилив разведку, он поставил ей задачу незаметно выйти к деревне и выяснить обстановку.

Отряд приготовился к бою и с большой осторожностью продвигался вперед. По пути крестьянин с горечью рассказал нам о том, как переодетые немцы и полицаи примчались в деревню.

— Вчера вечером сельская самооборона предупредила жителей, — говорил он, — что приближается какая-то вооруженная группа около трехсот человек. По сигналу тревоги все собрались и ушли в лес. Лишь один старик с внуком остались.

— Если идут без выстрелов, значит, свои. Немчура так не ходит… — рассуждал дед.

Войдя в деревню, неизвестные, выставив пулеметы на окраинах, начали рыскать по домам и набрели на старика. Были они в гражданской одежде и назвали себя партизанами. Главари ругали немецкие порядки и попросили у старика еды. Приняв все за чистую монету, он зажарил последнего петуха и достал из-за печи бутылку самогонки. «Кушайте, дорогие, — говорил дед, — вы святое дело вершите, истребляете фашистских гадов…»

Морщась от этих слов, один из «гостей» подошел к старику, достал сигареты и предложил:

— Закури, старина, сигареты-то первый сорт. Покурим и поговорим по душам.

— Не куривал таких, к самосаду привык.

— Ну ладно, деду, ты, видно, наш человек… Так вот, мы свои люди… из самой Москвы и точно не знаем, где сейчас наши братья по оружию. Начальство сказало, что любой из этой деревни доведет до местных партизан. Помоги нам встретиться с ними, — медленно начал рыжий толстомордый парень лет тридцати.

Слушая эти слова, старик думал:

«Странное дело, пришли партизанить из-под Москвы, а сигареты фрицевские курят. По дворам шныряют… да все в новой одежде». Потупив взор, как бы раздумывая, дед увидел на всех «гостях» новые немецкие сапоги. «Тут что-то не так», — заключил он в недобром предчувствии. «И влип я, как кур в ощип, — с горечью подумал он. — За всю жизнь впервые так глупо в дураках остался».

Старик недоуменно пожал плечами и отрицательно покачал головой:

— Дело это секретное, военное. Какой дурак скажет темному мужику о своей стоянке. Откуда мне это знать?

— Жаль, что не хочешь помочь найти дорогу к ним. А скажи, к кому в деревне они чаще заходят? Назови хоть одного, на кого положиться можно? Назови место, где прячутся жители? Скажи. Мы отблагодарим, — продолжал рыжий.

Дед молчал. Ничего не добившись, переодетый полицай рявкнул:

— Значит, ничего не знаешь, большевик? — и перевел разговор немецкому офицеру.

Немец медленно встал, подошел к деду, вынул пистолет и, ткнув дулом в лицо, сказал:

— Сволочь, говори правта, или я стреляйт твой морта!

— Ты это умеешь, гад ползучий, — старый патриот люто сверкнул глазами на врага. И тут звериные выродки, не выдержав, набросились с кулаками на него. Избитого до полусмерти и окровавленного деда гитлеровец приказал связать и бросить до утра в сарай.

Как только немцы и полицаи улеглись спать, тринадцатилетний внук деда пробрался к нему через сеновал. Всю ночь он отпаивал дедушку и прикладывал к его лицу мокрые тряпки.

Старик, придя на рассвете в сознание, сказал внуку, что нужно предупредить жителей и партизан о немецкой ловушке. Стоит им прийти в деревню, и они могут попасть прямо в засаду переодетых фашистов.

— Придется тебе, милок, сейчас же бежать, — сказал он внуку.

Но случилось так, что мальчик, едва выбравшись из сарая, нарвался в огороде на полицая и был схвачен. Немцы очень обрадовались. Едва державшегося на ногах старика и его внука вывели во двор. Гитлеровский офицер, наведя на них пистолет, через переводчика сказал:

— Дед, прикажи мальчику пойти в лес и передать жителям, что в деревню пришли свои, партизаны, опасности нет, мы никого не тронем, и пусть все возвращаются. Если ты не пошлешь внука, то мы убьем его. А ты, малый, иди и приведи мужиков, а не то мы расстреляем деда. Понятно?!

Выпрямившись из последних сил, старый белорус внимательно посмотрел на притихшего внука и тихо сказал:

— Беги, внучек, в лес, ты знаешь куда, и скажи добрым людям, пусть не боятся возвращаться… разве не видишь, тут свои, партизаны…

Внук горестно моргнул глазами, полными слез. Они поняли друг друга. Как выяснилось потом, немцы сначала хотели послать с мальчиком свою группу и силой привести жителей. Но побоялись нарваться на партизанскую засаду и к тому же очень надеялись, что запуганный ими внук не выдаст их.

Все это и рассказал прибежавший к встревоженным односельчанам мальчик, а нам поведал задержанный крестьянин.

Отряд настороженно продолжал свой путь. Тяжелые ноши, жара, тучи комаров и слепней вконец измотали партизан. Их лица почернели и осунулись. Многие с большим усилием двигали отекшие или потертые до крови ноги, поднимая черную торфяную пыль. Она толстым слоем покрыла обувь, пропитала одежду и волосы, забилась в носы и уши.

А впереди — в долгожданной деревне — притаился враг, о конечных планах которого нам ничего не было известно. Возможно, прижавшись к земле в густом кустарнике, с пулеметами наготове, он поджидает нас в засаде. Мы с тревогой посматривали по сторонам, прикидывая, что предпринять, если внезапно появится противник. Слева и справа топкое болото, осока выше роста человека и непролазные колючие заросли, а дальше заболоченный лес. Пришлось бы под вражескими пулями отходить назад вдоль канала. Такая перспектива не сулила ничего хорошего.

Однако, пока впереди действовала разведка, непосредственной угрозы отряду не было. С большой осторожностью разведчики и несколько присоединившихся колхозников-проводников добрались до опушки леса перед деревней и около часа наблюдали за ней, но противник ничем не выдавал себя.

Для Кислякова, возглавлявшего разведку, замысел врага пока оставался непонятным. К этому времени мы с командиром, оставив отряд в глубине леса, выдвинулись поближе к разведке и стали обсуждать сложившееся положение. Если немцы хотели нам преградить путь, то лучше всего для засады было воспользоваться узким местом на дороге вдоль канала. Но засады там не было. Деревня, до которой оставалось не больше километра, выглядела подозрительно безлюдной. Внимательно наблюдая за ней, разведчики заметили на окраине в саду переползавших с пулеметом людей. Теперь стало ясно, что враг решил устроить отряду, численность и вооружение которого он не знал, западню не в лесу, где плохо видно и возможны любые неожиданности, а на открытом месте перед селом. Немцы, видно, рассчитывали, что отряд, никого не обнаружив в лесу, с ходу войдет в лесную деревню. Вот в это время на него выгоднее всего будет обрушиться всей силой огня.