Ирина Коваленко - В тени другого

• Название: В тени другого
• Автор: Ирина Коваленко
• Жанр: Детектив

Алисе крупно повезло! В неё влюбился красавец и богатый наследник Андрей Шереметьев, который почти сразу после знакомства с девушкой сделал ей предложение руки и сердца. Вскоре они женятся и переезжают жить в особняк Андрея, где всеми делами заправляет Дина - домработница, которая воспитывала Андрея с детства. Поначалу Алисе нравится её новая жизнь, но потом она замечает, что муж ведёт себя очень странно, и как будто что-то скрывает от неё, а Дина открыто ненавидит новую хозяйку и тоже участвует в тайных действиях Андрея. Но это только начало испытаний для бедной девушки! Ей предстоит узнать, что муж её никогда не любил, а в его жизни есть другая женщина, а также она узнаёт, что у Андрея есть брат-близнец Руслан, с которым его разлучили при рождении... Андрей погибает в автокатастрофе, а Алиса находит его брата, который похож на Андрея только внешне. По характеру это совсем другой человек, и спустя какое-то время Алиса понимает, что влюбилась в брата своего покойного мужа. И тот, похоже, отвечает ей взаимностью! Счастье молодых людей длится недолго, так как вскоре выясняется, что Андрей вовсе не погиб, он жив и прячется где-то в доме... Алиса пытается докопаться до правды, чувствуя, что тайн в семье Шереметьевых намного больше, чем кажется на первый взгляд. Однако правда, которую она узнает в итоге, будет куда более шокирующей, чем этого ждала сама Алиса...

---

Вернувшись домой, я узнала от Руслана, что вечером нас ждёт Леонид. Хочет что-то нам рассказать.

— Ещё он беспокоится за Андрея, — как бы между прочим вставил Руслан, — говорит, что тот странно себя ведёт.

— А он, кстати, не появлялся?

— Неа. Где-то мотается. Думаю, что Дина знает, но нам она ни за что не скажет, где он скрывается.

— Тебе может сказать, — задумчиво протянула я, — ведь ты ей не чужой…

— Да я знаю, — Руслан почесал затылок, — только я этого совсем не чувствую. Она смотрит на меня с какой-то неприязнью. И мне ни о чём не хочется её расспрашивать.

— Значит, ваши отношения не наладились?

— Нет. И вряд ли наладятся. Я к ней ничего не чувствую. Абсолютно ничего. Иногда мне кажется, что этот пресловутый голос крови, о котором столько говорят, всего лишь чья-то фантазия, которая уместна только в слезливых мелодрамах! А в жизни ничего такого нет и в помине! Вот смотрю я на неё, внушаю себе — она меня родила, меня и Андрея, выносила под сердцем, потом родила. Она моя мать, самый близкий мне человек… И что? А, ничего. Пустота. Ноль эмоций. Как будто напротив меня не мать, а совершенно чужой мне человек, с которым меня ничего не связывает!

"В любом случае, пока рано говорить ему о Марьям и Дине, — подумала я, анализируя слова Руслана, — у меня нет никаких доказательств, да и потом она всё-таки его мать. Вдруг он подумает, что я решила воспользоваться их и без того сложными отношениями, чтобы оклеветать Дину! Да ещё и расскажет ей потом! Нет уж, не стоит так рисковать…"

Вечером мы вдвоём отправились к Леониду. Он был один дома, так как Анна утром улетела в Вену, к родственникам, у которых собиралась пожить до конца августа.

— Конечно, мы её долго уговаривали, — рассказывал Леонид, — она-то поначалу никуда не хотела ехать, твердила, что не может оставить меня одного. Но потом всё-таки согласилась. Сказала, что если останется тут, то медленно сойдёт с ума. Там, в Австрии, ей хотя бы ни что не будет о Вадике напоминать… Эх, Вадик, Вадик… Мне до сих пор не верится! Кажется, что сейчас он войдёт в эту дверь и… Ладно, — Леонид отмахнулся от собственных воспоминаний, — я вас по делу позвал. Хотел с вами поделиться кое-чем…

— Что произошло? — Встревоженно спросил Руслан.

— Встречался сегодня с Гринёвым, у того появилась кое-какая информация. В общем, Анюта, секретарша Вадика рассказала ему кое-что об этой загадочной подружке моего сына. И, похоже, ты была права, Алиса. Что-то там не то было… Потом Костя навёл справки в кафе, где встречались Вадик и эта девица… Там ему тоже рассказали многое. Короче, это была совсем не юная девушка, как мы с Анной думали. Это была женщина. Примерно лет тридцать пять-сорок. Явно богатая, так как и Анюта, и официанты вспомнили, что на ней были бриллианты. Серьги и кулон. Это они заметили. Анюта ещё сказала, что кулон этот необычной формы. Вроде как цветок, и в каждом лепестке маленький бриллиант… А в середине большой круглый…

— А про парик сказала? — Спросила я.

— Да, это тоже. Она в парике ходила. Так что какие у неё на самом деле волосы никто не знает. Но и Анюта, и официанты из кафе запомнили, что у неё было смуглое лицо. И глаза карие.

— А её имя? Вадим как-нибудь её называл?

— Вот этого никто не слышал. Но! Что самое странное, по словам Гринёва официанты никогда не замечали, чтобы они целовались на людях, или даже за руки держались. Хотя в кафе бывали часто. И сидели по часу примерно. Женщина почти всегда просила чай с мёдом. Иногда пирожные брала. Общались они сдержанно, не смеялись, ни шутили… В общем, странно всё это. Может, это была замужняя женщина, и она боялась, что до мужа дойдут сплетни? Но почему же Вадик постоянно твердил, что они скоро поженятся? И ещё он говорил, что мы с Анной будем в восторге от его избранницы! Но если бы мы узнали, что она старше его… Анна бы точно была в ужасе! Она всегда была против таких отношений.

