Филипп Керр - Джинн в плену Эхнатона

• Название: Джинн в плену Эхнатона
• Автор: Филипп Керр
• Издательство: Иностранка, Махаон
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94145-454-9

Знаменитое англо-американское издательство «Scholastic», открывшее для мира Гарри Поттера, много лет искало книгу, способную поспорить за внимание читателей с мировыми бестселлерами Джоан Ролинг. Похоже, такая книга найдена: это трилогия «Дети лампы», написанная британцем Ф.Б.Керром, который до сих пор был известен в Европе и Америке как автор захватывающих детективов для взрослых. «Джинн в плену Эхнатона» — первая из трех историй, полных таинственных событий и героев, словно пришедших к нам из мира волшебных сказок Древнего Востока.

У двенадцатилетних американских близнецов Джона и Филиппы Гонт внезапно обнаруживаются необычные способности. И неспроста: в каждом из них проснулся сказочный добрый джинн. Теперь им предстоит противостоять Злу в мировом масштабе. Их ждет долгое и опасное путешествие по экзотическим странам с необыкновенными приключениями и невероятными превращениями. В этой удивительной одиссее Детям лампы предстоит сперва разыскать древнеегипетского фараона Эхнатона, а потом самим спастись от него.

---

Филиппа кивнула, поскольку более толкового плана предложить не могла. Взявшись за руки, они встали перед сине-белой вазой и стали готовиться Чтобы сосредоточиться, Филиппа стала рассматривать сосуд, в котором они намеревались обосноваться.

— «Ваза из собрания герцогини Портленд, — прочитала она. — Сделана в начале первого тысячелетия нашей эры. В тысяча восемьсот сорок пятом году некий юноша, ирландец по происхождению, разбил ее на двести с лишним кусочков. Но известна она в основном тем, что Джон Ките посвятил ей знаменитую «Оду греческой вазе»… Ой я помню этот стих, он есть в сборнике, который мне дал мистер Джалобин. — Она покосилась на свой рюкзак.

— Ну что, исторический экскурс окончен? — нетерпеливо спросил Джон. Он уже слышал гавканье полицейских собак в соседних залах.

— Да, конечно. Я просто хотела получше сосредоточиться на вазе.

— Внимание! На счет три!

— На счет три, — повторила Филиппа. — Нет, погоди. Не забудь — против часовой стрелки!

Джон недоуменно поднял глаза.

— Ну что ты, не помнишь? Мы в Северном полушарии. Время зависит от пространства. Надо, чтобы внутри вазы оно шло быстрее.

— Вспомнил, — кивнул Джон. — Ну давай, на счет три.

— На счет три.

— Раз — два — три!

— ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНО

— АППЕНДЭКТОМИЯ!

— ФАНТАПРИСМАГОРИЯ!

Глава 24 В вазе герцогини Портленд

Джон настроился на долгую ночь внутри вазы. А сестра только замедляла и без того медленный ход времени. Не успели они очутиться в вазе, как она смастерила себе розовый стульчик, уселась, вынула из рюкзака, предназначенного для воровских причиндалов, «Новый Оксфордский сборник английской поэзии» и принялась читать стихи.

— Как ты можешь сейчас читать? — возмутился Джон, метавшийся в вазе, точно тигр в клетке. — С Нимродом стряслась такая беда!

— Я как раз стараюсь не думать о том, что с ним стряслось. Иначе заплачу. Что, по-твоему, лучше?

— Ладно, читай, — уступил Джон. — Я и сам не прочь отвлечься. Читай вслух.

И Филиппа прочитала первую строфу из стихотворения Джона Китса, посвященного Портлендской вазе:

— О строгая весталка тишины,
Питомица медлительных времен.
Молчунья, на которой старины
Красноречивый след запечатлен.
О чем по кругу ты ведешь рассказ?
То смертных силуэты иль богов?
Темпейский дол или Аркадский луг?
Откуда этот яростный экстаз?
Что за погоня, девственный испуг?
Флейт и тимпанов отдаленный зов? [3]

— Придет же в голову! Написать стих о какой-то дурацкой старой вазе! — прервал ее Джон. — Этот твой Ките, наверно, написал бы что-то совсем другое, если бы сам просидел здесь целую ночь.

— Я не уверена, что нам придется сидеть так долго, — сказала Филиппа, но Джон ее явно не понял. — То есть ты прав, целую ночь, но мы этого не почувствуем. Мы ведь ввинтились сюда против часовой стрелки, верно? Значит, снаружи время потечет быстрее, чем внутри.

— Ну да! Посидим минут десять — пятнадцать, а снаружи уже будет утро. — Джон взглянул на часы. — Значит, нам скоро уже вылезать.

— Хорошо бы нам не разминуться с мистером Джалобином, — сказала Филиппа. — А то он придет за нашей бутылкой из-под кока-колы, а его в зал с мумиями не пускают. Представляешь, как он разволнуется?

— Ну, будет еще хуже, если его туда пустят, он заберет бутылку, принесет домой и обнаружит, что нас там нет.

Близнецы прижались ушами к стеклянной стенке, поскольку ваза герцогини Портленд сделана именно из стекла, и стали вслушиваться: не доносятся ли из музейного зала какие-нибудь звуки.

— По-моему, тихо, — сказал Джон.

— Тсс, послушаем еще. Люди всегда ведут себя в музее очень тихо. А если шумят, их могут даже выставить вон.

Прошла еще минута. Тишина.

— Давай все-таки рискнем, — сказал Джон и взял сестру за руку. — Готова?

— Готова.

Высота знаменитой вазы всего двадцать пять сантиметров. На ее темно-синем стекле кое-где виднеются изображения мифологических персонажей, сделанные уже из белого стекла: Посейдон, Афродита и, видимо, Парис, троянский царевич и военачальник. Благодаря этим фигурам от вазы веет чем-то мистическим. Так и кажется, что змея, которую держит Афродита, вот-вот начнет расти и съест Купидончика, который парит над головой богини. Так, во всяком случае, думал студент художественного колледжа, который делал наброски этой вазы к следующему занятию.

Сначала ему показалось, что дым, выбивающийся из вазы, — оптический обман или вообще игра его воображения, воспаленного от накопившегося недосыпа, поскольку он уже несколько ночей подряд доделывал заказной портрет. Что ж, Ван Гог, как известно, от переутомления тронулся умом, так что если и ему, бедному студенту, уготована такая же участь, то он хотя бы окажется в приличной компании.

Он отложил карандаш и альбом, снял очки, протер глаза… Дым к этому времени уже стлался по полу и походил вовсе не на дым, а на эктоплазму, ту самую, из которой, по мнению некоторых специалистов, состоят призраки. Студент инстинктивно попятился, стремясь удалиться от скрытой в густом дыму вазы. Он собрался было выбежать вон из зала и поднять тревогу, как вдруг дым необычайно быстро рассеялся и перед ним оказались двое детей лет по двенадцати, одетых во все черное и с раскрашенными сажей лицами — ну просто классические маленькие грабители.

— Отвлеки его, а я пока заберу сосуд с Нимродом, — сказал Джон сестре, почти не размыкая губ.

Филиппа премило улыбнулась студенту, взяла в руки его альбом и принялась рассматривать на-бросок.

— Неплохо, — благожелательно произнесла она. — Наверно, нарисовать такую вещь очень непросто.

Студент отобрал у нее альбом.

— На самом деле плохо. Просто я бездарность. Будь я талантлив, все было бы по-другому. Как же мне хочется стать талантливым…

— Ой, что-то мне так странно. И холодно, — сказала Филиппа и села на пол. Ощущение было знакомым. У нее точно так же подкосились ноги, когда дома, в Нью-Йорке, миссис Трамп захотела выиграть в лотерею.

— Тебе плохо? — вскинулся студент. — Принести воды?

— Нет, спасибо. Скоро пройдет.

Подошедший Джон помог ей встать. Рюкзак его оттягивала увесистая поклажа — там явно находилась канопа. Перехватив вопросительный взгляд Филиппы, он кивнул.

— Все уже нормально. — Филиппа снова улыбнулась студенту. — Мистер…?

— Фингер, — сказал студент. — Фредерик Фингер.

Филиппа снова протянула руку к альбому, снова взглянула на рисунок… Да, он сказал правду. Таланта явно маловато. Но отныне все будет иначе. Уж это она гарантирует.

— Что ж, нам пора, — сказала она. — А вы, мистер Фингер, заблуждаетесь. У вас есть талант. Большой талант. Вы просто его пока не распознали. Послушайтесь моего совета, поищите его завтра. Вы даже сами удивитесь, какой скачок произойдет в вашем творчестве.

— Пошли отсюда, — прошипел Джон. А когда они покинули зал и стали спускаться по лестнице спросил: — Ты что, исполнила его желание?

— Сам же просил его отвлечь! Именно этим я и занималась.

— По-моему, он полоумный. Зачем ему понадобилось рисовать эту старую вазу?

— Он художник. Художники часто рисуют разные предметы.

Через несколько минут они уже выбрались из музея и, остановившись возле газетного киоска, принялись ловить такси. В этот момент они и заметили крупный заголовок на первой странице газеты «Дейли телеграф»: «70 египтян ворвались в Британский музей». Статью сопровождала фотография, запечатлевшая нескольких лысых жрецов-джинн, залезающих в полицейский фургон. Филиппа тут же купила газету и принялась читать вслух:

— «Во вторник ночью ровно семьдесят человек в одежде древнеегипетских священнослужителей оказались под арестом после того, как в полицию поступил сигнал из Британского музея о том, что неизвестные проникли в зал мумий. Пока неясно, почему эти бритые наголо люди, одетые как жрецы и почти не говорящие по-английски, оказались в Египетских галереях. Возможно, они пришли в знак протеста против демонстрации мумифицированных трупов своих соотечественников, некоторым из которых по нескольку тысяч лет. Мумии были извлечены из усыпальниц, где они покоились долгие века, в начале предыдущего столетия Сотрудник Британского музея, отвечающий за связи с общественностью, подтвердил, что в результате вторжения несколько мелких экспонатов оказались повреждены и несколько исчезли. Адвокат арестованных, которые определенно являются выходцами с Ближнего Востока, хотя личности их пока не установлены, заявил нашему корреспонденту, что, возможно, его клиенты хотят получить в Великобритании политическое убежище. В среду, выступая в Палате общин, премьер-министр сказал, что, если выяснится, что арестованные попали в страну нелегальным путем, они обязательно будут высланы. В последние годы было развернуто несколько кампаний, призывающих достойно похоронить мумии, хранящиеся в Британском музее. Миссис Дейдра Фрикин-Хамфри-Манкастер из влиятельной общественной группы «Мамы для мумий» заявила: «Сегодняшний инцидент наглядно демонстрирует, какой позор творится в Британском музее уже многие десятилетия. Каждый, вне зависимости от того, как давно он умер, имеет право быть с почестями предан земле».