— Да уж, — покачала головой я, — но теперь вы понимаете, что Маша не убивала Вадима?

— Я уже не знаю, что и думать, честно… Странная история, конечно. Мутная, как мой отец говорил. Меня Гринёв обещал держать в курсе, он тоже хочет побыстрее поймать убийцу. Кстати, он уже считает твою подругу, Алиса, невиновной. Говорит, что убийца, скорее всего, и правда, та самая женщина. Только вот мотив её нам не понятен. Зачем ей нужно было моего сына убивать? Что их связывало? Эх, Вадик, Вадик…

Потом он начал расспрашивать о наших планах на будущее. И об Андрее. Я ответила честно — мол, хочу развестись, а потом жить вместе с Русланом. Леонид не осуждал меня за это, но за Андрея переживал. Руслан же всё это время молчал. И всю дорогу до дома тоже сидел молча. Только когда мы уже подъезжали к дому, неожиданно сказал:

— Я чувствую себя лишним в этом доме. Наверное, мне нужно будет оттуда уехать.

— Тогда я тоже уеду, — тут же вставила я, — без тебя я там не останусь.

— Останешься. Пока с Андреем не разведёшься. Но прежде, чем развестись, ты хорошенько обо всём подумай, Алиса… Может, и не надо тебе разводиться с ним?

— Ты опять взялся за своё, да? Я же тебе ясно сказала, что не люблю Андрея, что хочу быть с тобой. Зачем ещё что-то придумывать? Зачем всё усложнять?

— Я не усложняю, Алиса, просто хочу уехать из этого дома. Но ты со мной не поедешь. Пока по крайней мере. Я не хочу быть любовником жены моего брата, понимаешь? Одно дело, когда мы считали Андрея мёртвым, и другое дело сейчас! А ты пока уладишь всё с Андреем, и если вы всё-таки разведетёсь, будем жить вместе.

Я не стала с ним спорить, так как в глубине души отлично понимала его чувства. Какими бы сложными не были их отношения с Андреем, они были и навсегда останутся братьями. И эти узы не в силах разорвать даже любовь. Узы крови сильнее, они навсегда. А любовь, какой бы долгой она не была, чувство временное. Хотя порой кажется, что всё наоборот.

Легла спать я одна. Руслан, разумеется, не пришёл ко мне, а уснуть в одиночестве никак не получалось. Было очень душно, и даже открытое окно не спасало от этой адской жары! Наоборот, с улицы тянулся душный, пропитанный гарью, воздух. Действительно ад! И как люди живут где-нибудь в Африке, где круглый год стоит такая духота? Нет уж, зимой и то лучше. Уютнее. С неба сыпится ласковый снежок, похожий на манную крупу, мороз рисует на окнах свои загадочные узоры… А ты сидишь с горячим чаем, укутываясь в уютный плед, и наслаждаешься домашним теплом. Но сейчас… Кошмар, иначе не скажешь.

Чтобы хоть чем-то заняться, я решила спуститься вниз, при этом испытывая в душе сомнительную надежду — может, хотя бы там немного попрохладнее? Но нет, оказалось, что на первом этаже было также жарко, если даже не жарче.

Я бродила по тёмному коридору, как вдруг увидела, что на кухне включён свет. Кто там? Может, Руслан? Но, когда я зашла туда, то была снова разочарована — на кухне сидела Дина и неторопливо что-то пила.

— Вам тоже не спится? — Спросила она, ставя на стол свою чашку, — Хотите чайку? С мёдом, между прочим. Я люблю пить чай с мёдом! Меня бабушка приучила. Кстати, туда можно ещё лимона бросить… И всё. Никакого сахара не надо. Попробуйте, вам должно понравиться.

"А вдруг она решила меня отравить?" — Эта мысль вихрем пронеслась в моей голове.

— Нет, спасибо, — сухо ответила я, — я лучше выпью сока…

И я специально, чтобы не думалась, вынула из холодильника не открытую коробку с соком, и открыв её, налила себе в стакан. Дина молча наблюдала за мной, продолжая допивать свой чай. Потом, опять-таки из мер предосторожности, забрала сок и стакан к себе. Сна по-прежнему не было.

"У меня начинается паранойя, — думала я, глядя на стоящие рядом, на ночном столике сок и стакан, — а ведь если Дина решит меня убить, то она может и в еду мне яд подсыпать, и в кофе за завтраком… Нет, надо уезжать отсюда! Иначе я сойду с ума!".

Ночь была абсолютно бессонной, а наутро моя голова была готова расколоться пополам, словно перезрелый на солнце арбуз. Жара усиливалась с каждым часом, а дыма от горящих где-то под Москвой торфяников становилось всё больше и больше. Казалось, что ещё немного, и весь наш центральный регион скроется под серовато-розовой пеленой дыма.

Когда я спустилась к завтраку, Оксанка сообщила мне, что рано утром Руслан уехал из дома. Собрал свои вещи и уехал.

— И где он теперь будет жить? Он ничего не сказал?

— Сказал, — поспешно ответила Оксанка, протягивая мне кофейник, — он пока живёт у соседа какого-то, кажется его зовут Илья… Левицкий! Вроде так, да.

Сразу после завтрака я, недолго думая, всё-таки решилась пойти к Левицкому. Найти его коттедж труда не составило, и вот я уже стояла у калитки, нерешительно нажимая на кнопку звонка.

Мне открыл сам Илья Ильич. Он был в майке и в шортах, весь мокрый (похоже, поливал сам себя из шланга — сейчас, в такую жару многие этим спасаются), и, увидев меня, заметно удивился и, как мне показалось, слегка занервничал.